Владимир Сотников - Следствие ведет простофиля
– Эй, кто деньги потерял?
Правда, когда он хотел кошелек поднять, тот странно отпрыгнул, как лягушка. Два раза Филя еще попытался его поднять, пока не понял наконец, что кто-то дергает за веревочку, а веревочка к кошельку привязана.
А потом и два парня подошли, лет шестнадцати.
– Ты что, кретин? – спросил один.
Филя так растерялся, что долго не мог понять, о чем его спрашивают. Почему – кретин? Да на его месте любой бы попытался поднять. Просто машинально. Взять с земли, поднять над головой, чтоб подальше видно было, позвать людей…
– Пошли отсюда, – почему-то сказал второй парень. – А то еще припаяют, что это его кошелек, а мы из него типа сто баксов вытянули. Знаю я такие истории.
– Эй, вы куда? – еще бежал за пацанами Филя.
А они убегали от него, как от прокаженного. Правда, кошелек все же захватили с собой. Конечно, никаких денег в нем не было. Какая-нибудь старая бумага.
Филя не сразу понял, что мальчишки просто хотели его приколоть по-своему, да сами растерялись от такой редкой честности. Это все до него только потом дошло.
«Одно слово, – вздыхал он, – простофиля».
Но под этим словом Филя понимал, конечно же, не честность. А непонимание. Даже такую простую шутку, которая, наверное, понятна каждому мальчишке, сразу не раскусил…
А вспомнил он эту историю потому, что понял: ведь за ним следили, наблюдали, и был он при этом самым настоящим Филей, – ну, самим собой. Вот и проявился его настоящий простофильский характер.
– А ты чего голодаешь? Денег нет? – вдруг спросил кто-то, когда Филя заглянул в буфет. Это была та самая «двойная» девчонка. Она так стремительно вышла навстречу из-за колонны, что Филя вздрогнул. – Ходишь все, смотришь, слюнки текут, а ничего не купишь. Держи!
И она отломила половину булочки. Вообще-то Филя такие булочки привык называть батонами. У них дома такой едва в хлебницу помещается. От растерянности он взял угощение, хотя, конечно же, совсем не хотел есть. Если бы хотел, давно купил бы какое-нибудь пирожное.
У него, наверное, сейчас был охотничий сыщицкий азарт. А любой азарт, как известно, на время отбивает аппетит.
– А ты что, всем батоны раздаешь? – постарался как можно более небрежным тоном спросить Филя.
Ясно было, что наклевывалось знакомство. И не простое, а золотое. Ведь «двойная» девчонка жила в Филином подъезде! «Девчонки, как это очень часто водится, болтушки, – рассудил Филя. – И очень многое знают об окружающем мире. Не так, конечно, как биологи, а скорее как сороки, которых те изучают. Где что увидят – запоминают на всякий случай. Чтобы потом было о чем поболтать».
– Не-а, – мотнула девчонка головой. – Не раздаю. Я вообще на еду жадная. Вот видишь, как разломила булочку. Не удержалась и себе большую половину оставила… Сколько ни пыталась с кем-нибудь делиться, всегда так получается – себе большую часть оставляю.
– А ты не оставляй, – удивился Филя. – Прямо все и отдавай. Знаешь, как радостно при этом становится.
Девчонка вздохнула:
– Мне не становится. Не получается это у меня никогда. Я уже пробовала. Руки сами цап – и сразу в рот тянут всякую еду. И не расту при этом ни капельки. Жалко… Ем, ем, а все без толку. Ты знаешь, – вдруг перешла она на доверительный шепот, – я летом на даче все съела.
– Как это все? – так же шепотом спросил Филя. – И дачу, что ли?
– Все вокруг, – обреченно махнула рукой обладательница такого странного аппетита. – Рябину, черемуху, сыроежки, липовые листочки, щавель, заячью капусту и даже – когда еще земляника не созрела, – все ее тверденькие маленькие зелененькие ягодки… Вот.
Этот список растений напоминал ответ по ботанике. Только Филю удивило, что в нем напрочь отсутствуют садовые растения. Ну – яблоки, груши, сливы… Дача все-таки. Он спросил об этом, и девчонка ответила мгновенно, как моргнула:
– Это я даже не считаю!
Филя оторопело уставился на нее. Действительно, просто невозможно было представить, что у этой тонюсенькой хворостинки с веснушками такой аппетит. Правда, это доказывал смешной-пресмешной рот. Он не смеялся, а просто был широким – до самых ушей. Но ведь не обязательно рты служат людям для еды! Ими можно и говорить, и улыбаться, наконец.
И тут Филя засомневался. А не разыгрывают ли его? Такие глупости рассказывают…
Но девчонка прямо на его глазах сжевала сначала свой кусок булки, а потом – совершенно машинально, не заметив этого, – и Филин. Он даже не сопротивлялся – выпустил из обмякшей руки обреченную булку… Все равно такой кусище ему никогда бы не одолеть. Разве только если колой запивать.
С такой же скоростью, с какой девчонка поглощала еду, она продолжала щебетать:
– А ты новенький? Я тебя утром заметила. Ты птиц кормил? Как старушка. А их не обязательно сейчас кормить. Вот зимой – другое дело. Я тебе покажу, где надо сделать кормушку, и мы будем сыпать им корм каждое утро перед школой. Много-много, чтобы всем хватило. Они такие бедненькие зимой…
– Стоп! – поднял руку Филя. Он понял, что если ее не остановить, то она будет тараторить до самого звонка. – Тебя как зовут?
– Аська, – мгновенно отреагировала девчонка. Ее реакция была поразительной. От вопроса до ответа не проходило и мгновения. Даже мгновение не помещалось в узенькую щелочку паузы.
– Ты где живешь? Ах да… Ты же сказала.
Все-таки Филя значительно уступал Аське в сообразительности. Точнее – не в самой сообразительности, а в ее скорости.
– Я хотел сказать – на каком этаже? – переспросил Филя. – То есть в какой квартире?
– В первой на первом этаже. Совсем неинтересно, ничего не видно, а я хотела бы наверху жить, даже на крыше, чтобы сверху все видеть…
Филя совсем растерялся от ее стремительности. За минуту он узнал, казалось, о девчонке все. В эту минуту поместились и булка, уже исчезнувшая, и все дачные растения, не считая садовых, и бедненькие птицы, такие же прожорливые зимой, как и Аська… И даже всплыла в памяти Фили маленькая девочка Фенька, о которой он читал когда-то в детской книжке. Так удивительно была похожа эта Аська на ту Феньку. Правда, было и отличие: Фенька уж точно ела все – даже гвозди, бумагу и керосин.
«Надеюсь, хоть этими „продуктами“ Аська не злоупотребляет?» – весело подумал Филя.
Все-таки он по привычке думал все свои шутливые мысли про себя. Да и ни к чему сейчас было вспоминать вслух Феньку с ее керосином и гвоздями. Еще обиделась бы Аська. Вон как переживает за свою прожорливость.
– Сейчас звонок будет. – Аська быстро оглянулась на стойку буфета. – Пойду сухариками угощусь у тети Оли.
И она, подскочив к стойке, под умильным взглядом буфетчицы наполнила оба кармана своих брюк черненькими, да и беленькими тоже, сухариками, которые лежали на специальном подносе.
– Кушай, кушай, детка, – покивала буфетчица. – Вот тебе еще и конфеточка.
Конфеточка мелькнула в воздухе пока еще не развернутым фантиком.
– Жалко, хрустят эти сухарики на уроке, – шепнула Аська. – Но я их подольше подержу во рту, и они тише становятся.
«Все-таки недалеко она ушла от Феньки», – подумал Филя, представив в ее карманах вместо сухариков маленькие гвоздики.
– Ты в каком классе? – спросил Филя.
Уже сквозь хруст был дан стремительный ответ:
– В шестом. Жалко, в шестом. А хотелось бы в седьмом. А ты, наверное, в седьмом?
Даже ответить у Фили не находилось времени. Точнее, реакции. Он только успел раскрыть рот, хотя для такого ответа достаточно было кивнуть, а Аська уже говорила за него:
– Мальчишке все равно, правда? Ему главное – говорить научиться, а дальше вся жизнь одинаковая. А я хочу постепенно расти, но быстро.
«Быстрей не придумаешь», – опять пронеслось в голове Фили.
Конечно, он обиделся за мальчишек. Как это – все равно? Как это – только говорить научиться? А все остальное?
– Мне тоже хочется быстро… И постепенно тоже, – пробормотал он. – Чтоб все успеть.
– Успеем, обязательно успеем, а как же по-другому, – хрустела Аська. Казалось, ее зубки смешались с сухариками. – Я тебе и школу покажу, и дом, и двор наш, и «Формулу-1», и со всеми подружу.
«Особенно подружишь меня с этим Даней, который рисует на стенах, а может, и в лифте, – подумал Филя. Ему уже показалось, что он и сам стал быстрее думать. Хотя бы думать, если не умеет так быстро говорить. – А особенно поможешь с расследованием про эту разбитую машину. Должна же такая девчонка что-то знать или хотя бы о чем-нибудь догадываться!»
Прозвенел звонок. Аська стремительно сверкнула глазками вдоль коридора. Казалось, она сейчас растает – так же быстро, как появилась, так же быстро, как говорит. А Филя надеялся спросить хотя бы про эту формулу один. Что за такая формула? Неужели обычная школьная? Ну и что, если Аська вместо учительницы сообщит ему какую-то формулу?
– А по какому предмету формула? – прокричал он вслед убегающей Аське.
– Не по предмету! – донеслось уже из другого конца коридора. – Это не школьная формула! После уроков расскажу!
