Тайна подброшенных писем - Блайтон Энид

– Я ведь думал, вы, наверное, захотите, получить назад свою перчатку, – вежливо сказал Фатти, протянув полицейскому его большую перчатку. – Вы ее забыли вчера.

Мистер Гун сердито схватил свою перчатку, на что Бастер так же сердито зарычал.

– Черт бы тебя побрал вместе с твоей собакой, – пробормотал себе под нос мистер Гун… – До смерти мне надоели. Убирайся!

Фатти убрался. Он был доволен результатом проведенного интервью, но весьма озадачен. Мистер Гун несколько раз проговорился – например, о письме. Но о каком письме? Что такого могло быть в письме, о чем надо было хранить тайну? И имеет ли это отношение к Глэдис? Письмо было ей?

Обдумывая все эти вопросы, Фатти крутил педали велосипеда, торопясь на встречу с друзьями. Вскоре он уже рассказывал им обо всем, что узнал.

– Возможно, что-то известно и миссис Мун, – сказал он и, обращаясь к Бетси, попросил: – Ты могла бы поговорить с ней? Посплетничай с ней, задай вопросики. Может, она и проговорится.

– Я никогда не сплетничаю! – с возмущением сказала Бетси, – И не думаю, что миссис Мун проговорится. Я уверена, она заодно со взрослыми, чтобы держать от нас это дело в секрете. Вчера, например, она даже не сказала нам, что Глэдис ушла.

– Ну, хоть попробуй, сделай, что можешь, – сказал Фатти. – Она, кажется, любит вязать, так? А у тебя наверняка есть запутанные мотки шерсти. Вот и сходи к ней, попроси распутать. Возьми с собой эти… спицы или крючки, как вы их там называете? А потом можно немного посплет… поговорить о том о сем, о Глэдис, о Гуне и так далее.

– Попробую, – согласилась Бетси. – Спущусь к ней после обеда, когда она обычно сидит отдыхает. Она не любит, чтобы я приходила к ней по утрам, когда она занята.

После обеда Бетси спустилась на кухню с запутанными мотками шерсти. Она серьезно подготовилась к беседе – что сказать и о чем спросить – но сильно нервничала. Миссис Мун, если хотела, могла ответить очень резко.

На кухне никого не было. Бетси села в кресло-качалку. Она всегда любила это старинное кресло и с удовольствием стала на нем качаться.

С заднего двора послышались голоса. Один принадлежал миссис Мун, другой – миссис Коклз. Бетси сначала слушала вполуха, потом вдруг села прямо и насторожилась.

– Вот я и говорю, если девушка получает мерзкое письмо и в нем пишут про то, о чем она хочет забыть, а внизу никакого имени, это любого может привести в ужас, – доносился со двора голос миссис Мун. – И как это гадко, делать такие вещи! Писать письма, не подписываясь!

– Да уж что говорить, трус, он и есть трус. – Это был возбужденный интересной новостью голос миссис Коклз. – И помяните мое слово, миссис Мун, будут и другие нанимные, или как их там называют, письма. Эти письма не остановятся, им мало нагадить одной персоне, будут писать и писать! А что? Завтра и вы можете что-нибудь этакое получить

– Бедняжка Глэдис была так расстроена, – продолжала миссис Мун. – Так плакала, так плакала. Я попросила ее показать письмо. Все большими буквами, чтоб не видно было, чей почерк. Тогда я ей и говорю: «Послушай меня, моя девочка, иди прямо сейчас к хозяйке и все ей расскажи. Она поступит так, как нужно». Прямо чуть не вытолкнула ее к миссис Хилтон.

– И та что, ее уволила? – поинтересовалась миссис Коклз.

– Нет, – сказала миссис Мун. – Хозяйка показала письмо мистеру Хилтону, а тот позвонил мистеру Гуну, этому суматошному дурошлепу! Зачем было звать его?

– Ну, не так уж он плох, – весело отозвалась на такую характеристику миссис Коклз. – Передайте мне, пожалуйста, вон ту метлу. Спасибо. Просто с ним надо Быть построже. Я, например, не позволяю ему никаких глупостей. Убираюсь у него много лет, и он ни разу не сказал мне грубого слова. Зато, Господи, как он ненавидит этих ребятишек!

– Вот еще и это, – сказала миссис Мун. – Когда мистер Хилтон рассказал ему об этом, значит, письме, он был очень доволен, что ребятишкам ничего не известно, и взял с мистера и миссис Хилтон слово, что они не позволят детям встревать в это новое дело. Я слышала каждое его слово. «Мистер Хилтон, миссис Хилтон, мадам, – так он сказал, – данный случай – особый, и детям не пристало даже касаться сюда. Я должен именем Закона просить вас держать это дело в полной тайне».

– Ишь ты! Как умеет выражаться, коли захочет! Сдается мне, миссис Мун, что этих самых писем было больше, чем мы знаем. Да-а. Значит, бедняжка Глэдис уехала домой вся в расстройстве. А кого возьмут на ее место, неизвестно? Или она вернется?

– Ну, как я считаю, ей лучше держаться от этих мест подальше, – сказала миссис Мун. – Языки у людей длинные, сами знаете. У меня есть племянница, она может приехать прямо на следующей неделе, так что, если та не вернется, место пусто не останется.

– А теперь хорошо бы чашечку чаю, – сказала миссис Коклз. – Совсем в горле пересохло. Большая сегодня была уборка. И ковры пришлось долго выбивать. Зато поглядите, миссис Мун, какие они стали чистенькие.

Как только Бетси услышала их шаги, она бросилась вон из кухни. Мотки шерсти выпали у нее из рук, и она чуть не запуталась в них, но, к счастью, успела выскочить в коридор и бегом подняться по лестнице в игровую комнату. Пип ждал ее, читая книжку.

– Пип! – задыхаясь от волнения и бега, воскликнула она. – Я все узнала! Все! У нас теперь есть тайна, нам есть что расследовать, и такая тайна, какой у нас не было никогда!

Снизу, с входной дорожки, до них донесся смех. Это пришли их друзья.

– Подожди рассказывать, – остановил сестру Пип. Он тоже разволновался. – Подожди, пока они поднимутся сюда. Тогда сразу все расскажешь. Ну, молодец! Здорово поработала!

Войдя в комнату, ребята по лицу Бетси сразу поняли, что для них есть новости.

– Вижу, вижу, старушка Бетси! – улыбнулся Фатти. – Рассказывай, умница Бетси! Сыпь по зернышку!

И Бетси начала рассказывать.

– Кто-то написал Глэдис нанимное письмо. А кстати, что такое «нанимное» письмо?

Фатти засмеялся.

– Ты имеешь в виду анонимное письмо. Это письмо без подписи, обычно в нем пишут какие-нибудь гадости или то, что трусливый человек боится сказать в лицо тому, кому он пишет. Значит, бедняжка Глэдис получила анонимное письмо, так?

– Да, – ответила Бетси. – Хотя я не знаю, что в нем написано. Но Глэдис очень расстроилась. Миссис Мун все у нее выпытывала и заставила пойти с этим письмом к маме и папе. А они позвонили мистеру Гуну.

– И он, конечно, тут же прискакал с выпученными глазами от радости, что ему досталась тайна, о которой мы не знаем! – с ехидством сказал Фатти. – Значит, где-то рядом живет автор анонимных, писем, так? Отвратительное, трусливое существо… Что же! Вот она, наша тайна, сыщики! Кто автор «нанимных» писем?

– Но мы никогда не сможем это раскрыть, – сказала Дейзи. – Просто не представляю, как это вообще возможно сделать.

– Сначала нужно разработать план действий, – сказал Фатти. – И надо искать улики!

Лицо Бетси сразу осветилось радостью. Она очень любила охоту за уликами.

– Мы должны составить список подозреваемых лиц, – продолжал Фатти, – тех, кто мог быть автором таких писем. Мы должны…

– И нам не надо работать вместе с Гуном, – вставил свое слово Пип. – Пусть он даже не знает, что мы знаем, правда?

– Как сказать! Он уже считает, что мы знаем почти все, – сказал Фатти. – И я не вижу причины, почему бы нам ни сказать ему, что мы знаем столько же, сколько и он, но при этом не говорить, как мы это узнали. И пусть он думает, что нам известно больше, чем мы на самом деле знаем. Это заставит его побыстрей шевелиться!

Так они и порешили. Поэтому, когда в следующий раз Тайноискатели встретили полицейского, ребята остановились, чтобы поговорить с ним.

– Ну, как продвигается это трудное дело? – с самым серьезным видом спросил Фатти. – В нем ведь множество весьма странных улик, не так ли?

Мистер Гун не обнаружил пока ни одной и был неприятно удивлен, услышав, что имеются какие-то улики, о которых дети, очевидно, знают, а он нет. Он с недоумением смотрел на них.