Р. Стайн - Доктор Маньяк и другие из мира комиксов
Я повернулся к зловещим лягушкам.
— Вы что тут делаете?! — закричал я. — Ну-ка выпустите моих родителей!
Капитан Квакун закинул ноги на пуфик и поудобнее устроился в кресле. Нежно погладил ручки. После чего, наконец, проквакал:
— Не гони волну, малой. Теперь тут наш пруд.
17
Терри Головастик вскочил на ноги.
— У тя чё, проблемы? — утробно прохрипел он, стоя на подушечке. Росту в нем было — от силы фут.
— Вам… вам здесь не место! — произнес я, запинаясь. Мой голос сорвался. Сердце подскочило до самого горла. Я не мог дышать. — Выпустите моих родителей. Вы не имеете права!
Бри пихнула меня локтем и начала пятиться из комнаты.
— Я пойду, — сказала она. — Хочу убедиться, что с моими родителями все в порядке.
Капитан Квакун пророкотал:
— Никуда ты не пойдешь, детка!
Он разинул широченный рот — и выбросил длинный и тонкий розовый язык.
Язык пролетел через всю комнату. Со звучным ШЛЕП! он захлестнул Бри.
Бри завизжала, когда язык обвил ее талию. Она отчаянно пыталась его сорвать. Но язык лишь обвился туже и потащил ее к Квакуну.
— Пусти меня! — завопила она. — Гадость! Гадость какая! Пусти меня! — Она отчаянно дергала язык обеими руками.
Глаза Квакуна горели восторгом. Зеленая рожа расплылась в широченной ухмылке. Он втягивал язык, подтаскивая Бри все ближе и ближе к себе, и сжимал, сжимал…
— Не могу… дышать… — просипела она. Она повернулась ко мне, побагровевшее лицо было искажено ужасом. — Ричард… не могу дышать… помоги…
— А ну отпусти ее! — закричал я. Я вцепился в отвратительный язык. Но он обвил ее слишком туго. Я не мог ослабить его хватку.
Терри Головастик захохотал мерзким, злорадным смехом. Этот звук походил скорее на рвотные спазмы, чем на смех.
— А ну иди сюда, козел! — прорычал он. — Моргалы захаркаю!
Мой разум лихорадочно работал. Я знал, что необходимо действовать — и быстро. Бри хрипела и задыхалась. Подпрыгивая в кресле, Квакун втягивал свой мощный язык.
Внезапно меня осенила идея. Безумная идея. Но может быть… может быть…
Я повернулся к Эрни.
— Марш наверх, — сказал я. — Тащи свою коллекцию. Сам знаешь, какую. Ту, что в банке. Которая так умиляет маму.
Эрни моргнул. Потребовалось несколько секунд, прежде чем до него, наконец, дошло, чего от него хотят. Он повернулся и стрелой взлетел вверх по лестнице.
— А ну вернись, мурло! — заорал Терри Головастик. — Вернись, как клопа размажу! — С этими словами маленький злодей открыл рот и изрыгнул в воздух фонтан густой коричневой жижи.
— Он испортил мое кресло, — прокомментировала из своей клетки мама. — Смотри. Он изгадил подушечку.
— Кого волнует твоя подушечка? — отозвался папа из своей. — Выпустите нас отсюда! — рявкнул он на Головастика.
— Закрой варежку, — прорычал Терри. — Питомцам место в клетках. Привыкай, морда.
— Морда? — ошарашенно прошептал папа. Затем он обмяк в своей клетке и затих.
Дрожа всем телом, я уставился на Терри Головастика. Это был самый отмороженный головастик за всю историю комиксов. И теперь он находился в моем доме, а мы были его пленниками, целиком и полностью в его власти.
Тем временем его товарищ-лягушка душил Бри своим мощным эластичным языком. Ее лицо сделалось пунцовым. Она жутко хрипела. Ее колени начали подгибаться. Капитан Квакун утробно, по-лягушачьи захохотал, наслаждаясь ее ужасом.
Я услышал, как Эрни с топотом скатился по лестнице. Сработает ли мой план?
Эрни ворвался в гостиную, обеими руками прижимая к груди стеклянную банку. В ней хранилась его коллекция дохлых мух. Сотни дохлых мух!
Да, братец у меня с большим прибабахом. Но может быть — чем черт не шутит? — его коллекция выручит Бри.
Я вырвал у него банку и подошел к Капитану Квакуну.
Всем известно, что лягушки обожают мух, так?
Вот я и решил, что он может соблазниться мухами и отпустить Бри.
Я понес банку к безобразной зеленой твари.
— Пора ужинать! — объявил я. — Как тебе мушки, Квакун? Аппетитные? Как насчет немножко перекусить?
Пожалуйста… возьми их. Пожалуйста… Отпусти Бри и начни жрать мух.
Квакун наблюдал за моим приближением. Он перевел свои влажные лягушачьи глаза на банку в моей руке.
— Как насчет мушек? — спросил я, помахав перед ним банкой. — Откушаешь?
— Нет, спасибочки, — ответил Квакун. — Я уже поел.
18
— Что? — я замер в нескольких футах от него. — Уверен?
Он не ответил. Я стоял, как дурак, держа над головой банку с дохлыми мухами.
И тут я чихнул. Получилось мощно. Я чихнул еще раз — и выронил банку.
Я отскочил назад, когда банка бухнулась на ковер. Подскочила. Дохлые мухи разлетелись по всей комнате.
Терри Головастик сиганул с кресла. Он грузно шлепнулся на пол, схватил пригоршню сушеных мух и запихнул в рот обеими лапками.
— А ну брось! Брось! — заорал Капитан Квакун.
Я вытаращился на него. Как он вообще умудряется говорить с языком, обвитым вокруг Бри?
— Не трогай их! — разорялся он. — Я же сказал: теперь мы вегетарианцы! Ты ведь знаешь, что мясо вредно!
— А я люблю мясо! — закричал ужасный Головастик. Он запихнул в рот еще одну пригоршню мух и жадно прожевал.
ХРУМ-ХРУМ.
— БРОСЬ, ГОВОРЮ! — заревел Квакун. — Ты мой помощник! Ты должен подчиняться моим приказам!
Терри Головастик, не обращая на него внимания, схватил еще пригоршню мух.
Квакун испустил страдальческий стон. Он сдернул язык с талии Бри, рассек им воздух и принялся хлестать Терри Головастика:
— Брось! Брось!
Бри отшатнулась назад, держась за талию, ее лицо все еще было красным.
Я схватил ее за плечи.
— Уходим, быстро! — скомандовал я.
— Не уходите! — завопил папа. — Вы должны нам помочь!
Но это был наш единственный шанс улизнуть. Я вытолкал Бри в коридор. Эрни два раза повторять не пришлось. Мы влетели на кухню и выскочили через заднюю дверь.
— Нужно найти помощь, — пропыхтел я, когда мы неслись к тротуару. На бегу я оглянулся через плечо. Злодеи нас не преследовали. — Нужно помочь маме и папе выбраться из клеток.
— Мои родители, наверное, сумеют помочь, — сказала Бри. Ее светлые волосы летели позади нее.
— Чт… что эти зеленые сделают с мамой и папой? — спросил Эрни. В первый раз в жизни я услышал испуг в его голосе.
— Они сказали, что мама с папой — их питомцы, — сказал я. — Они сказали, что место питомцев — в клетках.
— Но… — начал Эрни, и тут же умолк. Он никогда не отличался сообразительностью. Похоже, до него только сейчас дошло, что все происходит на самом деле. Окружающий мир изменился до неузнаваемости. Все страхи воплотились в реальность.
— Мои родители придумают, чем помочь, — сказала Бри. — Ты же знаешь, мой папа пожарник. Он каждый день помогает людям. Он знает, что… — И тут она ахнула.
Уже почти стемнело. Однако уличные фонари еще не зажглись. Бледно-желтый месяц проливал на улицы мерцающий свет.
Мы стояли и смотрели на дом Бри. Это было квадратное строение из красного кирпича, высившееся на пригорке и обнесенное белым забором из штакетника.
Что-то двигалось по передней лужайке. Что-то громадное и темное. Что-то, переваливаясь с боку на бок, приближалось к нам.
В рассеянном вечернем свете я с большим трудом сумел разглядеть это существо. И вскрикнул, когда узнал его.
Это было громадное бурое насекомое, похожее на жука, но размером со школьный автобус. Его длиннющие усы изгибались из стороны в сторону; они тут же встали торчком, когда чудовище неуклюже заковыляло к нам на шипастых ногах.
Исполинское тело ощетинилось колючими черными волосками. Существо звонко лязгнуло челюстями и разразилось серией угрожающих щелчков. Двигалось оно стремительно, словно гигантский робот.
И тут я вспомнил, где о нем читал.
— Дело плохо, — шепнул я Бри и Эрни, не сводя глаз с приближающегося чудовища. — Хуже некуда.
— Кто это? — прошептал Эрни.
— Это Галлей Тозис.
— Кто? — Эрни подошел поближе. — Галлей Тозис?
— Также известен, как Скве-е-е-е-ерное Дыханье! — выкрикнул я.
И как только я прокричал эти слова, омерзительная тварь распахнула пасть и с ревом выпустила в нашу сторону поток гнилостного воздуха.
— Закройте носы! — вопил я. — Не дышите! Закройте носы!
Поздно.
Меня окатила волна зловония. Я вдохнул его полной грудью. Я чувствовал, как желудок выворачивается наизнанку.
О, какая мерзость! Какая вонь!
Я начал давиться.
Еще один порыв зловонного ветра из нутра насекомого — и мы втроем рухнули на колени, давясь и задыхаясь.
Я не выдержал. Мой желудок конвульсивно сжался, выталкивая содержимое. Я нагнулся, и меня звучно вырвало на траву.
