Валерий Роньшин - Тайна прошлогоднего снега
— Эта квартира Мухиных?
— Мухиных.
— Получите заказ. — И вручает мне коробку с тортом, а следом протягивает бумажку. — Распишитесь в получении.
Я расписалась, и пацан слинял. Я открыла коробку. Опс-мопс! А там мой любименький шоколадный тортик с орешками. А сверху кремом написано:
ДОРОГОЙ ДОЧУРКЕ ЭММОЧКЕ ОТ ПАПОЧКИ И МАМОЧКИ
А чуть ниже, тоже кремом, размашисто:
С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!!
И три восклицательных знака в конце — !!! — где каждая палочка — апельсиновый цукатик, а каждая точка — вишенка. Супер!
Ай да папочка с мамочкой! Вот так сюрприз!.. Классные все же у меня родители! Иногда, правда, достают и напрягают, но все равно классные. Я ведь тоже, откровенно говоря, не сахар и даже не соль.
Ну что ж, ничего не попишешь — придется отмечать свой день рождения. Одной мне с таким огромным тортищем не справиться. А с помощью Володьки и Гафчика — раз плюнуть. И тот и другой — страшные сладкоежки.
И я тут же звякнула Воробью.
— Привет, Воробей! Приглашаю тебя и Гафча на свой день варенья. Будем нямнямкать классный тортик! Зацени!
— Заценил! — обрадовался Володька-сладкоежка. — А сколько тебе стукнуло?..
— Четырнадцать!
— Тебе ж вроде уже стукало четырнадцать.
— Когда это?
— В прошлом году. Ты тогда еще в питерской канализации брассом и баттерфляем плавала, помнишь? И тебе родичи звонили на мобилу поздравить.
— Да нет, мне тогда тринадцать исполнилось.
— А по-моему, четырнадцать.
Тут я и сама начала смутно припоминать, что — да, вроде бы четырнадцать. А с другой стороны, какая на фиг разница — тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… Главное, что не девяносто.
Когда родичи звякнут-брякнут, чтоб меня поздравить, уточню у них, сколько мне сегодня стукнуло.
— Ладно, Воробей, не заморачивайся, лучше поздравляй.
— Поздраблямс, тебя, Мухина, от всего сердца, от всей печенки и от всей селезенки, — начал дурачиться Володька. — Живи дольше! Летай дальше!.. Желаю тебе, чтоб твои желания обалдели от твоих возможностей!..
— Кла-а-ссное пожелание.
— А сейчас Гафч тебя поздравит.
— Гав! Гав! Гав! — отрывисто пролаял в трубку Гафчик.
— Спасибо, Гафчулечка, — растрогалась я от Гафчикиных поздравлений. — Получи за это мои горячие и сладкие мерси.
— Не-е-т, — снова возник в трубке Воробей. — Нам не надо твоих сладких мерси, нам подавай сладкий тортик.
— Подам, подам, — заверила я.
— И еще чего-нибудь вкусненькое.
— Влегкую!
- Через сколько нам с Гафчем подваливать?
Я прикинула палец к носу.
— Через часок.
— Окей!.. Пока!
— Пока!
— Гав-гав! — попрощался со мной и Гафчик.
Я вновь прикинула палец к носу. Что бы такое приготовить, чтоб одновременно понравилось и Воробью, и Гафчу?
Вообще-то между нами, девочками, говоря, с бытовухой я не дружу. Мамочка одно время хотела загрузить меня по полной программе и заставить готовить каждый выходной, а я ей: не-а!.. Я даже себе ничего не готовлю, когда родичи уезжают в свои командировки. Всегда покупаю в магазинах готовую еду. Разогрел — и полный порядок.
Но иной раз бывает — меня пробивает на готовку. Вот тогда я отрываюсь на всю катушку. Жарю наивкуснейшее мясо, варю борщики и супчики, делаю картофельное пюре с молоком… Ну и кучу всякой другой еды.
Сейчас был как раз такой момент — меня пробило. И я наготовила гору еды, все в русском стиле. Володька ведь русский пацан, а Гафчик русский пес. Поэтому им должно было понравиться.
Я приготовила:
1. Рыбку заливную.
2. Селедочку под шубкой из свеклы и лука.
3. Бутеров кучу с красной икрой.
4. Блинов кучу с черной икрой.
5. Похлебку в горшочках.
6. Тушеное мясо с картошкой, тоже в горшочках.
7. Салатики всякие.
8. Печеные яблоки.
9. Русские бананы.
10. Русскую водку.
(Шутка, конечно же! Бананов и водки не было и в помине. Гафч с Воробьем бананы не едят и водки не пьют, а я если и пью, то только в своих прикольных снах.)
Ну а к чаю, как вы сами понимаете, был мамочкин и папочкин шоколадный торт.
Короче, когда я все это сварила, напекла, потушила и порезала, то поняла, что надо на этом и остановиться. У нас же — Володьки, Гафча и меня — всего три желудка на троих. Причем один из них собачий.
Только я успела подумать этой мудрой мыслью, как нагрянули гости.
— Привет, Мухина! — радостно орал Воробей.
— Гав-гав-гав! — заливался счастливым лаем Гафчик.
— Привет, ребята! — отвечала я, тоже вся в радости и счастье. Вот она, настоящая дружба!
Но дружба дружбой, а дело делом. И я, не откладывая дела в долгий ящик, рассказала Воробью о своих заморочках на Острове Очарования. Гафч тоже внимательно выслушал мой рассказ, задрав правое ухо.
— И как Одуванчикова попала на Остров Очарования? — пожала я плечами в конце своего Рассказа. — Странно…
— Странно, если на все это смотреть с земной точки зрения, — уточнил Воробей.
— А с какой еще смотреть? Мы же с Земли.
— Мы-то с Земли, а Одуванчикова — с Меркурия, — многозначительно произнес Володька.
— Опять ты, Воробей, за свое. Ты же сказал, что в квартире Надежды Львовны ничего особенного не обнаружил.
— Да, ни одного червяка там не было.
— Какого червяка?
— Дождевого. Я же тебе говорил, что НЛО каждый день после «Меркурия» заходит в магазин «Клевая рыбалка» и покупает там дождевых червей. Вот куда она их девает?
— Она их ест, — хихикнула я.
— Я тоже сначала так подумал, — на полном серьезе ответил Воробей. — А теперь думаю, что меркуриане питаются не дождевыми червяками, а виртуальными телами, которые ты видела на ферме у этого… как его… Каннибалова. Может даже, и виртуальный мир нам меркуриане подкинули, чтоб в нем нами, землянами, питаться… — развивал свою мысль Володька.
— Ой, перестань, Воробей, — морщилась я, — что за бред.
— А ты хоть раз видела Одуванчикову в школьном буфете или в школьной столовке?
— Ну не видела, — вынуждена была признать я. — И что из того?
— А то, что она ходит обедать в «Меркурий», на ферму к Каннибалову.
— А ужинает дома — червяками, — подхватила я со смехом.
— Напрасно смеешься, Мухина. Как бы потом плакать не пришлось. Лично я на триста процентов уверен, что Одуванчикова меркурианка! И Гафч тоже уверен. Скажи, Гафч?
— Гав-гав! — послушно подгавкнул Гафчик своему хозяину.
— Тем более, — продолжал Воробей, — что я кое-что нашел в ее квартире.
— Ты ж говорил, что там ничего особенного не было.
— Была одна странная мелочь.
— Какая?
— На всех зеркалах — а их у НЛО четыре: в прихожей, в спальне, в кухне, и в ванной — губной помадой вот что написано… — И Володька на пыльной дверце шкафа (с тех пор как родичи отчалили в Катманду и Тимбукту, мне было в лом пыль вытирать) указательным пальцем написал две буквы: «P.S.». — Знаешь, Мухина, что это за буковки?
Я знала:
— Их всегда пишут в конце письма, если хотят чего-нибудь добавить. Постскриптум называется.
— Правильно. Но зеркало — это ведь не письмо, согласись…
Я согласилась.
— А по-русски «P.S.», — продолжал Воробей, — читается как «пэ-эс», так?..
— Так.
— Вот я и думаю: а может, надписи на зеркалах означают сокращенно — «прошлогодний снег»?
Тут и я поневоле задумалась. Что-то больно много прошлогоднего снега стало появляться в моей жизни в последнее время: в моем прикольном сне № 43 японка пела о «прошлогоднем снеге», в виртуальном мире Каннибалов меня доставал «прошлогодним снегом», а теперь вот Володькино предположение, что P.S. на зеркалах — это тоже «прошлогодний снег». Прямо целые сугробы прошлогоднего снега.
— Ну, предположим, — осторожно согласилась я с Воробьем. — И что дальше?
— Фиг знает, — пожал плечами Володька.
— Гав! — встрял в наш разговор Гафч. Гафчика я поняла с полугавка.
— Ой, извини, Гафчуленька, — виновато сказала я, почесав ему за ушком. — Ты абсолютно прав, соловья баснями не кормят.
— И воробья баснями не кормят! — подхватил Воробей.
Короче, я пригласила Володьку за стол, а Гафча под стол.
— М-м-м… — мычал от удовольствия Володька, объедаясь всякими вкусностями за столом.
— Р-р-р… — рычал от удовольствия Гафчик, объедаясь всякими вкусностями под столом.
Я же, раскрасневшись от хозяйских забот, только успевала подкладывать лакомые кусочки то одному в тарелку, то другому в миску.
В какие-нибудь десять минут мои друзья-приятели слопали все, что я готовила целый час. Ну обжоры!
Когда все тарелки на столе были вычищены, а миска под столом вылизана, я громогласно объявила, как шпрехшталмейстер (так в цирке ведущего называют, который номера объявляет):
