Дмитрий Щеглов - Липкий киллер
Крестьянская логика присутствовала в его рассуждениях. Я немного успокоился. Тьма президентов не стимулировала к двадцатикилометровому немедленному кроссу в райотдел милиции.
— А нам за предотвращение покушения медали дадут? — Данила захотел заглянуть в светлое будущее.
— Это твой долг, а за долг, сам понимаешь, вознаграждения не полагается, верни или выполни его бесплатно.
— Я что, должен с чайником по пустыне двадцать километров пешкодралом просто так за спасибо отмахать? — возмутился Данила.
— С каким чайником?
— Неужели мне только приснилось, что он полный меда? — конечно, Данила имел в виду тот чайник, который привез в подарок деду Макару.
Наконец решив несложную арифметическую задачку, мы пришли к единому знаменателю:
— Поедем вечерней лошадью, вечерним автобусом, потому что если идти пешком, по времени в конечном пункте будем одновременно с автобусом, — сказал Данила.
Мы надумали поочередно следить в бинокль за домом, в котором обосновался киллер.
Он вот — вот должен понести прятать винтовку. Наблюдательный пункт у нас был хороший. Дом деда Макара стоял выше всех в деревне. Куда бы ни пошел Витек, проследить за ним не составляло труда. Откуда ему догадаться, что у нас есть бинокль? Выследим до восьми часов вечера, несмотря на его кило шестьсот мозгов. Я решил глянуть на часы.
— Сколько сейчас времени? — спросил я Данилу.
И услышал с крыльца, откуда к нам спускалась Настя:
— Полдвенадцатого.
Ничего себе, время то скачет как сумасшедшее, то остановится и плетется как черепаха. Впереди был еще целый день до прихода автобуса. Нам казалось, что мы приняли единственно правильное решение — сообщить в милицию о киллере, зная место захоронения карабина. Сдать его вместе с уликами. Хороший был у нас план, врать не буду.
Глава V
С рогатиной наперевес
— Ну, гости дорогие, — дед Макар вышел к нам во двор в приподнятом настроении, — кто из вас хочет сходить со мной на пасеку?
День был просто замечательный. К обеду он прилично растопил печку солнца, травы изошли медвяной росой и залили всю округу непередаваемыми запахами. Пасека должна быть где-то за деревней, раз ее нет в саду, решил я. Почему не прогуляться, не посмотреть на окрестности? Я сразу изъявил согласие, решив, что пока пусть Данила подсушится и понаблюдает в бинокль за соседом — киллером. А через пару часов я его сменю. Приблизительно так, наверное, подумал и Данила. Он мне шепнул:
— Приходи быстрее, я пока чайник отдраю, стыдоба в такой черный мед наливать.
Молодец мой приятель, он так здорово умеет чужие интересы привязать к своим собственным, что только диву даешься. У него всегда сразу делается несколько дел. Сейчас он будет сохнуть, чистить чайник под мед, периодически посматривать в бинокль, беззлобно переругиваться с Настей, травить байки бабе Нюре, и я не удивлюсь, если она перед ним поставит миску с медом, а он будет его дегустировать. Так и договорились. О Насте вопрос даже не возникал, нечего ей делать среди пчелиных ульев, не дай бог еще укусит пчела, подправив не в ту сторону лелеемую перед зеркалом красоту.
— Я иду с вами, — осчастливил я деда Макара.
Он скептически оглядел мой модный прикид.
— Ну — ка штаны подтяни, на обувку гляну, — приказал он мне. Я потянул джинсы — трубы вверх, на уровень груди, чтобы показать фирменные кроссовки. Дед Макар удовлетворенно хмыкнул:
— Кеды что надо! На резиновой подошве! А вот штаны подвяжи повыше, иначе за первым же кустом спадут. И еще куртку держи брезентовую, на всякий случай.
Не понимая, зачем ему это нужно, я подтянул джинсы до ушей. Честно сказать меня эта рэп — мода уже достала. Данила, увидев меня в подтянутых штанах, захохотал:
— Гаврош. Чистый Гаврош.
А бабушка Нюра накинулась на деда Макара.
— Совсем старый ополоумел. Ты куда тянешь за собой ребенка? Он же москвич, леса сроду не видел. Кому нужна была твоя дикая пасека? Покушали ребята меду, и хватит с них. Не их дело с пчелами возиться, по деревьям, как обезьяны, лазить. Пусть Фрейбонд дома сидит.
Кто тянул Настю за язык, какой я ей бойфренд? Вот теперь переиначили во Фрейбонда, и по имени-то не спросили как звать. Я подумал, что пасека должна стоять у леса, а если киллер Витек надумает прятать винтовку, мне легче будет оттуда проследить за ним. С остальных трех сторон деревеньку окружали поля и заливные луга. Я уже надевал куртку из плотной палаточной ткани.
— Ничего страшного, к вечеру вернемся, — успокоил ее дед Макар.
Мы с Данилой с удивлением смотрели на снаряжение пасечника. Дед Макар вынес из сарая и перекинул как рюкзак за спину деревянную подставу, похожую на сиденье от качелей, вместо спинки с одной стороны обтянутую кожаными ремешками. Теперь между спиной и ремешками получилось искусственное гнездо, где не замедлили оказаться два деревянных бидона, похожих на чурбаки, — липовки, как я потом узнал. Оба бидона были пусты. При желании в каждый из них можно было бы налить не менее двух ведер воды. Я догадался: под мед. А сборы деда Макара продолжались. Что он еще возьмет с собой? Пчеловодческий инвентарь просто удивил меня. Топорик, какой-то косой нож на ручке, две парашютные стропы вместо веревки и копье метра два длиной. Я пожалел, что мы не взяли фотоаппарат. Дед Макар на фотографии выглядел бы первобытным человеком, шагнувшим из бронзового в железный век.
— А копье зачем? — не выдержали мои нервы, чтобы не задать глупый вопрос.
— Рогатина? От медведей на всякий случай.
Вот это да. Приехав в Верблюдовку, я сделал для себя научное открытие. Оказывается, рогатина, древковое оружие — обычное копье, а не двухрожковые вилы. Дед Макар для нас провел небольшой ликбез.
— Можно и ружье взять, но оно иногда в самый неподходящий момент дает осечку, а рогатина никогда.
— Можно я ее понесу? — сразу предложил я свои услуги.
Как только она, рогатина, оказалась у меня в руках, я тут же не преминул пугнуть Данилу.
— Ну — ка встань на задние лапы.
Дед Макар тут же отобрал у меня смертоносную игрушку.
— Не баловать, огольцы.
Мне срочно приспичило уточнить, как ею пользуются против медведя. Я почему-то думал, что охотник, выходящий с рогатиной на медведя, поднимал его сначала на рогатину и втыкал снизу в сердце охотничий нож. Дед Макар меня разочаровал. Поединок проходил более прозаично и страшно. С одной стороны — разъяренный медведь, с другой — охотник с копьем — рогатиной. Кто кого. Бр — р—р. Мурашки в солнечный день по коже. К нам, собравшимся выйти за ворота, подлетела бабушка, протягивая промасленный бумажный пакет.
— Вот вам еда на дорогу. Может быть, термос с чаем дать?
Дед отрицательно покачал головой.
— У нас на пути будет два родника.
Бабушка Нюра, видно, зная месторасположение родников, переполошилась.
— Вы хотите дойти до Красного камня? Туда же двенадцать верст. Не ходил бы с Фрейбондом сегодня так далеко. Посмотрел бы сегодня ближайшие колоды, а к бортям завтра один сбегал налегке.
Дед Макар отмахнулся от нее как от назойливой мухи.
— Вытри, старая, в глазу, беспричинную слезу. Разок со мной сходит, на всю жизнь запомнит. Отсюда готовым бортником, а не Фрейбондом уедет.
Глава VI
Лабаз на липе
С копьем наперевес, подтянув джинсы повыше, чтобы они не мотались по земле, огородами мы пошли к лесу.
— А пасека далеко? — спросил я у деда Макара.
— Увидишь скоро, — загадочно ответил он мне.
За огородами был луг, а дальше начиналось поле, засеянное овсом. Посередине поля одиноко стояла вековая липа. К ней мы и шли. Я всматривался вперед, надеясь увидеть ровные ряды ульев. Чем ближе мы подходили к липе, тем больше вокруг нас жужжало пчел, но ульев не было видно. Когда мы подошли к дереву, дед Макар сказал:
— Вот мы и пришли. Глянем, как тут у ближних дела.
Пчелы со всех сторон подлетали к дереву и скрывались среди ветвей. Я поднял голову кверху. Среди ветвей я увидел помост, сделанный из досок, а еще выше к стволу были привязаны цилиндрические обрубки толщиной сантиметров в восемьдесят и длиной с полтора — два метра. Под помостом вдоль ствола на веревках болтались деревянные обрубки. Дед Макар, пряча в усах торжествующую улыбку, спросил:
— Доглядел? Тут у меня колодное хозяйство. Полезли, посмотрим. Я наверху привязал две новые колоды, может быть, в них рои заселились.
Я смотрел на голый ствол, по которому надо было проползти метров пять, чтобы добраться до настила. Но даже если долезешь до него, как взобраться, он ведь будет в голову упираться. И еще деревянные обрубки будут мешать.
— А они для чего? — показывая на болтающие дрючки, спросил я деда.
— Самобитки от медведей. Полезет косолапый на дерево, а она ему мешается. Он ее толкнет подальше, и тут же получит в бок. Медведь серчает, отпихивает ее, а она его со всех сторон колотит, так, глядишь, и не доберется он до колоды. Ему ведь еще надо на помост взобраться.
