Петр Стегний - Тайна старого чердака
В этот момент безмолвно внимавший нашей беседе Мюрат вкрадчиво мяукнул — и в тот же момент на веранде образовалась мадам Толстая с чаем и обязательным вареньем.
— Так вот, — продолжил уже в полный голос кузен, — познакомились мы с Софьей Ивановной, когда она купила этот домик в деревне Глухово. Купила недорого, потому что хозяин его, которого звали, представьте…
— Иван Ткачев, — произнесла старушка и принялась разливать чай.
— Вот именно. Иван Ткачев умер, причем ни родственников его, ни других претендентов на дом не оказалось. Но радость Софьи Ивановны по случаю удачного приобретения оказалась преждевременной. В доме начали происходить странные вещи.
— Какие? — одновременно вырвалось у нас с Ватсоном.
— Разнообразные, — мрачно вымолвил Александр Иванович. — Начнем с того, что в доме жил кот, причем, как выяснилось, франкоговорящий.
— И к тому же лунатик, — добавила старая дама.
— Софья Ивановна имеет в виду, что по ночам кот бродил по саду и копал лапами под каждым кустом, под каждым деревом.
— Будто искал что-то, — пожаловалась хозяйка дома. — Меня это очень нервировало.
— Охотно верю, — отчеканил кузен. — Но продолжим с позволения любезнейшей Софьи Ивановны.
— Allez-y, mon cher, allez-y[12], - согласилась старушка и погладила кота по изящно выгнутой спине.
— Затем у Ивана Ткачева объявились родственники, — констатировал кузен. — Причем ни откуда нибудь, а из Парижа. Вели они себя более, чем странно. Непременно хотели купить у Софьи Ивановны старый сарай, который она в конце концов сочла за лучшее продать вашим родителям.
В этом месте кот одобрительно кивнул головой и замурлыкал.
— Видите, видите, — вскричал Александр Иванович, внимательно наблюдавший за котом. — Вещее животное, боюсь, он понимает не только все, что мы говорим, но и немножко больше. Софья Ивановна полагает, что его предка привез из Неаполя Николай Борисович Юсупов-старший, бывший в 1831 году посланником при короле Обеих Сицилий. Под конец жизни князь сделался большим оригиналом: у него в архангельском пруду плавали сазаны, и у каждого по золотой серьге в жабрах. Так вот, по версии Софьи Ивановны, кот вполне мог сожрать пару-другую сазанов, за что и был сослан на поселение в Ильинское, в семью крестьян Ткачевых, где и основал династию глуховских франкоговорящих котов.
В этом месте мадам Толстая сочла нужным пояснить:
— При неаполитанском дворе было принято общаться по-французски.
Александр Иванович, очевидно, лучше уловивший смысл нашего немого вопроса, необидно хохотнул и вновь обратился к классику:
— Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам.
И, упредив готовый вырваться у меня комментарий, сказал:
— Вы правы, Холмс, это снова Шекспир. И снова, разумеется, "Гамлет", принц Датский — мой психологический двойник. Я, как и он, тоже все не могу понять, пора ли уже обратиться к властям предержащим, то бишь в полицию, или будем ждать прихода Фортинбраса, который во всем и разберется? Вы-то как думаете?
— Мы с Холмсом привыкли полагаться на собственные силы, — не думая ни секунды, воскликнул Ватсон.
Александр Иванович перевел взгляд на меня.
— Фортинбрасы приходят слишком поздно, — не удержался я от соблазна продемонстрировать знакомство с Шекспиром — надо же было брать реванш за Чехова.
— Ну, на том и порешим, — сказал кузен, не скрывая удовлетворения. Только один совет: помните, я говорил вам о чудесах вокруг нас? Надо только пошире раскрыть глаза — и перед вами обязательно раскроется нечто такое, о чем мы, взрослые, и не подозреваем. Скажу откровенно: мы с Софьей Ивановной, как ни старались, так и не решили, что делать с этим Ткачевым, его старым сараем, не говоря уж о коте-чревовещателе, который сводит нас с ума. Мы действительно были уже готовы обратиться за помощью в полицию, но тут, на счастье, встретили вас. Может, у вас получится свести концы с концами в этой головоломке? Если, разумеется, она вас заинтересовала по-настоящему.
— Мы к вашим услугам, — произнес Ватсон с нехарактерной для него сдержанностью.
— И дедуктивный метод Шерлока Холмса тоже, — продолжил я мысленно.
Глаза кота вспыхнули оранжевым блеском.
Глава 10. Дедуктивный метод в действии
— Как ты думаешь, Кирилл, что предпринял бы Холмс, окажись он на нашем месте? — таков был первый вопрос, который я задал Ватсону, когда мы, попрощавшись с нашими новыми друзьями, вернулись домой.
— Вызвал бы Банкрофта, — не колеблясь, ответил Кирилл. — В сложных ситуациях он всегда обращался к помощи старшего брата.
— Холмс считал, что он лучше его владел дедуктивным методом, — вынужден был признать я.
Стоит ли говорить, что кандидата в Банкрофты у нас на примете не было. Можно, конечно, было обратиться к деду, но он в настоящее время отсутствовал — поехал в свою любимую Оптину пустынь. Кроме того, при обширных знаниях и способности к логическому мышлению, воспитанному долгими годами дипломатической службы, он никак не подходил для роли частного детектива. Прежде всего, потому, что находился под сильным влиянием бабушки. А та еще со времен своей комсомольской молодости (цитирую деда) прониклась уверенностью во всемогущество милиции и ее способность легко раскрывать самые сложные преступления. Как ни странно, но регулярный просмотр криминальных телесериалов только укрепил ее в этом убеждении. Короче, привлечение к расследованию деда, по крайней мере, на данном этапе категорически исключалось.
Оставался последний или, как выразился Кирилл, резервный вариант: Клава Козлова. Тем более, что и жила она по-соседству — в Ильинском. Клава была неоднократно проверена нами в деле и, за исключением излишней девчоночьей осторожности, зарекомендовала себя с самой лучшей стороны. Кроме того, появление Клавы в нашей компании успокаивающе действовало на родителей, почему-то считавших, что ее благоразумие компенсирует наш с Ватсоном авантюризм.
К счастью, уверенность в облагораживающем влиянии на нас первой отличницы класса была одной из тех иллюзий, которыми отгораживались от реальной жизни даже такие продвинутые родители, как наши. Думаю, что они были бы весьма удивлены, если бы узнали, что именно Клава была инициатором и вдохновителем многих наших рискованных предприятий, включая уход с уроков в Палеонтологичекий музей (очень хотелось посмотреть на динозавров), ставший предметом длительного и, на мой взгляд, излишне эмоционального разбирательства в школе и дома.
Встречу с Клавой назначили на пять часов вечера у Летнего театра в Архангельском, где сегодня должен был состояться концерт камерной музы-ки. Рассчет, как вы понимаете, делался на то, что уж куда-куда, а на концерт, да еще под присмотром первой отличницы класса родители нас обязательно отпустят. Однако осуществлению столь, казалось бы, тщательно продуманного плана едва не помешали внезапно возникшие непредвиденные обстоятельства.
Я уже, по-моемому, говорил, что младшая сестра Ася — это мой крест в этой жизни. И если у кого-то сложилось впечатление, что я преувеличиваю, то судите сами. Начнем с того, что Ася имеет дурную привычку хвостом таскаться за нами с Кириллом повсюду, куда бы мы не направлялись. Причем на те моменты, когда у нас вызревает какой-нибудь план, скажем мягко, не во всех деталях согласованный с родителями, у нее особый нюх. Вопль "Мама, а Ваня с Кириллом опять собрались куда-то на велосипедах, а меня снова не берут!" преследовал нас всю сознательную жизнь, как кошмар.
На этот раз Ася, не обнаружив нас второй раз подряд на привычном месте у сарая, провела собственный поиск, сопровождавшийся опросом местной детворы и соседок, и довольно быстро вышла на наш след. О нашем подозрительном поведении была немедленно проинформирована мама.
— Хороши, — сказала она, призвав нас на кухню — традиционное место заседания суда нашей домашней инквизиции. — Я-то думала, что Кирилл подтягивает тебя по математике, а вы шляетесь невесть где. Что вы делали на веранде у Софьи Ивановны? Вам что, в своем доме места не хватает?
И не дожидаясь ответа, засадила нас решать логические задачки, до которых наш математик был большой охотник. Делать было нечего. Поглядывая на часы, мы прихватили книжку "Занимательная математика", заданную нам на лето, и рысью устремились в беседку, прекрасно просмат-ривавшуюся из маминой кухни.
Кирилл как имеющий пятерку по математике водрузился во главе стола и начал листать учебник, явно подражая нашему математику.
— Ну-с, Охломонов, — наконец, сказал он. — Давайте начнем с простой задачки. На сообразительность. Возьмем прямоугольник со сторонами 40 и 48 сантиметров. Записали, Охломонов? Теперь раскиньте мозгами и определите, сколько квадратов может уместиться на площали этого прямо-угольника без остатка.
