Мадлен Л'Энгл - Трещина во времени
— Смотрите! — Чарльз Уоллес махнул рукой: — Горы такие высокие, что даже не видно вершин!
Мэг подняла взгляд: действительно, макушки гор словно уходили в бесконечность.
Они пролетели над зелеными полями и оказались над обширным плоскогорьем, уставленным отдельными скалами в виде могучих монолитов. У них были правильные повторяющиеся очертания, но это не были статуи. Мэг никогда не приходилось видеть ничего похожего, и теперь она гадала: то ли эти монолиты — результат влияния воды и ветров, то ли их высекли из гранита существа, подобного тому, на котором они сейчас летели.
Наконец плоскогорье закончилось, и они оказались над садом, прекраснее которого не мог бы стать ни один волшебный сон. В этом саду их встретило множество таких же созданий, облик которого приняла сейчас миссис Что-такое: одни отдыхали, возлежа на цветущих лужайках, другие купались в широкой кристально прозрачной реке, пересекавшей сад, третьи кружили над головами, выписывая замысловатые фигуры какого-то неведомого Мэг, но от этого не менее прекрасного танца.
— А о чем они поют? — восхищенно спросила она.
— Я не могу передать это словами, — признала миссис Что-такое, прислушавшись. — Я просто не знаю у вас таких слов. А ты понимаешь их, Чарльз?
Чарльз Уоллес притих, сидя на широкой спине, с таким сосредоточенным видом, какой возникал у него, когда он читал мысли Мэг или их мамы.
— Немного. Совсем чуть-чуть. Но думаю, что со временем пойму больше.
— Да, Чарльз. Ты мог бы научиться. Но у нас нет времени. Мы задержимся здесь ровно на столько, сколько необходимо для краткого отдыха и приготовлений.
— Но я хочу знать, о чем они поют! — нетерпеливо отмахнулась от нее Мэг. — Я хочу знать, что это значит!
— Постарайся, Чарльз, — попросила миссис Что-такое, — попробуй перевести. Теперь ты можешь показать всю свою силу. Больше не надо прятаться!
— Да не могу я! — обиженно воскликнул Чарльз Уоллес. — Я все еще слишком мало знаю!
— Тогда попробуй объединиться со мной. Может, мне удастся превратить их песню в слова!
Чарльз Уоллес снова углубился в себя, занятый какой-то невидимой работой и вслушивающийся в прекрасные звуки.
И вдруг Мэг осенило: она уже видела у брата такой взгляд! Но теперь, кажется, она догадалась, что он означает! Потому что она сама смотрела так же, когда занималась математикой с папой, и в голове возникало неясное решение, которое вот-вот должно открыться…
Миссис Что-такое как будто тоже слушала мысли Чарльза Уоллеса.
— Да, да. Это правильная мысль. Я могу попытаться. Жаль, что ты не настолько хорошо владеешь прямой передачей, Чарльз. Придется над этим работать.
— А ты не ленись! — съехидничал Чарльз Уоллес.
Но миссис Что-такое и не думала обижаться.
Она объяснила:
— О, Чарльз, это для меня самое любимое занятие! Именно поэтому они и решили взять меня с собой, хотя я несравненно моложе. Это мой единственный ценный дар. Но он отнимает слишком много энергии, а ведь нам потребуется вся энергия, какую мы сможем собрать! Но я попытаюсь. Ради Кельвина и Мэг мне не жалко, — и она замолкла. Величавые крылья замерли почти неподвижно, лишь слегка подрагивая, чтобы удержать их в потоке воздуха. — Ну что ж, слушайте, — наконец промолвила миссис Что-такое. Ее звучный голос заполнил окружающее их пространство, так что Мэг показалось, будто она может прикоснуться к нему рукой. «Пойте Всевышнему новые песни. Пусть о славе Его услышат и на краю земли, и в глубинах вод, и на вершинах самых высоких гор. Пойте о том, как Он превратил вашу печаль в радость, как вложил эту песню в ваши уста!»
Мэг ощутила, как огромное тело под ней содрогается от восторга, неведомого прежде. Кельвин потянулся к Мэг, но так и не взял ее за руку: он едва коснулся ее пальцев, но и это этого касания было достаточно, чтобы разлитая в воздухе радость заструилась через них, между ними, внутри них и вокруг них.
И когда миссис Что-такое громко вздохнула, им показалось невозможным, что в этой всеохватывающей благодати оказалось место для малейшей тени печали.
— А теперь нам пора, детки, — голос миссис Что-такое был полон такой необъяснимой грусти, что у Мэг защемило в груди. А миссис Что-такое издала звучный клич. Видимо, в нем заключался какой-то приказ, потому что одно из созданий, парившее над цветущим деревом, приподняло голову, прислушалось и спикировало вниз. Оно сорвало три цветка с ветки дерева и поднесло их детям.
— Берите каждый по цветку, — приказала миссис Что-такое. — Потом я скажу, что с ними делать.
Мэг поднесла цветок к глазам и с удивлением обнаружила, что это оказалась целая кисть мельчайших цветов, собранных в виде полого колокола.
— Куда мы отправляемся? — спросил Кельвин.
— Вверх.
Взмахи крыльев становились все сильнее и чаще. Остался позади волшебный сад и плоскогорье, и горы, но миссис Что-такое не замедляла движения. Она стремилась все выше и выше, и далеко под ними деревья становились все реже, пока не исчезли совсем, сменившись сперва кустами, а потом и вовсе чахлой увядшей травой. Но вот и ее не стало. Один голый камень, оскалившийся на них зубцами горных пиков.
— Держитесь крепче, — предупредила миссис Что-такое, — не упадите!
Мэг почувствовала, как надежная, крепкая рука Кельвина обхватила ее за пояс.
А они все летели вверх.
Теперь они оказались в облаках. Ничего не было видно, кроме белесой мглы, которая оседала на одежде ледяными каплями. Мэг пробрала дрожь, и Кельвин обнял ее еще крепче. Впереди Чарльз Уоллес сидел совершенно неподвижно. Он лишь однажды оглянулся, стараясь подбодрить сестру сочувственным взглядом. Но Мэг все равно видела, как с каждой секундой их удивительного путешествия он удаляется от нее все больше. В нем оставалось все меньше от ее обожаемого младшего брата и появлялось все больше общего с теми необъяснимыми существами, какими являлись миссис Что-такое, миссис Кто и миссис Которая.
Внезапно они вырвались из пелены облаков в полосу ослепительного сияния. Под ними неподвижно маячили скалы, над ними все те же скалы упирались вершинами в самое небо, но теперь, хотя и в невообразимой дали, Мэг все же могла различить острия этих пиков.
Миссис Что-такое изо всех сил работала крыльями, унося их к небу. У Мэг часто забилось сердце, по лицу струился холодный пот, а губы, казалось, посинели от удушья. Она начала задыхаться.
— Ладно, детки, теперь возьмите свои цветы, — сказала миссис Что-такое, — здесь атмосфера стала совсем разреженной. Спрячьте лица в цветы и дышите через них: они дадут вам достаточно кислорода. Это не совсем то, к чему вы привыкли, но этого вам хватит.
Мэг и думать забыла про эти цветы и теперь с облегчением обнаружила, что все еще стискивает в руке эту странную кисть. Она прижала к лицу цветы и сделала жадный вдох.
Кельвин одной рукой держал ее за пояс, а другой тоже поднес цветы к лицу.
Чарльз Уоллес поднимал руку с цветами так медленно, как будто двигался во сне.
Миссис Что-такое явно приходилось напрягать все силы, чтобы лететь в такой редкой атмосфере. Но и до их цели уже оставалось недалеко. Наконец миссис Что-такое опустилась на небольшой площадке на вершине странной серебристой горы. Впереди дети увидели огромный сверкающий диск.
— Одна из лун Уриэля, — объяснила миссис Что-такое, лишь слегка запыхавшись от трудного полета.
— Ах, какая она красивая! — вырвалось у Мэг. — Невероятная красота!
Серебряное сияние непривычно большой луны щедро струилось на них. Смешиваясь с золотистым дневным светом, оно заставляло все вокруг сиять и переливаться.
— А теперь давайте оглянемся, — сказала миссис Что-такое, и от новых нот в ее голосе Мэг опять вздрогнула от тревоги.
Но когда они оглянулись, то ничего не увидели. Перед ними простиралось безмятежное голубое небо, под ними вершины гор вздымались над белесым морем облаков.
— Теперь нам надо дождаться, — продолжала миссис Что-такое, — пока сядут солнце и луна.
Как будто повинуясь ее словам, яркий свет стал меркнуть на глазах.
— Я хочу смотреть на луну, — сказал Чарльз Уоллес.
— Нет, дитя. Не оглядывайся. Вы все не поворачивайтесь в ту сторону. Не спускайте глаз с темноты. Тогда вам лучше будет видно то, что я хочу показать. Смотрите прямо, только прямо, насколько хватает ваших глаз.
У Мэг защипало глаза: так старательно она таращилась во тьму, но ничего не разглядела. И тут над облаками, обступившими подножия гор, она заметила тень, едва различимый намек на тьму, такую далекую, что она не была уверена, действительно что-то увидела или ей почудилось.
— Что это? — воскликнул Чарльз Уоллес.
— Да, я тоже заметил там какую-то тень, — подтвердил Кельвин, махнув рукой. — Что это было? Она мне совсем не понравилась.
