Ярослав Стельмах - Митьказавр из Юрковки
— И следов.
— Каких следов? — насторожился я.
— Смотрите каких!
Он тяжело отполз на четвереньках в сторону, пошарил в темноте, вернулся с какой-то деревяшкой и с размаху ударил о песок.
— Во! И ещё! И ещё!
Везде, где опускалась деревяшка, появлялись следы, такие знакомые следы Митьказавра.
— Так это ты? Ты ставил эти следы? — воскликнул я, глядя, как под ударами деревяшки погибает наша мечта о великом открытии.
— А кто же, по-вашему? Конечно, я. Вырезал из коряги этот вот след и ставил время от времени. А вы и поверили, глупые головы! И янтарь вам подарил, — у сестры из ожерелья снял. И деревья граблями поцарапал, и вороньи перья положил. И в тромбон дудел Фа-диеза, а вы и не узнали. А пузырьки помните? Так я привязал к дырявой канистре камень и бросил в воду. Вот она и булькала. Сам я тогда в кустах сидел и от смеха умирал. «За ногу схватит» Кто? Канистра за ногу? Ха! Они что-то там ищут, в библиотеку бегают ежедневно.
Лёгкая тень нашего Митьказавра мелькнула раз перед моими глазами и исчезла навсегда.
Василий закашлялся и снова пустил ртом фонтанчик.
— А здорово я вас, в дураках оставил? А вы и клюнули.
— Ах ты... Ах ты брахицефалам, — зашипел я, подходя к нему. — Ах ты диплодок несчастный. Ты нас обманывать вздумал! Ну, Митя, давай выбьем ему зубы!
— Да брось, Сергей, — сказал Митя. — Давай лучше поблагодарим его, — сказал вдруг.
— Поблагодарим? — глупо хохотнул Василий. — За что поблагодарите?
Я тоже удивлённо посмотрел на Митьку.
— Вася, — услышал я голос моего друга. — А что ты знаешь о стегозаврах?
— Стегозаврах? — переспросил тот.
— А о археоптериксах?
— Ком-ком?
— А о индрикотериях? — не стал даже повторять Митька.
— Да иди ты со своими териями!
— Так вот, Вася, мы тебе благодарны, Вася, за то, Вася, — видно было, что Митька волнуется, — что ты устроил нам такие замечательные каникулы. Ты, Вася, не жалел времени на эти свои выдумки, а мы целый месяц чувствовали себя… чувствовали себя исследователями, следопытами, искателями. Мы, Вася, открыли для себя такой мир, который тебе, Вася, и не снился. Ты сказал, что оставил нас в дураках. Ты, Вася, если хочешь знать, сам себя одурачил.
— Но-но, полегче там, — ответил Василий. Он уже немного оправился, и видно было, как достали его и насолили ему Митькины слова.
— Вот за это и спасибо тебе, Вася, — не обратив внимания на этот предупреждающий возглас, закончил Митя. — Пойдём, Сергей.
И мы пошли. А Василий остался на песке — мокрый и жалкий.
Никто из нас не проронил ни слова, да и была в них, в словах, какая-то потребность? Вот-вот должен вспыхнуть горизонт, там, где восходит солнце. Я шагал рядом с Митькой и думал: «Как здорово Митька ответил Василию! И как здорово прошёл у нас этот месяц».
«А коллекция? — вдруг возникло в моей памяти. — А как же коллекция? Но у нас впереди ещё половина каникул, — тут же успокоил я себя, — это ж почти два месяца! Тоже, наверное, не менее интересных, и переполненный новыми событиями. И вообще, у нас впереди ещё очень много интересного. И так всегда будет, пока мы с Митькой».
Пока мы с Митькой...
