Р. Стайн - Доктор Маньяк и другие из мира комиксов
— Заложники?
— Это мой блестящий план, — сказал он. И усмехнулся, восхищаясь, очевидно, собственной смекалкой. — Он должен сработать. Я знаю, что он сработает.
— И в чем твой план заключается? — спросил я срывающимся голосом.
— План прост, — сказал Маньяк. — Как вы сами видите, я держу вас троих в заложниках. Я привяжу вас к стульям. Затем я принесу и настрою телекамеры. После этого я начну истязать вас при помощи живых тарантулов, пока вы не забьетесь в агонии.
15
— Эт-т-то что, твой п-план? — произнес я, заикаясь. Сердце отчаянно колотилось. Я взглянул на Эрни. Его глаза были широко раскрыты от страха.
— Нужно удрать от этого чудика, — прошептала Бри мне на ухо. — Как отсюда выбраться?
Доктор Маньяк усмехнулся мне.
— Это мой план. Блеск, да? Особенно тарантулы!
— Но… но… как это поможет собрать беглых героев комиксов? — спросил я.
— Проще пирога с ананасами, — ответил он. — Герои комиксов увидят, как вы, трое детишек, орете от боли под укусами тарантулов — и дружно примчатся на выручку.
Я посмотрел на него со злостью:
— И что тогда?
— Тогда я отправлю их обратно в Мир Комиксов, — ответил Маньяк.
— Вот как? — сказала Бри. — И это вы называете планом? Это безумие.
— Конечно безумие! — воскликнул он. — Я же МАНЬЯК!
Он оттеснил нас троих к складным стульям у стены. После чего извлек откуда-то длинные черные шнуры.
— Не стойте столбами. Сядьте, чтобы я мог привязать вас к стульям, — сказал он. — Мне еще за тарантулами идти.
Я открыл рот и чихнул, как из пушки.
— У меня ужасная аллергия, — сказал я Маньяку.
Он прищурился:
— Ну и?
— Ну и, это… у меня аллергия на пытки тарантулами.
— А мне пора домой, — сказала Бри. — В свою комиксную войнушку можете играться и без меня. Серьезно.
Эрни поднял на Маньяка заискивающий взгляд.
— Пытайте Ричарда первым, ладно? — сказал он. — Не меня. Ричарду правда хочется быть первым.
Чудесный ребенок, правда? Что и требовалось доказать. Мелкий предатель.
Я опять чихнул. Мысли путались. Я все пытался сообразить, как нам сбежать от Доктора Маньяка. Я представил себя с ног до головы покрытым тарантулами. Как прищелкивающие челюстями пауки ползают по мне дюжинами, и все щелкают и щелкают, и царапают меня коготками, и кусают, пока люди по всему миру наблюдают за этим на телеэкранах.
Все тело зачесалось, затрепетало. Я уже ощущал предстоящие мне страдания.
Необходимо действовать. Но как?
Маньяк уже связывал руки Эрни за спинкой кресла.
«Придумай же наконец что-нибудь! Что угодно!»
— Доктор Маньяк, ты щекотки боишься? — спросил я.
Он склонился над Эрни, обматывая его руки шнуром.
— Я? Щекотки? Да, боюсь. А что?
Я бросился на пол. Вцепился в сапог Доктора Маньяка и выдернул пучок желтых перьев. В следующий миг я уже был на ногах и щекотал его перьями под подбородком.
Маньяк захихикал. Он попытался увернуться, но я продолжал щекотать его перьями.
Он захихикал еще громче. Его хихиканье перешло в истерический хохот.
Он беспомощно застыл на месте, а я щекотал его все быстрее, все сильнее.
Этот товарищ, оказывается, и впрямь ужасно боялся щекотки. Пока он извивался и хохотал, Эрни сдернул шнур со своих рук. Они с Бри помчались к выходу.
— Стоп! Стоп! У-у-у-у-ух! У-у-у-у-ух! — Маньяк хохотал как… маньяк. По его лицу градом катились слезы. Он смеялся, пока не начал задыхаться. Он смеялся, пока не захрипел.
Потом он опрокинулся на спину, хихикая и отфыркиваясь. Руками и ногами он беспомощно сучил в воздухе, как перевернутая на спину черепаха.
Таким мы его и оставили. Хохочущим во все горло и бьющимся на полу, точно выброшенная на берег рыба. Совершенно беспомощным.
Я выскочил за дверь вслед за Эрни и Бри. Назад я не оглядывался.
Мы сбежали вниз по лестнице. Солнце почти уже село. Дул прохладный вечерний ветерок. Бледный полумесяц завис в темнеющем небе.
Мне не терпелось оказаться дома. Я знал, что мама и папа уже волнуются за нас с Эрни.
— Можно сесть на автобус до твоего дома, — сказала Бри.
— Лучше добежим, — ответил я. — Не хотелось бы торчать тут и ждать автобуса.
Мы стрелой пересекли улицу и бок о бок побежали по тротуару.
Мы успели преодолеть лишь половину квартала.
Затем мы остановились… и ахнули в один голос.
— По… поверить не могу! — вскричал я. — Какой ужас!
16
На крыше банка через дорогу ожесточенно бились на кулаках двое супергероев в красных плащах. Надсадно завывала сигнализация. Двери банка распахнулись — и еще двое персонажей в масках вылетели оттуда с мешками, полными денег.
Гигант с красными клешнями вместо рук мощным ударом клешни разнес витрину ювелирного магазина. Стекло с треском и звоном осыпалось на тротуар. Клешни жадно сгребли с витрины все драгоценности.
Люди вопили. Группа до смерти перепуганных подростков промчалась по улице. Автомобили с грохотом врезались друг в друга. Стоял несмолкающий вой сирен.
Двое в костюмах сражались на крыше черного внедорожника, не обращая внимания на орущего на них из окна водителя. Покрытый бурой шерстью суперзлодей, размером с доброго носорога, выхватил у истошно визжащей женщины кошелек и грузно поскакал прочь. Двое существ с ястребиными головами расправили крылья и устремились в погоню за чудовищным вором.
Вопли ужаса. Завывающие сирены. Стук кулаков, когда герои и злодеи в костюмах ожесточенно дубасили друг друга. Топот множества ног — обычные люди отчаянно пытались спастись с поля битвы…
Это было уже чересчур.
Зажав руками уши, я в ужасе взирал на побоище. Доктор Маньяк был прав. Разразилась война. Неуправляемые герои комиксов захватили реальный мир — и теперь кричали, грабили и сражались в нем.
Бри съежилась рядом со мной, прижимая ладошки к щекам.
— Так и знала, что надо было выбрать другой музей! — причитала она. — Какая чудовищная ошибка!
— Что? — я с раскрытым ртом уставился на нее. — Музей тут не причем! То, что мы там были, ничего не… — Я пригнулся, когда над нами со свистом пронесся какой-то лысый в серебристом костюме. Я узнал его — это был Пуля.
— Вот это круто! — воскликнул Эрни. — Прямо как в видеоигре!
— Только на самом деле, — сказал я. — И это очень опасно.
— ОСТОРОЖНО! — взвизгнула Бри.
Два персонажа в тигриных масках и желто-черных плащах спрыгнули с высотного здания и грянулись оземь. Я своими ушами слышал, как хрустнули кости. Тем не менее, они тотчас вскочили и снова набросились друг на друга.
— Уносим ноги! — гаркнул я. Пригнув голову, я проскочил мимо воинственных «тигров» и бросился бежать.
Мы мчались без остановок до самого моего дома. По дороге мы видели пару разоренных магазинов, мощный взрыв и еще несколько побоищ. Визжа тормозами и покрышками, остановился автомобиль, и в него с оглушительным треском тут же врезались еще три машины. Из салонов, матерясь, повыскакивали водители, и началась драка.
Всю дорогу над нами проносились причудливые тени, тени супергероев, низко летящих в вечернем небе.
Я бросился по подъездной дорожке к тыльной стороне дома. Распахнул заднюю дверь и ворвался в кухню. Следом влетели Эрни и Бри.
Неужели родители ничего не знают о происходящем?
— Мама! Папа! — завопил я. — Где вы? Мама! Папа!
На кухне никого не было, свет не горел. На плите ничего не стояло. Стол не был накрыт к ужину.
— Мама? Папа?
Я промчался по коридору, влетел в гостиную. И резко остановился, испуганно вскрикнув:
— О, не-е-е-е-е-ет!
Эрни не успел притормозить и врезался в меня сзади. Бри остановилась позади нас, широко раскрыв глаза от ужаса.
Двое персонажей, которых я видел по дороге в школу, Капитан Квакун и Терри Головастик, облаченные в зеленые костюмы, восседали, сгорбившись, в наших удобных креслах. А мама и папа…
О, Боже мой. Мама и папа…
Мои родители были заперты в стоящих у стены клетках, металлических клетках, в каких содержат бродячих собак. Клетки были тесные, так что стоять им приходилось на четвереньках.
— Мама! Папа! Вы в порядке? — воскликнул я.
Мама подняла голову.
— Если б не твой отец, мы бы не ввязались в этот бедлам! — сказала она.
— Я еще и виноват? Почему это я виноват? — возмутился папа.
— Ты открыл дверь и впустил их, — заявила мама.
— Ничего я не открывал! — ответил папа. — Они запрыгнули в окно. Не оставляй ты его нараспашку, сейчас бы все было прекрасно!
Мама ударила кулаками по прутьям.
— Заткнись, Барри! Можешь ты, наконец, заткнуться?!
Я ушам своим не верил. Даже запертые в клетки, они продолжали браниться!
Я повернулся к зловещим лягушкам.
