Александр Якубенко - Волшебные перья Арарахиса (c иллюстрациями)
Находчивый Пикса отвечал, что мы слуги трактирщика Финика. Он, Пикса, ведет нас в Страшенбург к новому хозяину, которому нас уступил Финик.
Один из жандармов, по просьбе Пиксы, написал нам бумагу, где про все это было сказано. Потом мы уже ничего не объясняли, а только молча протягивали бумагу.
Продажа слуг была, по-видимому, частым явлением в этой стране. Стражники, если они были грамотными, быстро пробегали глазами бумагу и отпускали нас. А если они были неграмотны — мы им читали то, что там написано. И нас уже никто не задерживал.
Городские воротаПоследний поворот дороги — и перед нами открылась столица Верзилии, город Страшенбург.
Страшенбург был самый настоящий старинный город, с городскими воротами, крепостной стеной, стрельчатыми башенками, церквами и рвом. Воды во рву не было. Вместо нее там были свалены мусор и всякая дрянь.
К воротам вел подъемный мост на цепях. Мост был всегда опущен. Цепи давно заржавели, а через ров можно было свободно перебраться по кучам мусора.
Перед воротами и по крепостной стене ходили стражники на низеньких ходулях. На больших ходулях легко было свалиться в ров.
Каждого входящего и выходящего стражники усиленно проверяли — не несет ли он оружие, или что-нибудь ценное, или вкусное. Еда и деньги немедленно отбирались. Часть отобранного поступала в казну. Другая — делилась между стражниками.
Теперь-то мы поняли, почему на гербе королевства было написано «Со всех — семь шкур!»
Если простой человек нес с собой оружие, его прямым ходом отправляли в тюрьму. И никогда уже оттуда не выпускали.
Мы было хотели повернуть назад и не идти в город. Но тут раздались рев и жужжание. Звук был такой, будто включили большой вентилятор. Неведомая сила потащила нас к воротам. Мы барахтались и отбивались, но ничего не могли поделать.
Оказывается, это и был вентилятор. Он втягивал в город зазевавшихся путников. А граждан, не угодных властям, тот же вентилятор выдувал вон из города.
В воротах, к большому нашему удивлению, у нас ничего не отняли.
Выручила предусмотрительность Пиксы. В бумаге, которую написал нам стражник, Пикса перечислил все наше имущество. Согласно бумаге, оно, так же как и мы, принадлежало нашему будущему хозяину. И отобрать его стражники не имели права.
В городе было тихо и пустынно. Не было слышно обычного уличного шума, голосов разносчиков, торговцев, уличных зазывал и фокусников. Изредка навстречу нам попадались жители в черных заплатанных костюмах, унылые, худые и неразговорчивые.
Иногда жандармы проводили с барабанным боем государственных преступников. Их вели в королевскую тюрьму.
Сытые жандармы лихо топали одетыми на ходули башмаками и пели:
Мы жандармы-подлецы.
Всем родные мы отцы!
Страшенбург нам понравился. Это был чистенький город, с хорошо замощенными улицами, приветливыми домиками из красного кирпича, со стрельчатыми окнами, петушками-флюгерами на крышах, резными дубовыми дверями.
Во дворе каждого домика росли деревья, качали головками цветы и бил маленький фонтанчик.
— Неплохо живете! — сказал Пиксе Хандрила. — Хотел бы я пожить в таком домике. Вон даже крыша черепичная! В дождливую погоду по ней гулять — не сорвешься.
— Кто это неплохо живет? — обиделся Пикса. — Это не мы живем в домиках, а наши хозяева! Простые люди у нас живут в подвалах!
Услышав такой ответ, Хандрила сконфузился и долго извинялся перед Пиксой.
Пока мы шли по городу, Угадай и Хандрила приглядывались, нет ли в городе собак и кошек. В их обществе они надеялись приятно провести время!
Надежды моих друзей не оправдались.
По улицам бегали крысы величиной с кошку и кошки величиной с мышь. Крысы выглядели нахальными и свирепыми.
Прохожих они злобно кусали за ноги.
Те, кто были на ходулях, от этого не страдали. Но простым верзильянцам, у которых ходулей не было, приходилось спасаться бегством. Они даже палки не имели, чтобы отразить нападение.
Когда маленькая кошка встречалась с крысой, то удирала от нее на крышу ближайшего дома. И оставалась там, пока крыса не скрывалась из виду.
— Нда!.. Плоховато приходится кошкам! — сказал Хандрила. — Сюда бы дюжину наших нормальных кошек. Они навели бы тут порядок!
— Даже мне жалко кошек, — заявил Угадай, — хотя я их не особенно люблю! Кроме тебя, конечно! — поспешно добавил Угадай, покосившись на Хандрилу.
Попадались в городе и собаки. Но только одной породы — полицейской. Самые что ни на есть противные собаки на свете.
У нашего Угадая чесались лапы. Ему страшно хотелось вступить в драку с этими псами. Но он понимал, что это неразумный поступок, и сдерживался изо всех сил.
Миновали базарную площадь. Одетые в черное женщины покупали продукты на обед. Половину каждой покупки они отдавали дежурному стражнику, складывавшему продукты в большой ларь с надписью: «Для короля».
Сидевшие в лавках толстые торговцы брали с покупательниц втридорога. Но в Верзилии не принято было торговаться. Хозяйки безропотно платили все, что с них спрашивали.
Немудрено, что они приносили домой так мало, что после обеда вся семья оставалась голодной.
Семья СандиноПикса сворачивал с одной улицы в другую, с площади в переулок и наконец привел нас в самую отдаленную часть города.
Мы вошли в маленький дворик, такой же опрятный и чистый, как и все дворы в этом городе. Несколько ступенек вниз — и Пикса постучал в запертую дверь подвала.
— Кто там? — спросила женщина за дверью.
— Мамочка! Это я! — ответил Пикса прерывающимся от волнения голосом.
Дверь отворилась. Пикса бросился в объятия матери.
Из-за материнского подола выглядывали две маленькие девочки. Девочки были славные, но такие же худенькие, как их брат.
— Пикса, дорогой! Как ты сюда попал? — сказала хозяйка дома.
— Убежал, мамочка! Больше я не мог жить у Финика! — ответил Пикса.
Это известие, по-видимому, огорчило маму Пиксы. Она всплеснула руками и заплакала. Утерев подолом слезы, она спросила:
— Кого ты с собой привел? Что это за мальчик? И кошка с собакой… И… и… вот этот зверь? — мама Пиксы кивнула головой в сторону Фунтика.
— Мои друзья, мамочка! Я вместе с ними убежал. Они были в опасности. Я им помог, и они помогли мне. А Фунтик не просто зверь. Он ученый!
С помощью Фунтика, который уже хорошо говорил по-верзильянски, мы объяснили, кто мы такие, что с нами случилось.
— Что же это я стою! — спохватилась хозяйка. После мы узнали, что ее зовут Тьенета. — Вы ведь, наверное, голодны? Идемте! Я приготовлю вам поесть.
Продолжая разговаривать, Тьенета стала хлопотать у очага.
Мы уселись на скамье и стали оглядываться.
Комната была чистенькая, вымытая до блеска, но очень бедная. В ней были только самодельный стол, две скамейки, сундук и большая деревянная кровать, на которой, по-видимому, спала вся семья.
На подоконнике стояли несколько горшочков с цветами. Цветы были хилыми. Солнце редко заглядывало в подвал.
Девочки с опаской поглядывали на нас и на своего неожиданно объявившегося брата. Сестры не видели его целых три года! Три года — это очень много, если тебе всего-навсего пять лет.
Постепенно девочки осмелели. Одна из сестер забралась Пиксе на колени. Вторая стала ласкать Хандрилу, мурлыкавшего у ее ног.
Тьенета постелила на стол единственную в доме скатерть и поставила скромное угощение.
— Садитесь, дорогие господа! — приветливо обратилась она к нам. — Садись Пикса! Стол накрыт!
— Мы не господа! — гавкнул Угадай. — Но сесть можно. Спасибо!
Угадай вспрыгнул на скамейку и, в предвкушении обеда, громко забарабанил хвостом по ножке стола.
Горячая картошка в миске так вкусно пахла! На тарелочке зеленел лук, политый постным маслом, и лежали два огурца.
Тьенета поставила на стол плетеную корзинку с ломтями серого хлеба, чайник с кипятком и блюдечко, на котором было немножко меду.
Все показалось нам очень вкусным.
Голод — лучший повар, как сказал наш Фунтик. А может быть, это какой-нибудь другой ученый сказал?
Ели мы прямо как тигры! Ведь у нас больше суток маковой росинки во рту не было.
Фунтик как-то спросил меня, почему я никогда не забываю писать про еду.
Как же иначе? Я сам очень люблю поесть. Думаю, что и читатели любят. Им, должно быть, интересно знать, где и что мы ели.
Пока мы ужинали, Пикса спросил:
— Мамочка! Где сейчас папа?
— Папа приходит домой поздно. Но скоро, наверное, будет дома.
Не успела Тьенета ответить, как дверь с шумом отворилась и на пороге показался отец Пиксы.
Сандино был рослым плечистым человеком, еле помещавшемся в подвальной комнатке с низким потолком. Лицо у него было умное и доброе.
