Людмила Одинцова - Приключения Пуха на Земле и в Космосе
Когда я открыл глаза, змея валялась на песке, поломанная в двух местах, как ветка. Кайсын сидел рядом, высунув язык.
– Это очень опасная и очень ядовитая змея, – отдышавшись, сказал он, – песчаная эфа. Курица от ее укуса умирает за две минуты. Я должен был предупредить. Откуда же тебе знать, декоративной собачке?
– Ты ее убил? – спросил я с дрожью в голосе.
– Убил, – ответил Кайсын, – только она меня, кажется, куснула.
– Ой, – сказал я.
– Ничего, справимся. Эх, если бы не за морду… В другом месте ей мою шкуру так просто не прокусить.
– А ты не умрешь? – спросил я.
– Я тебе что, курица? – возмущенно рявкнул Кайсын.
Но я видел, что это он специально рявкает, бодрится передо мной.
– Ой-ой-ой! Что же нам делать? – перепугался я.
– Ничего, я сказал, справимся, – железным тоном произнес Кайсын. – Я и не в таких переделках бывал. Трижды на волка ходил один на один. Как-то раз… – тут он замолчал и лег на песок.
А я заплакал.
13. Полет вдвоем
У Кайсына из ранки на щеке сильно текла кровь, даже из носа показались капельки крови. Тяжело дыша, он сказал:
– Иди сам, малыш. Или лучше я расскажу тебе, куда, и ты полетишь. Тут уже близко. А потом вернешься, когда я поправлюсь, – Кайсын вздохнул и закрыл глаза. – Я травку специальную пожую – и все будет в порядке.
Я осмотрелся – везде, куда хватало взгляда, простиралась пустыня. И ни одного кустика, ни одной травинки, кроме саксаула, возле которого мы отдыхали.
– Нет, – твердо сказал я, – я тебя донесу.
Кайсын сипло рассмеялся, отплевывая песок.
– Ты меня не поднимешь.
– А вот и подниму!
– Куда тебе, лопушок. У тебя косточки тоненькие, как у птички. Поэтому и летаешь. Может, ты птичка, а? Хе-хе-хе! Сова ушастая. Четырехлапая.
– А вот и подниму, – рассердился я. – Рюкзак я свой поднимаю и совсем веса не чувствую, когда лечу! А ну-ка, встань! Я тебе под брюхо залезу.
Я был такой злой и настойчивый от отчаяния, что Кайсын меня послушался. Он с трудом поднялся, а я пролез между его передними лапами.
– Ну, держись крепче! – сказал я.
Ух, как я разлаялся! Ух, как разозлился! Мне показалось, я Кайсына даже чуть-чуть приподнял, но выскользнул из-под его лап и пулей взлетел в слепящее желтое небо.
– А ну, еще раз! Обязательно получится, только держись крепче.
Кайсын зацепился зубами за мой рюкзак. И мы взлетели! Сначала я думал, что лопну под такой тяжестью, как воздушный шарик. А потом стало легко! Все легче и легче. Раненый алабай молчал и только горячо сопел мне в макушку.
Пустыня сверху казалась бесконечной. Только цепочка наших следов терялась в песках. И видно было вытоптанное место, где Кайсын сражался с эфой. А потом и следы наши пропали. Мы летели и летели над песками. И вдруг я заметил – впереди что-то сверкнуло в лучах заходящего солнца.
– Кайсын! Смотри! Это что?
– Ы-ы-ы! – ответил Кайсын.
Я и забыл, что он держится за рюкзак зубами.
– Ладно, сейчас подлетим, посмотрим.
– Ыхы, – сказал Кайсын. И я понял: он сказал «Ага».
Уже через пару минут было ясно – это он! «Буран»! На желтом песке лежал красивый ослепительно-белый самолетик. Как игрушечный. Как будто маленький мальчик бросил его в песочнице и убежал домой обедать…
14. «Буран»
Мы подлетели к «Бурану» и опустились на землю. Зрелище было грандиозное. Громадный корабль лежал в барханах на животе, раскинув крылья. Пузо и нос у него были черные – все в квадратных термоизоляционных плитках. Хвост терялся где-то далеко вверху. Выпущенные шасси до половины занесло песком. Слева на морде угадывался круглый входной люк. Но чтобы забраться в него, понадобилось бы десяток «кайсынов» поставить друг на друга, не говоря уже о «пушках». Я даже подумал: «Ой-ой-ой! Во что же это мы вляпались! Ни за что в жизни нам с этим «Бураном» не справиться!» Но виду не подал. Хотя, когда глянул на Кайсына, понял, что он подумал то же самое. Выглядел он неважно, но поднялся на дрожащих лапах и сказал:
– Ты подожди, я сейчас корабль обойду – в тени должна лечебная мандрагора расти. Вдруг повезет.
Вернулся он совсем задыхающийся, но громко и довольно чавкал какими-то серо-желтыми корешками.
– Все. Теперь я буду спать до утра, а может, до завтрашнего вечера. Ты не переживай, уже все будет в порядке, – и свалился на бок в тени огромного колеса.
Я тоже прилег рядом с его горячим животом. Заснуть не получалось. Я все думал – мы такой трудный путь прошли, а ведь это только начало! Впереди дорога на Юпитер! Космос намного больше этой пустыни…
Я встал и обошел корабль вокруг. Подлетел к входному люку на носу. Решил, что я смогу подняться к нему вместе с Кайсыном на спине. Только знать бы еще, как этот люк открывается.
Утром Кайсын посмотрел на меня внимательно и сказал:
– А ты молодец, малыш.
– Ну, – застеснялся я, – я неплохо умею летать.
– Да нет, я не об этом. Кто-то умеет летать, кто-то нет, это как кому повезет. Но ты меня не оставил там, в саксаулах… И не испугался.
– Еще как испугался, – сказал я.
– А я-то как испугался! – сказал Кайсын и засмеялся хриплым басом, как обычно.
– А ты как? – спросил я.
– Порядок, – ответил алабай, – жить буду. Пить только страшно хочется, у тебя в бутылочке уже ничего не осталось?
Воду мы выпили всю.
– Давай тогда забираться на «Буран», там запасов продовольствия должно хватить на пару лет автономного полета, – подбодрил меня Кайсын.
Мы взлетели и через три минуты были внутри корабля. Кайсын сам открыл люки, оказалось, их было два, один за другим. Просто повернул рычаг, который торчал сбоку.
Пол в носовом отсеке был смешной – как металлическая решетка. У меня лапы проваливались в дырки. А у Кайсына – нет. Конечно, у него одна лапа размером почти с мою голову. Ну, поменьше. Это я слегка преувеличил. Мы обошли весь первый этаж; цокая по полу когтями, нашли и еду, и питье, и даже аптечку. Кайсын согласился, чтоб я замазал ему рану на морде зеленкой и залепил пластырем, хоть и говорил, что это ему совсем ни к чему. «Заживет, – сказал, – как на собаке…»
Потом мы вскарабкались по железной лесенке наверх. Там было интересней. Шесть окошек полукругом, за которыми виднелось только сияющее небо без единого облачка, какие-то непонятные и совершенно ненужные экраны, индикаторы со стрелочками, клавиатуры, как у компьютера, кнопки и рычаги. И четыре неудобных кресла для космонавтов. Ну, для космонавтов, может быть, они были удобные, но не для нас с Кайсыном.
15. В космосе
– Какой же я осел! – вдруг стукнул себя по голове лапой Кайсын. – Корабль здесь, а ракета-носитель на Байконуре!
– Ну и что? – не понял я.
– Как же мы полетим? «Буран» не умеет взлетать сам! Его на орбиту должна вывести ракета!
– Это что, с первой космической скоростью, что ли? – спросил я важно, радуясь, что я тоже в этом разбираюсь.
– Ага, – ответил Кайсын, даже не заметив, какой я умный.
– Садись и пристегнись, – скомандовал я.
Потом залез в кресло пилота, хорошенько затянулся желтыми эластичными ремнями.
– Ну представь, что за спиной у тебя привязана просто очень-очень-очень большая собака, – громко сказал я сам себе. – Поехали!
И мы полетели! Сначала я ничего не понял, только почувствовал, как меня вжимает в кресло. Все сильнее и сильнее. Я даже испугался и захотел остановиться. Но потом представил, как мы грохнемся вниз вместе с кораблем, и не стал останавливаться. Зажмурился и думал только о том, что я – ракета, которая отрывается от Земли. Кайсын что-то пробурчал рядом, но я не отвлекался.
И тут стало легко. Я открыл глаза. Было светло и тихо. За окошками виднелись звезды, а над головой висел, растопырив все четыре лапы, Кайсын. Он пытался ухватиться зубами за что-нибудь, чтобы вернуться в кресло. Ух ты! Это невесомость. В невесомости все предметы и собаки летают в воздухе и не падают. Значит, мы уже на орбите! Кайсын кое-как добрался до кресла и затянул ремни.
– Ты крепко держишься? – спросил я. – Теперь нужно сориентироваться на Юпитер и сорваться с орбиты.
Я не спеша (вместе с кораблем) развернулся, пока не увидел прямо перед носом знакомое созвездие Льва с ярким Юпитером под лапками.
– Ну, еще немножко разгонимся!
Опять голова, лапы и хвост стали тяжелыми-претяжелыми. Я представил себе, как белый игрушечный самолетик с двумя крошечными собачками в маленьких креслицах в кабине экипажа улетает от Земли. Все дальше и дальше, все быстрее и быстрее… Я как будто увидел все это со стороны. Даже как-то не по себе стало. И мурашки побежали по спине до самого хвоста.
Когда я решил, что мы разогнались достаточно сильно, я перестал «тащить на себе корабль». Теперь он летел сам, как пишут в книжках, по инерции. Вот если бросить мячик, он пролетит немного и на землю упадет. Потому что его к себе притягивает Земля и воздух мешает лететь, тормозит. А в космосе воздуха нет, одна пустота, которая называется «вакуум». И до Земли уже далеко. Если ничто не помешает, мы так и долетим до самого Юпитера. Конечно, нужно только все время следить, чтобы он был строго по курсу, перед носом.
