Роберт Тайн - Бетховен
Въехав в складское помещение, Вернон и Харви принялись выгружать из фургона тех собак, которых им удалось поймать в ту ночь. Спарки стоял в своей клетке, рыча и скаля зубы. Судя по виду, ему не терпелось запустить зубы в плоть кого-нибудь из его пленителей. Спарки сердито залаял, и Вернон пнул клетку.
— Заткнись! Ты мешаешь доктору Варнику.
Доктор Варник находился на втором этаже здания, в своем кабинете. Он прилагал все усилия к тому, чтобы сохранить доходы своего предприятия. В данный момент он беседовал с человеком, которому нужны были услуги «Питомника домашних животных». Он хотел, чтобы доктор Варник и его незаконное предприятие провели для него кое-какие испытания.
Бизнесмен принес с собой два портфеля-»дипломата». Из одного он извлек блестящий тяжелый пистолет и две упаковки патронов к нему.
— Наше предприятие производит пистолеты и патроны, — сообщил бизнесмен. — Можете себе представить, насколько трудно проводить испытания подобных вещей.
— Да, это настоящая проблема, — согласился доктор Варник.
— Так вот, эти пули — наша последняя разработка, но мы должны кое в чем удостовериться.
— И что же это такое?
— У этого нового типа патрона, разработанного нами, имеется особого вида головка. При контакте с объектом она взрывается. Мы хотели бы, чтобы вы провели испытание этих патронов, используя данный пистолет.
Доктор Варник взвесил в руке серебристый револьвер.
— Это кажется мне достаточно простым, — заметил он.
— Мы хотим, чтобы вы проверили, какие повреждения будут получены живым существом при выстреле с близкого расстояния, — добавил бизнесмен.
Доктор Варник кивнул.
— Я понимаю. Вы хотите знать, насколько грязной будет такая работа.
— Вот именно. Проверка должна быть абсолютно точной, — сказал изготовитель оружия. — Вы не сможете производить испытания на мелких собаках. Предполагаю, вы сможете добыть несколько представителей самых крупных пород? Лучше всего подойдут такие собаки, как ньюфаундленды, элкхаунды, сенбернары и тому подобное.
Доктор Варник нахмурился. Большинство его добычи составляли мелкие псы, такие, как Спарки, — их было легче всего похитить.
— Большие псы встречаются редко, их тяжело содержать. И уж тем более редко они попадаются нам.
— Вы отказываетесь от нашего предложения? — спросил бизнесмен.
— Ну… трудно сказать точно. Я еще не принял решение.
— Быть может, я могу предложить вам то, что поможет вам собраться с мыслями. — Бизнесмен щелкнул замками второго «дипломата» и откинул крышку. В чемоданчике лежали толстые пачки стодолларовых купюр.
Доктор Варник долго взирал на деньги с нескрываемым вожделением, а потом улыбнулся бизнесмену.
— Думаю, мы с вами поладим, — сказал он со зловещей ухмылкой.
Глава двенадцатая
Как большинство собак — и большинство людей тоже — Бетховен терпеть не мог ходить на прием к врачу. Но животным — как и людям — время от времени нужно делать прививки, и потому Бетховену никак невозможно было отвертеться от визита к ветеринару. Вести его туда должен был мистер Ньютон, но Райс, Тэд и Эмили вызвались сопровождать их, чтобы хоть немного подбодрить Бетховена.
Все пятеро сидели в приемной у ветеринара, ожидая, пока доктор вызовет пациента в кабинет. И тут в приемную вошла пожилая женщина, державшая на руках прихворнувшую персидскую кошку.
Она заняла единственное свободное место — прямо напротив Бетховена и семейства Ньютонов. Кошка жалобно мяукала, и хозяйка гладила ее, пытаясь успокоить. Больше всего кошка была похожа на большой комок белого длинного меха.
— Тише, тише, Поки, — шептала женщина. — Скоро мы покажем тебя нашему доброму врачу…
Однако Поки не обращала ни малейшего внимания на слова хозяйки. Она смотрела прямо на Бетховена — вероятно, ее очень тревожило пребывание в одном помещении с таким огромным псом.
Бетховен интересовался кошкой не меньше, чем она — им. Будучи псом, он не особо любил кошек, однако находил их невероятно забавными существами.
— Гав! — сказал он, обращаясь к Поки. Это было скорее осторожное приветствие, нежели угроза, однако Поки этого не поняла. Она прижала уши, и шерсть на ее спине встала дыбом, словно от электрического разряда. Кошка испуганно зашипела, а потом обмякла на руках у хозяйки.
— Поки! — вскрикнула женщина.
— Бетховен! — заорал мистер Ньютон.
— Поки! Поки! — Женщина, казалось, была вне себя от беспокойства. — У нее обморок!
— Я и не знал, что кошки способны падать в обморок, — прошептал Тэд.
— И я не знала, — подтвердила Райс.
Мистер Ньютон и хозяйка Поки изо всех сил старались привести кошку в чувство. На это потребовалось несколько минут, однако в конце концов Поки пришла в себя. У нее был несколько растерянный и ошеломленный вид.
— Думаю, нам следует подождать снаружи, — сказала хозяйка Поки.
— Пожалуй, так будет лучше, — согласился мистер Ньютон. Он устремил на Бетховена полный ярости взгляд и приказал. — Тихо!
Бетховен покаянно повесил голову и напустил на линолеум небольшую лужицу слюны.
Ждать приема у ветеринара пришлось долго, и Эмили не нашла иного развлечения, чем сосать собственный палец.
Джордж Ньютон с отвращением покачал головой.
— Как можно совать палец в рот после того, как ты трогала им эти стулья?
— Это свойственно маленьким детям, — заметила Райс.
— Детям? — переспросила Эмили. — Мне ведь всего пять лет.
— Ну да, — вступил в разговор Тэд. — Стоматолог сказал, что от этого портятся зубы.
Эмили даже и не подумала вынуть палец изо рта; вместо этого она шепеляво произнесла:
— Кто бы говорил, Тэд. Ты сам чешешь ногу, когда спишь.
— Ну и что? — возразил Тэд. — Зато я не сосу палец, правда?
Судя по виду Эмили, это ее не убедило.
— Ты знаешь, какие эти стулья грязные? — спросил ее отец. — Животные сидят на них и прислоняются к ним, а когда животные беспокоятся, они линяют, потеют… они ходят в туалет.
Других аргументов Эмили не понадобилось. Она поспешно, с чмоканьем, извлекла палец изо рта.
В эту минуту в приемную вышла медсестра ветеринара:
— Доктор готов принять вас.
Бетховен занял место на смотровом столе, сделанном из нержавеющей стали, и нервно огляделся по сторонам. Он чуял запахи сотен животных, побывавших в этой комнате до него, и он не был уверен, что ему нравится здесь. Уши его беспокойно подергивались. Где-то поблизости от смотровой располагались клетки, где содержались больные животные, которым требовалось стационарное лечение, и время от времени кто-нибудь из собак гавкал или скулил, просясь на свободу.
Для Бетховена кабинет ветеринара был весьма неприятным местом. У него просто мурашки по шкуре бегали.
Эмили, Тэду и Райс здесь тоже не нравилось.
— Папа, — сказала Эмили тоненьким жалобным голосом. — А ветеринар не сделает Бетховену больно?
Мистер Ньютон поспешил успокоить дочь.
— Да что ты милая, кто же в состоянии сделать Бетховену больно?
Бетховен воззрился на мистера Ньютона, словно желая сказать: «Не будь так уверен в этом».
— Папа, — прошептал Тэд, — а Бетховену будут делать у-ко-лы?
— Зачем же проговаривать это по слогам? — спросил мистер Ньютон. — Бетховен — всего лишь собака. Он не понимает английского языка и уж точно не может различать отдельные слоги. Но на твой вопрос я должен ответить… да.
При упоминании у-ко-лов уши Бетховена встали торчком. Они были похожи на тосты, только что вынутые из тостера. Он запрокинул голову и взвыл изо всех сил.
В то же мгновение остальные животные, сидевшие в клетках в дальней части амбулатории, поддержали его дружным воем. Неожиданно вся клиника наполнилась громким воем десятков собак.
И тут в кабинет вошел ветеринар и поздоровался с мистером Ньютоном — хотя из-за шума его было почти не слышно. И как вы думаете, кто был этот ветеринар? Это был доктор Варник, злой хозяин «Питомника породистых домашних животных»! Постепенно вой утих, но Бетховен не сводил глаз с доктора. Что-то в этом человеке сильно не нравилось сенбернару.
— Извините за этот переполох, — сказал мистер Ньютон.
— Все в порядке. Мы, ветеринары, к такому привычны. — Доктор Варник погладил Бетховена по голове, пытаясь подбодрить его. — Это Бетховен? Великолепное животное. — Доктор подумал, что такой огромный пес, как Бетховен, идеально подойдет для испытания новых пуль.
Потом доктор обернулся, чтобы достать что-то из медицинского шкафчика. Когда он снова повернулся к пациенту, в руках у него был огромный шприц для уколов. Когда Бетховен увидел этот страшный инструмент, он невероятно широко распахнул глаза, а потом вдруг закатил их, пошатнулся и рухнул, словно небоскреб при землетрясении.
