Валерий Гусев - Сказка для злодеев
Пашка, задрав голову, опрокинув над собой вверх дном бутылку, долго и жадно пил холодную пузырящуюся воду. А я только сглатывал комок в сухом горле – со вкусом ароматизированного подсолнечного масла. Ненавижу кладоискателей!
Я пошарил в сумке – вдруг Алешка положил туда что-нибудь освежающее, вроде огурца или помидора. Из освежающего нашел только пачку крекеров, которые и в дождливую погоду горло дерут, и два бутерброда с сухой колбасой – еще того лучше!
Пашка между тем поставил бутылку, пустую наполовину, взял лом и лопату и побрел в рощу – инструменты прятать. Как бы он не наступил на меня, умирающего от жажды и зависти.
И тут меня осенило! Как только Пашка исчез за деревьями, я вскочил и бросился к башне. Допить воду – мне хватило нескольких секунд. И еще я сообразил – бутылку не поставил на землю, а положил. Пусть думает, что она упала и вся вода вытекла. В яму, которую Пашка выкопал, я даже глянуть не успел – быстренько упорхнул в свое гнездышко.
И очень вовремя. Пашка вышел из рощи, зашел под воротные своды башни. Чертыхнулся на самого себя – мол, опрокинул бутылку, и опять сел на камень, закурил сигарету.
Я ждал, когда он уйдет. Но и он чего-то ждал. Точнее – кого-то. Дождался. Пришел продавец сувениров Червяков. Он был не при костюме, как в магазине, а в оранжевом комбинезоне, на спине которого было написано крупными белыми буквами: «Горстрой».
Что они там говорили, мне не было слышно. Но было видно, как Червяков заглянул в яму и явно чему-то обрадовался. Он постучал Пашку по плечу и показал ему большой палец.
В этот момент сзади послышался совершенно тихий шорох. И довольно громкий знакомый голос:
– Дим, у тебя водичка осталась? – Алешка присел рядом. – Очень пить хочется. А ты небось все выпил?
– Да нет, немного осталось, – мстительно ответил я. – Пей сколько влезет.
Алешка сделал глоток. И сказал, не изменившись в лице:
– Невкусная вода. Густая какая-то. Она, наверное, у тебя протухла. – И без всякого перехода добавил: – Червяков тоже к дяде Мифе заходил. Тоже про подземелье расспрашивал. И про сокровища.
– А ты откуда знаешь?
– А я потом тоже зашел. На плюшки. И все расспросил. И у меня, Дим, такая мысль выскочила! Пусть они для нас все раскопают, а потом мы их напугаем, и они умчатся в ужасе. Здорово? Я уже подготовку начал. Договорился с дядей Мифой, чтобы он Червякову побольше наврал про всякую нечисть в подземелье. А потом я еще и с бабой Астей договорился. С ее челюстью.
Как можно договориться с чужой челюстью, я спросить не успел. Потому что в это время наши конкуренты, которые скоро умчатся... не в машине, а в ужасе, о чем-то поговорив, направились в рощу. Наверное, рыжий Пашка покажет Червякову, где он спрятал лом и лопату. Чтобы Червяков после своего обеденного перерыва продолжил раскопки, а Пашка вернется на ферму и будет слоняться без дела.
Вскоре они ушли, а мы с Алешкой тотчас же помчались к Гремячей башне посмотреть, что там накопал рыжий обормот Пашка.
Нам понравилось. Яма возле стены уже была довольно глубока, примерно по колено. Но самое главное – в стене виделся полукруг из плоских камней. Будто свод над дверью. До верхушки двери Пашка еще не докопался.
– Он молодец, – с усмешкой похвалил его Алешка. – Старается. Посмотрим, как Червяков будет копать.
Мы решили забежать домой – пообедать и показаться маме на глаза. Наверное, она соскучилась.
Но мама не соскучилась, она искала по всей квартире подсолнечное масло. И обед поэтому готов не был.
– И куда я его дела? – морщила лоб мама. – Точно помню: была целая бутылка, я сама покупала. А что вы переглядываетесь? Лошадей своих маслом поили? Вот вам деньги, перекусите где-нибудь и купите масла. И чтоб я вас целый час не видела.
– А можно два? – смирненько спросил Алешка. – Ты не будешь скучать?
– Без вас? – Мама приняла свою любимую позу – руки в боки, нос в потолок. – Да я без вас целый день могу. И только счастлива буду. Кыш!
Мы послушно «кышнули» – вылетели из квартиры, как птенцы из гнезда. Быстренько перекусили в кафешке кофе с молоком и по две булочки с мясом. Нам понравилось.
– Дим, – сказал Алешка, – времени у нас много.
– Ну и что?
– Давай еще поедим.
Мы еще поели кофе с молоком и с двумя булочками с мясом. Так хорошо поели, что денег на масло у нас не хватило.
– Фигня, – сказал Алешка, когда мы уселись отдохнуть рядом с Губернатором. – Мы ведь пакет с припасами в роще оставили. Там этого масла – целая бутылка. Почти. Пошли, Дим. Заодно посмотрим, как там копается Червяков после обеда.
Мы пошли к Гремячей башне. Но обошли ее стороной, по краю рощи. Пакет был на месте, только в нем уже хозяйничали муравьи. И масло было на месте. И Червяков тоже. Но копал он плохо. Очень вяло. Копнет – подумает. Копнет – лоб себе потрет. Копнет – покурит.
– Дим, – шепнул мне Алешка. – Они так до зимы ковыряться будут. Надо их ускорить.
– А как?
– Соврем чего-нибудь. Или напугаем.
Мне немножко смешно стало. Два пацана как из-за угла выскочат, как заорут! И два взрослых парня испугаются и побегут копать яму. Поэтому я сказал с усмешкой:
– Давай им череп дяди Мифы подбросим.
– Ты что? Тебе его не жалко?
– Да я, Лех, не про его собственный череп, – мне даже как-то неловко стало, – я про тот череп, который у него в коллекции. Ивана-царевича, что ли?
– Это, Дим, потом. Я про этот череп уже придумал. И про бабушкину челюсть. Нам же не надо, чтобы они испугались и убежали. Нам надо, чтобы они поскорее копали. – Тут он задумался, но думал недолго, хлопнул себя в лоб ладошкой: – Придумал! Дим, ты позвонишь в милицию и скажешь, что под Гремячую башню заложили теракт. Здорово?
Вместо ответа я сунул ему под нос фигу. Алешка сразу согласился:
– Да, попадет тебе. Да и маме – тоже. Но это, Дим, ерунда. Главное, что толку никакого. Понаедут там... милиция, скорая, МЧС... Оградят там все пестрой лентой, и плакала горячими слезами наша спящая царевна... – Он опять подумал и опять звонко шлепнул себя в лоб. – Класс! Круто! Супер! Мы этого достойны! Не пытайтесь повторить!
– Я не буду, – на всякий случай сразу отказался я. Знаю я его «супер-пупер». И «не пытайтесь повторить».
– А тебя и не просят. Пошли, страху нагоним. Знаешь, как они забегают.
Я не стал говорить, что им не бегать надо, а копать. Все равно: когда у него идея или мысль, он никого, кроме себя, не слышит.
* * *– Опять вы здесь? – «обрадовался» нам Червяков. – Я вам что сказал? – Он с удовольствием отставил лопату.
– А чего вы тут копаете? – Алешка ответил вопросом на вопрос. – А вы тут дядьку не видели?
– Какого еще дядьку? – насторожился Червяков.
– Ну этого... географа. С такой трехногой трубой. И с красавицей с мороженым.
– Что ты гонишь, пацан? Какой географ с трехногой красавицей?
– Не географ, – сказал я и уточнил: – Геодезист.
– Геодезист, – закивал Алешка. – Он тут местность снимает.
– Зачем?
– А вы не знаете? Эх вы! А мы зато знаем. Он сказал, что старую башню будут рес... забыл... Дим, ты не помнишь?
– Реставрировать, – вовремя врубился я. – Он сказал, что она здорово просела, и ее будут вытаскивать из земли.
– Ага, – подхватил Алешка. – Он ее всю облазил. И вниз поднимался, и вверх спускался... То есть наоборот. И сказал, что еще одна тетка придет, но не та, которая с мороженым, а совсем другая, тоже красивая, но с фотоаппаратом...
Червяков схватился за голову:
– Ну что ты трындишь? Какой фотоаппарат с мороженым?
– Ну эта тетка будет башню со всех сторон снимать. Чтобы географ знал, какой надо котлован рыть.
Ну, кажется, все. Теперь осталось только масло забрать.
Мы вежливо попрощались и пошли прогуляться в рощу. Когда я оглянулся, Червяков схватился за мобильник, а потом заработал лопатой, как экскаватор ковшом. Только брызги летели.
С маслом ничего не случилось, оно даже не протухло. Когда мы пришли, мама чего-то делала в ванной, и Алешка потихоньку поставил бутылку с маслом на место, в шкафчик над столом.
– Нагулялись? – спросила мама. – А я решила вам блинчики испечь. Масло принесли?
Мы сделали вид, что сильно растерялись, и еще сильнее смутились.
– Забыли? – ахнула мама. – Марш обратно! И чтобы без масла я вас не видела! Обормоты!
– Ма, – сказал Алешка, – ты не расстраивайся. Вот скоро папа приедет...
– Вот он приедет, и я ему все про вас расскажу!
– И мы тоже все про тебя расскажем.
– Интересно! – руки – в боки, нос – в потолок. – Интересно, что это вы ему про меня расскажете?
– Что ты нас пять раз из дома выгоняла за маслом. А масла у тебя – полная бутылка.
– Где? – возмущенно воскликнула мама. – Где? Где оно? – и она стала сердито раскрывать все дверцы на кухне, даже дверцу под мойкой, где стояло помойное ведро.
И распахнула с треском дверцу шкафчика над столом:
– Где? – Тут мама замолчала и посмотрела на бутылку с маслом как-то бочком. Как птичка на незнакомого червячка. – Странно. Пять минут назад его тут не было.
