Роберт Тайн - Бетховен
Элис нахмурилась.
— Может быть, для тебя это и конура. А я люблю этот дом.
— Конечно, милая. Но когда наши дела пойдут в гору, вся наша жизнь совершенно переменится.
Что-то все же тревожило Элис. Джордж буквально на глазах становился другим, и Элис не была уверена, что это ей нравится.
— Знаешь, с тех пор, как ты начал искать инвесторов…
Джордж сел на край постели.
— Ты же сама хотела, чтобы я расширил свое предприятие, — ответил он тоном оправдания.
— Я просто хотела быть счастливой.
— Ты сказала, что тебе все равно. Ты сказала, что вернулась бы к работе, если бы нам удалось расширить предприятие.
Для Элис это было больным местом. Она не хотела возвращаться на работу. Она хотела остаться дома, вместе со своими детьми.
— Ну…
— Это очень важно, — продолжал Джордж. — Это очень важно, чтобы ты снова вышла на работу.
— Я знаю, Джордж, но все остальное не менее важно, — возразила Элис, пытаясь заставить мужа увидеть здравый смысл в ее словах. Он пояснил причины своих действий, теперь ей хотелось пояснить свои. — Мне нравится быть здесь, дома, когда дети возвращаются из школы. Я не хочу, чтобы за ними присматривал кто-то другой.
— Мы найдем хорошую нянечку, чтобы она приглядывала за ними, — сказал Джордж. — Очень ответственную. И такую, чтобы она сумела понравиться детям.
— Ну, не знаю, — неуверенно отозвалась Элис. — Мне кажется, что это слишком высокая цена для того, чтобы платить за твои освежители воздуха.
— Освежители воздуха — это моя жизнь, — произнес Джордж.
— А моя жизнь — моя семья, — парировала Элис.
На миг в комнате воцарилось молчание. Джордж чувствовал себя неуютно при мысли о том, что жена сердится на него.
— Милая, — промолвил он.
Неожиданно Элис резко села на кровати.
— Ты слышишь что-нибудь?
Джордж прислушался.
— Нет.
— Кажется, телевизор включен.
— Я пойду проверю, — сказал Джордж, вылезая из постели.
Бетховена заперли в его загоне, однако он был еще не готов улечься спать. Он выбрался из загона через свой тайный подкоп, обежал дом по кругу и проник внутрь через открытое окно подвала. Поднявшись по ступенькам, Бетховен зашел в гостиную. Наступив на пульт управления, пес включил телевизор и уселся на диван посмотреть ночной выпуск новостей.
Ни один из репортажей не заинтересовал его до тех пор, пока диктор не начал говорить о пропавших собаках. Тут-то Бетховен насторожил уши!
— За последний год, — вещал диктор, — в пять раз увеличилось число сообщений о пропаже домашних собак. Полиция предполагает, что в городе действует банда похитителей собак.
«В каком ужасном мире мы живем!» — подумал Бетховен. И в этот момент он услышал на лестнице шаги Джорджа. Спрыгнув с дивана, сенбернар спрятался в кухне.
Джордж вошел в гостиную и уставился на телевизор. Он был уверен, что выключил «ящик» вечером. Дети все давно уже спали, Бетховен находился у себя в загоне. Джордж пожал плечами и выключил телевизор. Наверное, он все-таки забыл сделать это вечером.
Вернувшись в спальню, мистер Ньютон снова залез в постель. Он заметил, что жена лежит на боку, натянув одеяло на голову. Джордж был уверен, что она на него обижена.
— Ты была права. Кто-то оставил телевизор включенным.
Миссис Ньютон ничего не ответила. Джордж понюхал свои ладони.
— Знаешь, сколько я ни моюсь в душе, а мои руки все равно пахнут Бетховеном.
Элис ничего не сказала в ответ. Джордж забеспокоился по-настоящему.
— С тобой все в порядке? Почему ты молчишь?
Вздохнув, Джордж тоже лег набок, спиной к жене.
— Наверное, ты все еще на меня сердишься. Не могу винить тебя, но…
И тут он наконец-то почувствовал рядом с собой признаки жизни. Шорох одеяла, уютное шевеление. А затем Джорджа нежно поцеловали в ухо. Он улыбнулся.
— О-о-о! Кажется, ты на меня все-таки не злишься.
Теплый влажный язык прошелся по его уху, потом по шее.
— Значит, я все-таки не такой плохой муж, как может показаться…
Ласки языка становились все более страстными.
— О-о! — произнес Джордж. — Как хорошо!
И тут открылась дверь ванной, и в спальню вошла миссис Ньютон.
— Джордж, с кем ты разговариваешь?
Очень медленно Джордж повернулся на другой бок, широко раскрыв глаза. Потом шире… еще шире… Он буквально уткнулся в слюнявую морду Бетховена, восторженно смотревшего на него своими огромными карими глазищами. Мокрый и горячий розовый язык пса прошелся по лицу мистера Ньютона.
Джордж подскочил, как будто его ужалила оса.
— А-а-а! — закричал он. — Пошел вон! — И спихнул Бетховена с кровати.
Сенбернар со всех ног бросился вниз по лестнице, а Джордж Ньютон помчался за ним. Некоторое время они гонялись друг за другом по всему дома, пока наконец не оказались у дверей черного хода. Джордж схватил Бетховена за ошейник и отволок его в загон.
— Ах ты, мерзкая, гадкая тварь! — прорычал Джордж, расхаживая взад-вперед перед оградой. — Теперь ты до конца жизни будешь сидеть в этом загоне и никогда не выйдешь отсюда! Никогда! Ты меня слышишь? НИКОГДА!
У Бетховена был невероятно печальный вид. Он положил голову на лапы и изо всех сил старался показать, как ему стыдно за свое плохое поведение. Бетховен очень хотел предупредить Джорджа о том, что сейчас произойдет.
— Гав! — сказал Бетховен.
— Молчать! — закричал мистер Ньютон.
— Гав! — повторил пес.
— Я сказал, молчать!
В этот самый момент автоматически включилась система полива лужайки. Из труб, проложенных на уровне земли, брызнули струйки воды — словно взбесившийся душ, бьющий сверху вниз. Холодная вода мигом промочила пижаму мистера Ньютона. Со всех сторон от него и прямо под ним били фонтанчики воды. Через несколько секунд он был мокрым с ног до головы.
— АХ ТЫ, ПАРШИВЫЙ ПЕС! — заорал мистер Ньютон.
Бетховен еще секунду или две наблюдал, как мокнет под холодным душем его хозяин. А потом сенбернар отправился в свою славную сухую конуру и улегся на подстилку. Зевнув, он положил голову на лапы. Прошедший денек был на редкость удачным.
Глава одиннадцатая
В целом Бетховен расценивал как великую удачу для себя то обстоятельство, что он в конечном итоге поселился в доме Ньютонов. Конечно, Джордж Ньютон время от времени кричал на него, но глубоко в душе Бетховен знал, что тот вовсе не имеет в виду то, что произносит вслух. Воистину, для Бетховена это было подлинное благословение: любимая и любящая семья, обилие пищи и маленький прелестный дом.
Далеко не так сильно повезло в жизни Спарки — маленькому джек-рассел-терьеру, который помог Бетховену убежать от похитителей несколько месяцев назад, когда сенбернар был еще совсем щенком. Но Спарки был стойким псом и вполне способен был выжить даже на улице. Он шлялся по городу вместе с бездомным человеком по имени Клем, который всегда делился едой с маленьким терьером. Они отлично скрашивали друг другу одиночество. Это была отнюдь не такая роскошная жизнь, которую вел Бетховен, однако и она была не столь уж плоха, как могла бы быть.
Каждую ночь Клем и Спарки выходили на улицы и шлялись от одного мусорного бака к другому в поисках жестяных банок из-под пива и газировки. Эти банки Клем сдавал потом в пункт утильсырья по пять центов за штуку.
Большую часть работы делал Клем, но Спарки по мере сил пытался помогать. Если он находил банку, он старался взять ее в зубы и отнести своему хозяину. Если же ему не удавалось сомкнуть челюсти вокруг банки, он просто катил ее, подталкивая носом.
В ту ночь Клем и Спарки искали банки в городском сквере. Клем глубоко зарылся в мусорный контейнер, а Спарки бегал туда-сюда, уткнувшись носом в землю и выискивая «добычу» по запаху. Любители пива часто оставляли в кустах целые россыпи банок.
Спарки заметил банку и подбежал к ней, но не успел он схватить ее, как банка сама собой стронулась с места, отодвинувшись на несколько футов. Песик склонил голову набок и уставился на банку. Он никогда прежде не видел ничего подобного. Он побежал за банкой, и она снова отпрыгнула!
Теперь это уже превратилось в игру. Спарки был твердо намерен заполучить банку. Следом за нею он обогнул угол и — бац! На него упала большая сеть. Вернон и Харви извлекли песика из ловушки и запихали в клетку, стоявшую в кузове их синего автофургона.
Вернон поднял банку и начал сматывать привязанную к ней леску.
— Вот видишь, я же говорил тебе, что это сработает!
— Я и не сомневался, — согласился Харви. — Ты настоящий гений!
Они залезли в машину и поехали обратно в «Питомник породистых домашних животных».
Въехав в складское помещение, Вернон и Харви принялись выгружать из фургона тех собак, которых им удалось поймать в ту ночь. Спарки стоял в своей клетке, рыча и скаля зубы. Судя по виду, ему не терпелось запустить зубы в плоть кого-нибудь из его пленителей. Спарки сердито залаял, и Вернон пнул клетку.
