Владимир Крепс - Клуб Знаменитых Капитанов
– Мы принимаем бой, сударь.
И он пришпорил своего черного скакуна. Следом за ним помчались мы все… Гвардейцы выхватили шпаги, но не успели ничего сделать, если не считать ран, нанесенных коням, что их только больше разгорячило… Взбешенные жеребцы смяли переднюю шеренгу. Стоявшие поблизости отбежали в сторону. Сквозь образовавшийся коридор мчалась наша шестерка к въезду с площади… На скаку коллега Робинзон Крузо бил подвернувшихся гвардейцев по головам прикладом мушкета, а милейший Тартарен то стрелял из пистолетов в воздух (для устрашения противников), то ловко орудовал кривым малайским кинжалом – крисом.
У самого въезда нам пришлось остановиться, да так круто, что скакуны взвились на дыбы… Нас здесь поджидал пренеприятнейший сюрприз – баррикада из каких-то кованых сундуков. Сквозь амбразуры выглядывали дула пушек. Возле них суетились люди с факелами, готовые поджечь фитили. А гвардейцы кардинала перестроили свои ряды и наступали на нас шеренгами в три ряда, далеко вытянув вперед обнаженные шпаги. Они были уверены, что кони не могут прорвать такой строй…
Ваш Лемюэль Гулливер на страницах своего романа попадал в обстоятельства, когда надежд на спасение не было. Но по воле моего автора Джонатана Свифта все кончалось благополучно. Однако в данном случае и он не мог прийти нам на помощь, хотя бы потому, что покинул этот свет в тысяча семьсот сорок пятом году.
Но, как оказалось и на сей раз, безвыходных положений для знаменитых капитанов не бывает. Пушкари почему-то стали разбегаться, бросая свои фитили. Какие-то сильные люди быстро растащили баррикаду из сундуков, и на площадь вступила… колонна матросов с корвета «Коршун» во главе со своим прославленным капитаном.
Как полагается в походном строю, песельники завели песню, которую подхватил дружный хор:
Ветер! Жду тебя издалека,
Встречу где-нибудь…
Ветер, друг и спутник моряка,
Вот тебе моя рука —
Вместе держим путь!
Надо ли говорить, что эта песня прозвучала как наилучшая на свете. Ведь она несла нам спасение от коварных интриг миледи и острых шпаг кардинальской гвардии.
Значительно меньше она, как мне кажется, понравилась нашим противникам, тем более что матросы не только пели, но и держали на изготовку свои карабины с примкнутыми штыками.
Не дожидаясь приказа де Рошфора, гвардейцы хлынули к открытым воротам, которые, очевидно, вели во дворец.
Миледи в ужасе соскочила с пьедестала и крикнула вдогонку бегущим:
– Подождите! Подождите! Где моя карета?
Здесь я позволил себе сообщить этой даме, что ей придется вернуться на страницы романа в повозке палача и закончить расчеты с жизнью по воле Александра Дюма.
Известная отравительница взяла себя в руки и спокойно ответила, что не найдется палача, который поднял бы на нее руку. Она даже улыбнулась мне самой очаровательной из своих улыбок.
Но миледи окаменела от ужаса, когда повозка подъехала к постаменту. Из нее вышел человек в красном плаще. Как описано в главе тридцать шестой романа «Три мушкетера» под заголовком «Казнь», его бледное лицо, обрамленное черными волосами и бакенбардами, хранило бесстрастное, ледяное спокойствие. В руке он держал широкий меч. Это был палач города Лилля, брата которого она погубила, как, впрочем, и многих других.
Не теряя времени он сообщил приговоренной к казни, что лошади поданы и палач всецело к ее услугам.
Оцепеневшая миледи закрыла лицо своей кружевной мантильей и покорно села в повозку. Раздалось хлопанье бича, и мы расстались с этой авантюристкой, по крайней мере, на сегодняшнюю ночь.
Члены клуба обступили подошедшего капитана корвета «Коршун», обнимали его, жали руки, а порывистый Тартарен наградил нашего спасителя сочным тарасконским поцелуем. Дик Сэнд предложил записать в вахтенном журнале благодарность всей команде «Коршуна»!
– Рады стараться, знаменитые капитаны!.. – зычным хором ответили матросы.
Робинзон Крузо попросил дюжих молодцов с корвета помочь поставить на законное место бронзового д'Артаньяна. И под звуки духового оркестра «Коршуна» герой романа Александра Дюма очутился на пьедестале с тем, чтобы, как мы будем надеяться, никогда его больше не покидать.
Достопочтенный капитан корвета «Коршун» приказал своему старшему помощнику проложить обратный курс на страницы повести Станюковича. Лихо запела боцманская дудка, и моряки стройными, рядами покинули площадь… Когда топот марширующей колонны затих вдали, Дик Сэнд постучал председательским молотком о постамент памятника мушкетеру.
– А известно ли вам, капитаны, что д'Артаньян единственный книжный герой, которому поставлены два памятника? Я слышал в читальне разговор двух школьниц… Оказывается, в городе Маастрихт, в Голландии, поставлен памятник капитану д'Артаньяну, павшему смертью храбрых при осаде этого города примерно двести пятьдесят лет тому назад. Не отправиться ли нам в Маастрихт?
Но мы все стали возражать, и вовсе не из-за недостатка уважения к неустрашимому гасконцу. Дело в том, что новый памятник поставлен вовсе не герою романа Александра Дюма, а боевому офицеру. Живому, а не книжному герою. А у нас на сегодня еще множество дел…
Тогда наш юный председатель внес новое предложение – отправиться в Копенгаген, чтобы возложить цветы к памятнику «Русалочке» из сказки Андерсена.
Тартарен был категорически против. Его влекло в Мадрид, на площадь Испании, где возвышается памятник Сервантесу. А перед памятником, как он утверждал, на отдельном постаменте увековечены Дон-Кихот из Ламанчи со своим преданным оруженосцем Санчо Панса.
Любезный Артур Грэй, со своей стороны, рекомендовал двинуться в окрестности итальянского города Пистойя. Там, в маленьком селении Каллоди, поставлен памятник деревянному мальчишке Пиноккио. Наши юные друзья знают его как Буратино. Кто не помнит маленького героя из книги Алексея Толстого «Золотой ключик»?
А мне лично пришла в голову мысль пригласить все общество в туманный Лондон. Там, на улице Бэйкер-стрит, по утверждению самого Конан-Дойля, жил Шерлок Холмс. Правда, этот непревзойденный детектив не более чем плод фантазии писателя. А предприимчивый хозяин ресторана «Шерлок Холмс» даже оборудовал в своем заведении «кабинет» знаменитого сыщика. Через стеклянную дверь можно видеть, как он работает за своим письменным столом.
Но меня, признаться, поднял на смех капитан корвета «Коршун». Он пояснил, что это просто восковая фигура. Существуют целые музеи восковых фигур, в том же Лондоне, в Париже, в Гамбурге… Но кто же их считает за коллекции памятников?.. Мне пришлось с этим согласиться и в интересах точности и достоверности сделать соответствующую запись в вахтенном журнале.
Хранивший долгое молчание Немо с большим волнением вступил в разговор, что ему, как известно, было мало свойственно. Он предложил немедленно отправиться в Западную Германию, в городок Боденвёрдер.
Капитан корвета «Коршун» стал возражать. Он никогда не слыхал, чтобы в Нижней Саксонии был какой-нибудь памятник книжному герою. Но его с горячностью перебил Робинзон Крузо. Перестав пыхтеть своей трубкой, он напомнил, что в Боденвёрдере сейчас Мюнхаузен. И еще какой-то самозванец!.. Дело пахло дуэлью. Сердце подсказывает, что наш друг в беде.
И нас всех охватило беспокойство за судьбу Карла Фридриха Иеронима. Ведь он действительно до сих пор не вернулся в Ош, хотя вылетел на запряжке скоростных гусей. Когда об этом сообщили капитану корвета «Коршун» (ведь он был не в курсе дела, прибыв в Ош совсем недавно), герой Станюковича стал настаивать на быстрейшем выезде в Боденвёрдер. Но он не знал, на чем, собственно, мы можем отправиться в этот дальний вояж…
Дик Сэнд спросил милейшего Тартарена, нет ли у него в саквояже «Приключений Мюнхаузена». Любимец Тараскона гордо ответил, что он достаточно обременен славой своих собственных приключений. Зачем же ему таскать в багаже описания чужих?.. Но он тут же нашел выход и предложил нашему вниманию «Записки Пиквикского клуба», извлеченные им со дна своего неразлучного саквояжа. Перелистав несколько страниц, мы обнаружили почтовый дилижанс, стоявший у таверны «Погреб белого коня»… Мистер Пиквик, эсквайр, был потревожен во время обеда, затянувшегося до ужина, или, возможно, ужина, переходящего в завтрак… Во всяком случае, он был не склонен к длительным переговорам и произнес одну из своих самых коротких речей:
– О, да!.. Джентльмены… Счастливого пути!..
Через несколько минут мы мчались на почтовом дилижансе по широкой безлюдной дороге. На козлах сидели Дик Сэнд, как председатель, и наш лучший навигатор Артур Грэй.
И, как всегда, путешествуя в дилижансе, мы запели нашу дорожную песенку:
Ночной заставы огонек
Метнулся и погас…
Друзья! Наш путь еще далек
В глухой тревожный час…
Дорога до Боденвёрдера заняла немалое время. А между тем там происходили необычайные и, я бы даже позволил себе заметить, почти невероятные события… Обо всем этом мы узнали впоследствии из рассказов самого барона. К счастью, он сделал некоторые беглые записи на своих крахмальных манжетах, которые любезно предоставил мне для занесения в вахтенный журнал. Насколько это удалось, пусть судят другие. Во всяком случае, всю ответственность за точное описание фактов и событий я перелагаю на Карла Фридриха Иеронима…
