Кэтрин Ласки - Призрачный
«Скачущий ледник!» – подумала сова. Она слыхала о таком явлении, когда была в северных королевствах, но никогда его не видела. И еще она слышала легенды скрилинов о Белом Гризли.
Пролетая над оставленными ледником в земле и скалах бороздами и расщелинами, Гвиннет заметила, что они превратились в смертельные ловушки для многих животных, в том числе для лосей, сурков и волков, – к огромному удовольствию стервятников, которые уже толпились над ними в предвкушении пира. Сове не нравились птицы-падальщики, и она испытывала к ним отвращение. Отец рассказывал ей, как стервятники прочесывали поля сражений после великой Войны углей между совами. Ей была противна сама мысль, что сейчас эти гнусные создания с удовольствием будут разрывать трупы несчастных животных. Она камнем упала в одну из расщелин и с леденящим душу криком набросилась на двух птиц, сидевших на трупе волка.
Выпустив острые когти, она вцепилась ими в глаз стервятника поменьше. И только когда птицы улетели, Гвиннет узнала, чьим трупом они собирались полакомиться.
– Уна, – прошептала она. – Великий Глаукс, это же Уна!
Черная волчица, бесстрашный лейтенант Кровавого Дозора из клана МакНамар. По всей видимости, она как раз возвращалась в свой клан после долгой службы в Дозоре.
«Подумать только – погибла Уна, которая много всего пережила на своем веку! – мысленно оплакивала Гвиннет волчицу, рассматривая ее потрепанную шкуру. – Она шла в бой в составе экспедиционных отрядов МакНамар – величайшей военной силы страны Далеко-Далеко. Она сражалась в Войне углей. А теперь ее поглотила земля и готовы были растерзать стервятники».
Гвиннет испустила жалобный крик, эхом отозвавшийся от скалистых стен разлома, а потом всплеснула крыльями и устремилась ввысь, словно намереваясь столкнуть с небес любых богов, устроивших на земле хаос и превративших ее в ад.
Желудок ее громко заурчал, но сквозь это недовольное урчание сова снова расслышала далекое и едва заметное хныканье малютки Моди. Бандже нужно молоко для щенка. В позабытой Глауксом стране родилась новая жизнь, и ее нужно во что бы то ни стало сохранить. С этой мыслью Гвиннет постаралась собраться с силами и взять себя в когти. Прислушавшись, она различила доносящийся с земли знакомый шорох и спикировала на полевку. Пусть это и совиная пища, но силы она восполняет. Банджа не будет жаловаться.
– Как мило с твоей стороны, Гвиннет. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна!
Из старого и нового глаз Банджи струились слезы. Взглянув на новый глаз волчицы, Гвиннет вспомнила об Эдме. Как там она? Появился ли у нее новый глаз? В конце концов, она же не родилась малькадом, а ее такой сделали.
«Как странно! Я смотрю на Банджу, а думаю об Эдме!» Самая неприятная волчица Кольца – и заставляет вспомнить о самой доброй.
Вдруг Гвиннет вся съежилась, как это делают совы в волнении. А где Фаолан и Сарк? Милая старая Сарк. «Пусть она и не самая покладистая волчица, – подумала Гвиннет, – но она стала моей первой подругой в стране Далеко-Далеко».
– Что-то не так? – беспокойно спросила Банджа, склонив голову набок. – А, ну да, конечно. Всё не так! Какая я глупая – задаю такие вопросы. Просто ты внезапно погрустнела…
– Я вспомнила о своих друзьях – Эдме, Фаолане и… – Гвиннет вздохнула и добавила: – И о Сарк.
– Вы с Сарк были приятельницами, правда?
– Не то слово! Сарк и мой отец, Гвиндор, были лучшими друзьями. Она и моя тетушка присматривали за мной в разные годы моей жизни. Мама моя умерла, и я никогда не знала ее. С ранних лет меня воспитывала тетушка, хотя она и не была мне родственницей по яйцу.
– «Родственницей по яйцу»? У вас, сов, это так называется?
– Да, наверное, для волков это звучит странно. А когда моя тетушка погибла, я отправилась в страну Далеко-Далеко, к Сарк. Получается, что у меня были две приемные матери, сова и волчица.
Гвиннет вздохнула и закрыла глаза.
– Видишь, как мне повезло. Вряд ли могло быть лучше.
Банджа несколько минут молчала, а потом заговорила медленно, тщательно подбирая каждое слово.
– Гвиннет, если что-то случится со мной, ты позаботишься о Моди?
– Но я не волчица, Банджа.
– Ты много знаешь о волках.
– Да, но не столько, сколько сами волки. Я же не Фаолан и не Эдме.
– Я так плохо относилась к ним обоим, когда они пришли в Кольцо, особенно к Эдме… – голос Банджи задрожал. – Она была похожа на меня! У нее тоже был один глаз. Я выплескивала на нее всю свою раздражительность.
Зеленые глаза волчицы пристально смотрели на сову.
– Мне так стыдно… так стыдно… я бы ни за что теперь не осмелилась что-то просить у нее.
– Конечно, я пригляжу за Моди, если с тобой что-то случится, но ты недооцениваешь Эдме. Если она до сих пор жива, то с ней Моди будет гораздо лучше.
– Если ты найдешь Эдме, то, вероятно… может, вы обе о ней позаботитесь?
Банджа немного запнулась, но тут же продолжила:
– Я понимаю, что Эдме вправе отказаться. Я так ужасно вела себя по отношению к ней. Я нисколько не обижаюсь на нее за то, что она сказала мне убираться в Сумеречный мир.
«Сумеречным миром» волки называли ад.
«Похоже, все мы теперь в Сумеречном мире», – подумала Гвиннет. Но вслух она этого не сказала.
– Насколько я знаю Эдме, она не откажется позаботиться о малышке Моди. Ну, и я, конечно, ее одну не оставлю.
– Спасибо, Гвиннет! Огромное спасибо!
Банджа опустилась на брюхо, продолжая кормить своего щенка.
– Знаешь, о чем я думаю? – спросила она тихим, задумчивым голосом.
Гвиннет уже была свидетельницей тому, как волчицы кормят своих детенышей, и знала выражение легкой задумчивости, которое при этом отражается у них на морде. По всей видимости, занятие это их успокаивало. Банджа зевнула.
– Так знаешь, о чем я думаю? – переспросила она.
– О чем, Банджа?
– Я думаю, тебе нужно слетать и поискать Сарк, свою приемную мать.
– Ты права, – согласилась Гвиннет. – Но не волнуйся, я скоро вернусь.
– Я не волнуюсь. Я верю тебе, Гвиннет.
«Верю»? Гвиннет думала, что никогда в жизни не услышит такое слово от этой рыжей волчицы. Невольно взъерошив перья, она выдала свое удивление.
– Да-да, Гвиннет, верю. Я так и сказала, – произнесла Банджа, широко раскрывая глаза, словно сама удивляясь себе. – И скажу тебе еще одно: доверять кому-то почти так же приятно, как и смотреть на мир двумя глазами.
Глава одиннадцатая
Осколки воспоминаний
ГВИННЕТ В КОТОРЫЙ РАЗ ПРОЛЕТАЛА НАД пострадавшей от землетрясения местностью, растянувшейся между ее кузницей и Темным Лесом, где в последний раз видела Сарк. Она исследовала бесчисленные разломы в земле и находила трупы разных погибших животных, от волков до медведей-гризли. Но Сарк среди них не было. Осматривая останки очередного волка, она радовалась, что это не ее подруга. Неужели Сарк удалось добраться до Топи? В Топи местность болотистая, которая должна смягчать подземные толчки, и, пожалуй, она пострадала не так сильно, как остальные части страны Далеко-Далеко. С такими мыслями масковая сипуха решила полететь прямиком в Топь, к островку, где располагалась пещера одинокой волчицы.
Но сверху она не увидела никаких следов Сарк. Печь, где волчица обжигала свои кувшины памяти, развалилась. Повсюду расшвыряны камни, грязь и комки глины, которую Сарк добывала в реке и которой укрепляла основание печи. Среди них, прихрамывая, вышагивала болотная куропатка со сломанным крылом, будто оценивая разрушения.
Гвиннет не знала, что Сарк в это время лежала при смерти в самой пещере с извивающимися коридорами.
Прошлым вечером Сарк добрела до своего логова, едва держась на ногах и с обильно кровоточащей раной. Она рухнула прямо перед входом в пещеру и пролежала без сознания до рассвета. С первыми лучами солнца волчица понемногу пришла в себя, и ей удалось заползти внутрь, где ее ждало очередное ужасное зрелище.
– Нет, этого не может быть… – прошептала она.
Все до одного кувшины были разбиты. Ощущая, как застывает ее костный мозг, и переводя прерывистое дыхание, Сарк едва-едва заползла на кучу осколков и замерла. Со стороны могло показаться, что она мертва или вот-вот умрет, но где-то глубоко внутри нее теплилась жизнь.
«Где я? Неужели в каком-то месте между землей и Пещерой Душ?» – думала она. Ей казалось, что она находится в незнакомой местности, в далекой стране, и все же Сарк ощущала смутно знакомый запах, который сохранила много лет назад в кувшине с голубой глазурью. Душистый аромат навевал полузабытые воспоминания.
«Сколько мучений мне стоило получить эту голубую глазурь!» Сарк вспомнила, как в свое время пыталась объяснить секрет глазури Гвиннет: смешиваешь буру из старых соляных россыпей с лосиным пометом… «Да нет же, не о том ты вспоминаешь, – упрекнула она себя. – Важен запах внутри кувшина, а не сам кувшин и не глазурь, которой он покрыт!» Запах зубровки… «Душистая зубровка!» При этом воспоминании непокорный глаз Сарк, несмотря на то что сама она лежала без сил, принялся беспокойно вращаться.
