Элизабет Лейрд - Тайны "Бесстрашного"
Обзор книги Элизабет Лейрд - Тайны "Бесстрашного"
Элизабет Лейрд
Тайны «Бесстрашного»
Благодарности
Многие люди помогли мне написать эту книгу.
В частности, я бы хотела поблагодарить:
Кевина Коннора из отдела гидов на флагманском корабле «Виктория» (за информацию о жизни во флоте времен Нельсона)
Уильяма Мак-Доуэлла (корабли и оснастка) Дэвида Мак-Абуэлла (исторические и военные детали)
Анджелу Мускадет (наполеоновский период во Франции)
Вернара Мускадета (французские имена и названия)
Персонал Лондонской библиотеки, Государственного морского музея, городского музея Эдинбурга и Национального музея в Бордо И, как всегда, более всего — Джейн Фиор за ее неизменную поддержку, ценные советы и ободрение.
Мой прапрапрадед Джон Аллен еще мальчиком был схвачен вербовщиками и насильственно отправлен во флот. Он служил юнгой на знаменитом фрегате «Imperieuse». Его капитан, лорд Кохрейн, был самым отважным и рисковым моряком своего времени. (Он послужил прототипом Джека Обри, знаменитого героя Патрика О’Брайена.) Должно быть, Джон принимал участие во множестве опаснейших эскапад, как на море, так и на суше. Вместе с ним на корабле служил молодой гардемарин, Фредерик Марриет, всего на год старше Джона. Впоследствии он стал знаменитым капитаном и автором «Мичмана Тихони», одного из самых популярных романов девятнадцатого века.
При штурме итальянского форта в 1813 году Джон был взят в плен, но сумел бежать — согласно семейной легенде, «при помощи доброй французской дамы».
Он уволился из флота в 1815 году, в возрасте двадцати двух лет, после того как Наполеон был разбит при Ватерлоо и война с Францией закончилась.
Вступление
1807 год. Европа охвачена войной. Тринадцать лет назад Францию потрясла жесточайшая революция, и много богатых и благородных французов закончили свою жизнь на гильотине.
Революция приводит к власти офицера-артиллериста, который становится королем. Это — Наполеон Бонапарт, человек незаурядный, блестяще образованный, обуреваемый самыми современными идеями управления государством. Но в первую очередь он всё же военный. Завоеватель. Одну за другой захватывает он соседние страны. Италия, Германия, Австрия, Нидерланды, Испания, Польша — все они пали под натиском военной мощи Франции. Британия, защищаемая водами Английского канала, пока еще сохраняет независимость — но надолго ли? Наполеон жаждет покорить и ее.
Однако пока его войска победоносным маршем движутся по суше, сметая любое сопротивление, на море картина складывается совсем иная. Великий английский адмирал Нельсон обошел французов по всем статьям. Немало было разыграно великих морских сражений — и во всех победа оставалась на стороне Англии. Последняя битва произошла два года назад, в 1805 году, при Трафальгаре, у побережья Испании. Там английский флот под командованием Нельсона одержал самую блестящую из своих побед, сам же адмирал был смертельно ранен.
И теперь задача британского флота — не выпускать французские корабли из гаваней. Британский флот патрулирует Ла-Манш и Атлантику, преследуя и захватывая любые встреченные французские суда и не выпуская французов в открытое море. Тем временем английская армия высадилась в Испании, чтобы помочь испанцам отразить французское нашествие.
А это значит, Британии нужны люди. Тысячи и тысячи моряков и солдат. Многие идут в армию добровольцами — но этого недостаточно. Чтобы обеспечить пополнение, по всей Англии бродят вербовщики. Они обманом и силой отрывают молодых здоровых мужчин от семей и отправляют матросами на военные корабли. Однако там трудятся не только взрослые. Подростки, совсем еще мальчики, живут, сражаются и умирают, как настоящие мужчины.
Часть I
Октябрь 1807 г.
Из Эдинбурга
Глава 1
Стояла ненастная ночь. Дождь лил как из ведра. Резкий холодный ветер налетал на замок, что стоял на вершине холма подхватывал из гнезд под застрехами голубиные перья, кружил их и тащил вниз — по всей длинной Хай-стрит, главной улице Эдинбурга до дворца в самом низу склона. Ветер завывал в безумном лабиринте труб на крышах домов — да так громко, что голуби на карнизах вздрагивали и взвивались ввысь. Далеко внизу в тесных извилистых переулках и тупичках кошки, распушившись, чтобы было теплее, спешили укрыться под лестницами, в арках и подворотнях.
Вниз по холму, съежившись от холода и не обращая внимания на взрывы хохота и обрывки песен, что доносились из немногих еще открытых в столь поздний час кабаков, спешили мужчина и мальчик. Оба молчали — пока наконец мужчина не кашлянул и не положил руку на плечо своему юному спутнику.
— Весь вопрос, Джон, мальчик мой, что нам с тобой теперь делать?
— Почем я знаю? — Джон недовольно стряхнул руку отца и отодвинулся на шаг в сторону. Он весь продрог, устал и ужасно проголодался. Сейчас ему хотелось лишь одного — скорее добраться до временного жилища — комнатенки, которую они сняли в городе на несколько дней.
Отец мальчика остановился и печально покачал головой:
— Вижу, Джонни, ты не понял, что с нами произошло, а мне просто невыносимо это тебе сообщать. Они, эти мерзавцы, своего добились. Уничтожили меня, окончательно и бесповоротно.
Джон переступил с ноги на ногу — ступни у него промерзли насквозь.
— Отец, я не понимаю, о чем ты. Кто нас уничтожил?
— Как это «кто»? Да Хэрриот Нэсмит и тот второй мошенник-адвокатишка. Добились того, чего уже давно добивались — всё у нас отняли. И дом, и наш клочок земли, и коров всех до единой — хоть их у нас и немного…
Сердце Джона стиснули ледяные пальцы.
— Дом? Ты же не Лакстоун имеешь в виду?
Лакстоун был родным домом, иного мальчик и не знал.
— Ну да… Лакстоун. — Патрику Барру пришлось снова откашляться, чтобы произнести эту короткую фразу.
— Они отобрали у нас Лакстоун?
Патрик кивнул. Джон ошеломленно уставился на него. Он родился в Лакстоуне двенадцать лет назад, в старой каменной башне с толстыми стенами и тяжелой дубовой дверью, с затейливым шпилем на крыше и узкими бойницами окон.
— Но я не понимаю. Как мы могли потерять Лакстоун? Ведь Барры там живут испокон веков. Он же наш! Он нам принадлежит по закону.
Патрик Барр вздохнул.
— Ты совсем не слушал, Джонни? Что ж, я тебя не виню. Четыре часа — слишком долгий срок, почти весь вечер, чтобы проторчать в его душной конторе, ходя всё по кругу да по кругу, а в результате так ни к чему и не прийти. Но вся правда в том, что Хэрриот Нэсмит своего добился. — Патрик горько засмеялся. — Он уже год как задумал отобрать у меня Лакстоун — хитро взялся за дело и, как видишь, преуспел. А если мы попытаемся опротестовать его иск, нам потребуются деньги — как раз то самое, чего у меня нет.
Джон с трудом сглотнул. Он никак не мог осознать всю непоправимость произошедшего. Лакстоун — где старые серые стены стоят на сбегающем к маленькому укромному заливу цветочном лугу. Лакстоун — где он рыбачил в каждом пруду и померился силами с каждым соседским мальчишкой на много миль вокруг. Лакстоун — где в церковном дворе похоронены его мать и новорожденная сестричка. Ну почему, почему он не слушал сегодня, что там бубнил адвокат? Тогда бы он, Джон, не допустил того, что произошло. Он бы им не позволил. Он бы сражался до последнего, отстаивал бы свое — а надо, так и кулаками.
Его поразила ужасная мысль, только что пришедшая в голову.
— Папа, а если Лакстоун больше нам не принадлежит, где мы будем жить? Что нам делать?
— Именно это я у тебя и спрашивал, — отозвался отец с мрачным удовлетворением в голосе.
На Джона — не первый раз в жизни — накатил приступ раздражения на отца. Ну почему тот бывает таким бестолковым и беспомощным?
— Как ты только позволил им? — спросил мальчик, стараясь унять дрожь в голосе.
Патрик Барр беспомощно развел руками:
— Хотел бы я знать… Ссуды, залоги, кредит, дебет, договоры, соглашения… сам черт ногу сломит.
Ветер становился всё злее, пронизывал шерстяную курточку Джона, но не холод заставлял мальчика дрожать.
— Я пошел домой, — пробормотал Джон, отворачиваясь, чтобы отец не видел слез в его глазах, и быстро зашагал вниз по ответвлявшемуся от Хай-стрит узкому переулочку.
Там царила бы кромешная тьма, если бы не струившийся в приоткрытое окно второго этажа свет. Из комнаты доносились нестройные звуки — музыка скрипки и клавесина, мужские голоса, женский крик, смех, звон бутылок. Джон остановился и оглянулся, поджидая отца.
— Это как раз он там и гуляет, наверху, — промолвил Патрик с несвойственной ему ноткой горечи в голосе. — Сам Нэсмит. Его жилище. Только послушай. Хохочет, как сам дьявол — да он дьявол и есть. Пропивает мои денежки — наши кровные деньги. Знаешь, Джонни, спустись он сейчас да встань тут передо мной, я бы… я бы… да я, пожалуй, и мог бы ему врезать. Врезать хорошенько.
