Эрнест Сетон-Томпсон - Рольф в лесах
Индеец зажёг трубку, выпустил четыре клуба дыма к западу, к югу, к востоку и к северу. Затем сел и сидел несколько минут молча. Вскоре послышалось пение:
Отец, укажи нам путь!
Отец, помоги нам!
Отец, будь нашим руководителем на охоте.
Не успел он кончить, как на северной окраине леса раздался крик совы.
— Отец согласился нам помогать! — сказал он, возвращаясь к Рольфу.
Когда солнце село, Куонеб, Рольф и Скукум вышли в путь по направлению к северу. Не прошли они и ста шагов, как собака повернула назад и пустилась вовсю прыть к тону месту, где у неё была зарыта кость. Она взяла её и побежала вперёд.
По большой дороге было бы, конечно, легче идти, но путники, не желая встретиться с кем-нибудь, двинулись вверх по реке Эземуку и спустя час добрались до Кэтрокской дороги, которая шла на запад. Хорошая дорога сильно соблазняла их, но Куонеб решил, что благоразумнее будет держаться чащи леса. Скукум, почувствовавший запах енота, задержал их на полчаса. Взяв собаку на привязь, они шли по лесу часа два подряд и, отойдя на расстояние восьми миль от Пайпстева, сделали привал, потому что Рольф сильно утомился. Была уже полночь. Они устроили себе постель в шалаше из парусины и проспали до утра, успокоенные перед сном криком их друга-совы, летевшей к северу.
Солнце было высоко, и Куонеб уже приготовил завтрак, когда Рольф проснулся. Он чувствовал себя до того усталым от долгой ходьбы и тяжёлого тюка, что очень обрадовался в душе, когда узнал, что они будут отдыхать целый день, скрываясь в лесу, и в путь отправятся только ночью. Они перекочевали уже в штат Нью-Йорк, но из этого не следовало, что за ними не могло быть погони.
Когда солнце поднялось ещё выше, Рольф взял лук и стрелы. Ему удалось с помощью Скукума убить пару белок. Содрав с белок кожу, они поджарили их на обед. С наступлением ночи они двинулись в путь и прошли миль десять. В третью ночь они прошли ещё больше, а так как затем наступило воскресенье, они держались всё время в самой чаще леса. В понедельник утром — это было первое утро, когда они уверились, что их не, преследуют, — они вышли прямо на большую дорогу, радуясь тому, что во время своего путешествия не встретили никого, кто мог бы узнать их. Две вещи поразили здесь Рольфа своей новизной: любопытные взоры местных жителей, мимо домов которых они проходили, и враждебное отношение собак. Они отгоняли собак палкой. Но одна большая и злая дворовая собака не отставала от них ни на шаг и преследовала их громким лаем, увиливая от палки и стараясь укусить Скукума. Тогда Куонеб вынул лук и пустил ей в кончик носа птичью стрелу. Она с воем помчалась домой, а за ней следом Скукум, который не мог отказать себе в удовольствии куснуть разок своего врага. В этот день они прошли двадцать миль, а на следующий двадцать пять, потому что дорога была лучше, да и тюки сделались легче. По дороге попадались им несколько раз добрые фермеры, которые кормили их обедом. Скукум причинял им здесь много хлопот, и фермерам не особенно нравилось это отношение к курам. Скукум никак не мог понять тонкого различия между куропатками и курами. Почему куропаток можно ловить, а кур нельзя? Ведь куры нисколько не хуже.
Когда они приближались к какому-нибудь дому, Рольф шёл впереди один, а Куонеб держал Скукума на привязи. Собаки волновались меньше, когда подходил один Рольф. Прося хлеба, Рольф всегда предлагал взамен поработать. Он заметил, что дела его идут всегда успешнее, когда он обращается к женщинам, живущим на ферме, и улыбаясь говорит с ними на чистом английском языке, который в устах индейцев производит большое впечатление.
— Уж раз ты сделал меня индейцем, Куонеб, — сказал он своему другу, — дай мне индейское имя.
— Да! Хорошо! Это не трудно. Будь «Нибовака». Нибовака значит мудрый.
Они проходили ежедневно по двадцати-тридцати миль, избегая селений, находившихся по берегам реки. Так миновали они Олбани и на десятый день пришли к форту Эдуард и в первый раз увидели великую реку Гудзон. Здесь они оставались недолго и, пройдя Гленский водопад, миновали на одиннадцатый день своего путешествия старый заброшенный форт и, наконец, увидели перед собой огромное озеро Джордж с лесистыми берегами и виднеющимися далеко на севере горами.
Ах, как жаль, что они оставили свою пирогу на Пайпстевском пруду!
Да, пирога им пригодилась бы. Рольф припомнил, что озеро Джордж соединено с Шамплейнским озером, откуда можно пробраться в какую угодно глушь.
Они сделали привал, как делали его уже раз пятьдесят, и принялись за еду. Голубые воды манили их к себе. Куонеб указал на видневшийся в траве след и сказал: «Олень!». Рольф запрыгал от радости, индеец оставался спокоен. Они были счастливы, так как добрались до окраин земли, где можно охотиться за крупной дичью. Пора было приниматься за дело и найти хороший участок для охоты, на который никто не мог бы предъявить своих прав.
Они сидели и молчали. Куонеб весь погрузился в свои мысли, припоминая древний закон лесов, по которому каждый из участков предназначался тому охотнику, который первым пришёл туда. Рольф же ломал себе голову над тем, как добыть лодку, капканы, топоры и необходимые припасы. Он первый прервал молчание.
— Куонеб, нам необходимо иметь деньги, чтобы купить себе всё, что нам нужно. Теперь начинается жатва, и мы можем достать работу на целый месяц. Мы прокормимся за это время и получим достаточное количество денег да вдобавок познакомимся с этой местностью.
— Ты Нибовака, — был ответ.
На пути своём они встречали очень мало ферм, и все они были разбросаны на далёком расстоянии одна от другой. На берегу озера они нашли всего две. Дорога к ближайшей ферме шла по не сжатому ещё полю. Здесь их встретили неприветливо. Собака бросилась на них из-за кустов, а сам фермер сказал, что он не желает больше держать у себя индейцев. В прошлом году у него было два из Сент-Реджайна. Оба пьяницы и негодяи.
Следующая ферма принадлежала толстому голландцу, который находился в очень тяжёлом положении: сенокос запоздал, овёс слишком рано поспел, картофель зарос сорной травой, коровы заблудились, а жена должна была рожать… И вдруг в минуту такой страшной заботы в дверях дома его показываются два медно-красных избавителя.
— Умеете работать?
— Умею, я всегда жил на ферме, — сказал Рольф, показывая руки, грубые и большие для его лет.
— А можете найти моих коров? Они заблудились, нигде не могу найти.
— Найти коров? Отчего не попробовать!
— Я дам два доллара тому, кто их скоро найдёт.
Куонеб отправился в лес, а Рольф с мотыгой на картофельное поле. Но он остановился, не дойдя до картофеля, услыхав страшную суматоху, поднявшуюся среди кур. Оказалось, что Скукум — снова принялся охотиться на мнимых куропаток. Спустя минуту он был самым постыдным образом посажен на цепь, с которой его не спускали в течение всего пребывания путешественников на ферме.
К вечеру вернулся с коровами Куонеб и, когда рассказал Рольфу, что видел в лесу пять оленей, у мальчика заблестели глаза.
Три дойные коровы, которых не доили два дня, — дело серьёзное и требующее немедленного внимания в хозяйстве. Рольфу приходилось доить пять коров по два раза в день пять лет подряд. Ван-Трёмперу достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться в его опытности.
— Хорошо, хорошо! Я пойду теперь кормить свиней.
Он уже подходил к хлеву, когда его догнала белокурая, краснощёкая девочка.
— Папа, папа! Мама говорит… — дальше не было слышно, что она сказала.
— Боже мой! Боже мой! Я не думал, что это случится так скоро, — воскликнул толстый голландец, едва поспевая за девочкой. Спустя минуту он вышел из дому; весёлое, добродушное лицо его было теперь серьёзно и озабоченно.
— Послушай, ты, большой индеец, умеешь грести на лодке?
Куонеб утвердительно кивнул головой.
— Ступай сюда! Аннета, приведи Томаса и Хендрика!
Отец взял на руки двухлетнего Хендрика, а индеец шестилетнего Томаса; двенадцатилетняя Аннета, чувствовавшая какую-то смутную тревогу, следовала за ними. Когда они пришли к озеру, детей посадили в лодку. Отец не мог оставить жену и ехать с детьми. Надо было отправить детей с индейцем.
— Можешь ты отвезти детей в тот дом на другой стороне озера и привезти сюда мистрисс Каллан? Скажи ей, что Марта Ван-Трёмпер просит её приехать поскорее… очень нужно.
Индеец кивнул головой. Отец колебался с минуту, но, посмотрев внимательно на индейца, успокоился. Какое-то внутреннее чувство подсказало ему, что этому человеку можно довериться, и он, несмотря на плач детей, оттолкнул лодку от берега.
— Береги детей! — сказал он уходя.
XVI. Жизнь на ферме голландского поселенца
