Эдуард Веркин - Жмурик-проказник
Разъяренная лосиха принялась за ним гоняться вокруг дерева и пытаться прибить копытом. Мы наблюдали за этим шоу с большим удовольствием. Потом с опушки леса подтянулся лосенок, и лосиха разъярилась окончательно. Материнские инстинкты заглушили в ней голос разума, на морде у нее проступила пена, и лосиха стала гоняться за Чугуном с двойным усердием.
Чугун уворачивался от нее довольно успешно, но потом ему не повезло, лапа попала в кротиную нору, и Чугун споткнулся. Лосиха возликовала и укусила Чугуна за заднюю часть туловища.
Чугун заверещал, вырвался из лосиных челюстей и рванул в сторону леса. Мы дружно засмеялись.
Лосиха тем временем не собиралась успокаиваться. Она отдышалась, подкрепилась иван-чаем и улеглась нас сторожить.
— Милостивые государи, — спросил я, — вы никогда не ночевали на дереве?
Ни Гундосов, ни Тоска на дереве не ночевали.
Я тоже не ночевал.
Но все в жизни случается в первый раз. Ночевка на дереве тоже. Я пожалел, что это не обширный баобаб, и стал устраиваться поудобнее. Мне почему-то казалось, что мы просидим тут довольно долго.
Так оно и вышло.
Лосиха оказалась упорной и уходить не собиралась. Гундосов предложил Тоске пугануть ее голосом, но мне было жалко лосенка — от вопля Тоски с ним мог случиться разрыв сердца. А я все-таки любил животных. Даже в природозащитную организацию хотел вписаться.
И мы остались сидеть на дереве. Хорошо сидели, я даже уснул. И увидел сон про… про что-то увидел.
Разбудила меня снова Тоска. Она тревожно тыкала меня в бок.
Собиралась гроза. Это было видно по облакам — не обязательно было быть специалистом-выживателем, чтобы определить, что от таких облаков ничего, кроме грозы, ожидать не стоит.
— Лучше нам отсюда уйти, — сказал Гундосов. — Если молния бьет, то она бьет в одиноко стоящее дерево. Говоря проще — мы идеальная мишень.
Это я и без него знал.
— Тогда слезаем!
— Но там же лось! — Гундосов указал пальцем.
Гундосов был прав. Чертова лосиха до сих пор не ушла. Стерегла нас, водила туда-сюда своим большим глазом. Спускаться было опасно.
— Ничего, — сказал я. — Гроза подойдет поближе — она в тайгу свою и свалит: все животные боятся грома с молниями. Подождем.
Гроза наступала. Небо стало желтеть и темнеть. Потом ударила первая молния.
И гром бабахнул.
Но молнии лосиху не пугали, видимо, лосиха была к молниям привычна. Во всяком случае, она даже не вздрагивала. Даже не оглядывалась на молнии. А на гром ей вообще было плевать.
Железная лосиха.
Гроза накатывалась стремительно. Иванчайная поляна погружалась во мрак, и уже трудно было различить лосиху с лосенком, даже окружавший нас лес я различал уже плохо. Только во вспышках молний.
Тоска стиснула мне плечо.
— Что еще?!
Тоска указала пальцем.
Через иван-чай к нам что-то приближалось. Медленно, не торопясь. Разобрать, что именно, я не мог, слишком темно. Темная фигура. Пугало в плаще. Страшная тварь.
— Гундосов, смотри, там что-то…
— Что? — голос у Гундосова дрогнул. — Что…
— Не знаю что, посмотри!
— К-куда?
— Туда.
Я повернул голову Гундосова в сторону нашего гостя.
— Ай! — Гундосов подпрыгнул на сучке.
— Что?
— Оно…
Оно стояло и смотрело на нас. И хотя я не видел его лица, я даже фигуру его с трудом различал во всем этом иван-чае, но почему-то я знал, что оно смотрит на нас.
— Оно смотрит, — подтвердил мои опасения Гундосов.
Лосиха вдруг прижала уши и повернулась в сторону приближающегося типа в плаще. Потом она затряслась, замычала, забила задними копытами, цапнула за бок лосенка и погнала его к лесу.
Очень ее испугало приближающееся существо. Очень.
Гроза окружила нас со всех сторон. Но дождя не было. Гроза без дождя — худший вариант. Гроза без дождя — злая гроза.
— Уходим, лосиха убежала, — позвал я.
— Н-нет! — Гундосов полез вверх по стволу. — Я не буду спускаться!
— Гундосов! Еще немного — и мы никуда не сможем уже свалить!
— Он догонит нас в лесу! — заорал Гундосов. — Он нас убьет!
— Кто он?!
Существо двинулось к дереву. Тоска прижалась ко мне.
— Кто он?! — снова спросил я.
— Он!
Тень приближалась.
— Уберите его от меня! — завизжал Гундосов. — Уберите!
Тянуть было нечего.
— Давай, Тоска, покажи класс. Выдай!
Тоска набрала воздуху.
И ничего.
— Эй? — позвал Гундосов.
Тоска открывала рот, но звука не было. Я не выдержал и засмеялся — в самый ответственный момент Тоска лишилась голоса.
Тень остановилась возле дерева и положила руки на ствол.
— Чего она молчит?! — завизжал над моим ухом Гундосов. — Пусть кричит!
Тоска попробовала крикнуть, но получился только жалкий хрип.
— Он ползет сюда! — завопил Гундосов. — Он за мной ползет!
Существо действительно взбиралось по дереву. Я даже узнал его. Если можно так сказать. Это была та самая тварь, которая напала на меня сегодня ночью.
Кажется…
— Вверх! — крикнул я. — Лезем вверх!
Но Гундосова не надо было подстегивать. Он уже карабкался по сучьям к верхушке. Мы полезли за ним.
— Это та самая тварь, что приходила сегодня ночью! — крикнул я. — Она нас преследует! Тоска, может, ты крикнешь?!
Тоска захрипела. С криком была напряженка.
Мы взбирались выше и выше.
Ф-р-р! Метрах в двадцати от нас в поле ударила молния. Я ослеп. В башке был лишь какой-то синий свет и мельканье. К тому же этот болван Гундосов наступил мне прямо на голову.
Я скинул ногу Гундосова и полез вслепую. Постепенно глаза мои привыкли, и я снова смог видеть. Но ничего хорошего я не видел — дерево, Гундосова и Тоску вверху, неизвестное существо снизу.
А вокруг гроза.
Ф-р-р! Молния ударила еще ближе. Мы забрались уже совсем высоко, метров, наверное, на пятнадцать. Дальше нам лезть было некуда. А эта тварь приближалась. И хотя лезла она не очень проворно, зато надежно. Ползла. Старалась.
— Я буду прыгать! — заорал Гундосов. — Я не могу!
— Да прыгай! — Я знал, что Гундосов все равно не прыгнет.
И он не прыгнул. Он обхватил верхушку дерева и даже зубами в него вцепился. Я подумал, что, если бы у Гундосова был хвост, он и хвостом бы дерево еще обвил.
Тоска просто прижималась к стволу. Лицо у нее было какое-то больное. Именно больное, а не испуганное. Мне даже ее жалко стало.
— Держись, квакушка! — сказал я.
Она мигнула.
— Я сейчас прыгну! — истерично завопил Гундосов.
Тоска закрыла глаза. Я понял, что надо что-то делать. Поскольку почти ничего сделать было нельзя, я пополз вниз.
Не скажу, что я собирался пожертвовать собой или отмочить еще что-нибудь в этом духе. Наверное, просто мне не очень хотелось забираться выше и вступать в смертный бой с Гундосовым за свободное место на ветке. Это не очень красиво, это раз. И я побаиваюсь высоты, это два.
Я пополз вниз.
Тварь протянула руку и схватила меня за ногу. В этот раз она решила действовать по-другому. Схватила за ногу и повисла.
Она была довольно тяжеленькой. Я пополз вниз, обламывая ногти.
Тоска кашляла, пытаясь вызвать голос. И ничего у нее не получалось.
Метров за пять от земли я умудрился ухватиться за сучок. Но ненадолго. Тварь дернулась, руки мои оборвались, и я съехал по дереву вниз.
Я выхватил свой кинжал для резки бумаги, собираясь, как говорится, «дорого продать свою жизнь», но существо мною почему-то не заинтересовалось, а снова полезло на дерево.
— Оно за мной! — завопил Гундосов. — Оно лезет за мной! Я так и знал! Помоги мне, Куропяткин!
Теперь уже я решил схватить эту тварюку за ногу. И стал примериваться, как сделать это получше…
Но тут вдруг в верхушку дерева ударила молния. Меня молния миновала. Меня ударило чем-то другим. Но снова по голове.
Удачная неделька выдалась, насыщенная.
Глава 10. Мертвый дед
Потом начался дождь, и я пришел в себя. Только это был не совсем дождь. Это был Чугун. Он стоял надо мной и лизал меня в нос шершавым собачьим языком. А я-то думал, что это дождь.
Но дождь, видимо, прошел стороной — вокруг было сухо, светили звезды, светила луна, фонарь какой-то светил.
Я сунул руку в карман и нащупал Выключатор. Прибор был на месте.
Чугун увидел, что я открыл глаза, и радостно укнул. За всеми этими безобразиями про Чугуна мы как-то совсем забыли. А у Чугуна, то ли от страха, то ли от молний, снова проснулся ум, Чугун взял след, слетал к дому и привел Радиста.
Радист стоял прямо надо мной с фонарем в руке.
— Сознание вернулось. — Радист довольно болезненно пощупал меня за шею, затем рывком поднял на ноги.
Одной рукой.
Я отряхнулся от земли и от приставшего ко мне со всех сторон иван-чая, огляделся.
