Роберт Стайн - Предательство
— Но это не наше! — закричала Сюзанна, чувствуя, как мать снова дергает ее за рукав.
— Молчи! — прервал девушку Бенджамин, глядя на нее сузившимися глазами.
— У нас есть доказательства вашего служения злу, — продолжал судья. — Имеются свидетели ваших плясок с Нечистым и его слугами. И мы видели, как вы только что пытались нас запугать, сперва вызвав летучую мышь, а после чуть не погасив свет.
— Нет! — воскликнула Сюзанна, схвативши себя за волосы обоими руками. — Нет! Нет!
— Добро всегда восторжествует, — произнес Бенджамин, пропуская мимо ушей ее крики. — Добро всегда торжествует над злом. И те из нас, кто обладает чистыми сердцами, всегда справятся с такими, как вы, Марта и Сюзанна Гуди.
Мать склонила голову, но девушка видела, как трясутся ее плечи, и поняла, что она плачет.
Сюзанна хотела протестовать и отстаивать свою невиновность до тех пор, пока Бенджамин Файер не выслушает ее. Но вскоре поняла, что это бесполезно.
Девушка бессильно опустилась на скамью и положила голову на дрожащее плечо матери.
— Темные, злобные-силы сгустились над Уикхемом, — произнес Бенджамин Файер.
— И, как судья, я обязан бороться с ними, пока я жив.
Он обратил взор на зрителей и, обращаясь к ним, повысил голос:
— Отправлять на костер некоторых из ваших жен и дочерей — не моя прихоть. Но мой священный долг — защищать вас всех от тех, кто наподобие этих двоих продался Нечистому, — и он указал на Сюзанну и ее мать.
— Вам ничего не остается, кроме признания, — сказал судья, приближаясь к камере.
— Признаетесь ли вы, миссис Гуди? Признаетесь в служении злу?
Мать Сюзанны рыдала так, что не могла ответить. Ее спина совсем сгорбилась, и лицо скрылось в тени.
— Признаешься ли ты в использовании черной магии, Сюзанна Гуди? — спросил Бенджамин.
— Я невиновна, — прошептала девушка слабым голосом.
— Итак, вы запираетесь, — воскликнул Бенджамин. — Ваше нежелание признаваться подтверждает вину!
Он стоял к ним так близко, что Сюзанна ощущала его тяжелое дыхание.
— Мы уличили тебя, Марта Гуди, и тебя, Сюзанна Гуди, в колдовстве. Поэтому я обязан осудить вас.
— Нет! Пожалуйста! — вскрикнула Сюзанна, протягивая к нему руки.
Он отшатнулся и смерил девушку холодным взглядом. Его лицо было наполовину в тени.
— Мы придадим вас обеих огню завтра ночью, — объявил Бенджамин бесстрастным голосом.
Бледный полумесяц, то и дело скрывавшийся за клочьями темных облаков, слабо светил в тюремное окошко. Прислонившись к холодной стене, Сюзанна глядела на протянувшуюся по полу лунную дорожку. Руки девушки были связаны за спиной, чтобы она не могла колдовать, как объяснил ей стражник.
Марта Гуди лежала в темноте у противоположной стены. Женщина тяжело дышала и, испуская во сне громкие стоны, звала своего малыша.
Сюзанна не могла заснуть — настолько она была напугана и потрясена. Вдруг она увидела, что какое-то существо карабкается по платью. Это оказался паук.
Девушка вскочила и попробовала высвободить руки. Но веревка была затянута на совесть. И Сюзанне никак не удавалось сбросить паука. Оставалось только беспомощно смотреть, как он ползет по одежде.
За окном виднелись две огромные скирды соломы, золотившиеся в лунном свете.
«Неужели эта солома для нашего костра? — подумала Сюзанна, внутренне содрогаясь. — Неужели эти скирды станут нашей последней постелью?»
Паук уже добрался до пояса, его нога быстро семенили по грубой ткани платья.
Глядя на скирды, девушка представила, как они вспыхнут, и у нее невольно вырвался сдавленный стон.
Сюзанна отвернулась от окна.
«Я не ведьма, — думала несчастная с ужасной горечью, — и моя мать не ведьма. А за что сожгли до нас еще троих женщин? Вдруг они тоже были невиновны? Неужели в Уикхеме отправляют на костер без вины? Возможно ли такое?»
Неожиданно что-то заслонило лунный свет.
Маленькая камера погрузилась во мрак.
Удивленная Сюзанна повернулась к окну и увидела помнившийся на фоне решетки силуэт.
— К-кто здесь? — пробормотала она.
— Сюзанна, — позвали шепотом.
— Эдвард! — воскликнула девушка, чувствуя, как просыпается надежда. — Эдвард, ты пришел спасти нас?
Глава 7
Эдвард Файер стоял возле окна, его лицо было наполовину скрыто темнотой.
— Ты пришел спасти нас? — повторила Сюзанна громким шепотом.
Эдвард вздохнул. Девушка заметила, что его темные глаза глядели на нее холодно.
— Спасти вас? Почему я должен вас спасать? — произнес наконец юноша голосом таким же холодным, как и его взгляд..
— Эдвард, я думала..
— Как же ты могла мне изменить? — спросил Эдвард со злостью.
— Изменить тебе? — выдохнула Сюзанна. — Эдвард, это не я тебе изменила, а ты мне. Ты играл моими чувствами. Ты обручился с другой, и еще смеешь…
— Я ни с кем не обручен! — прервал ее парень возмущенным шепотом. Он отпрянул от окна и огляделся по сторонам. Убедившись, что никого поблизости нет, он снова приник лицом к решетке.
— Я и не думал обручаться. Я сказал отцу, что люблю тебя, — произнес Эдвард с горечью.
— Правда? — девушка тяжело сглотнула.
— Но ты изменила мне, Сюзанна.
— Нет. Я никогда… — начала она.
— Ты изменила мне с Нечистым! — произнес Эдвард. Его темные глаза светились яростью.
— Нет же, я невиновна, Эдвард! — прошептала девушка с жаром. — Ты должен поверить мне! Пожалуйста!
— Ты не можешь не быть невиновной, — прошептал Эдвард. — Ты ведьма, Сюзанна. Ты пыталась сбить меня с пути истинного. Но зло пресекли вовремя.
— Нет же, я невиновна! — заявила девушка. — Эдвард, ты прекрасно знаешь меня. Мы же сошлись так близко. Мы значили друг для друга очень много. Как… — ее голос сорвался. Она сделала глубокий вдох и продолжала снова: — Как ты мог поверить в мою вину?
Парень посмотрел на нее бесстрастно.
— Я уже говорил, Сюзанна. Я признался отцу в своих чувствах к тебе. Я сказал ему, что люблю тебя. Неужели ты думаешь, что, зная об этом, мой отец осудил бы тебя без вины?
— Но Эдвард…
— Неужели ты считаешь, что отец причинил бы мне такую боль? Что он нанес бы мне подобную рану? Он никогда бы не осудил безвинную девушку, — Эдвард потряс головой. Его горящие глаза смотрели на бывшую подругу осуждающе.
— Нет, Сюзанна, — продолжал он с горечью. — Мой отец кажется суровым и жестоким, но он всегда поступает по справедливости. Он хороший человек. Отец заботится обо мне и моих чувствах. Он бы никогда не вынес тебе приговор, не будь ты ведьмой!
— Клянусь тебе, Эдвард… — начала Сюзанна, но парень не дал ей закончить.
— Если я тебе поверю и заступлюсь за тебя, — воскликнул Эдвард, — я нарушу волю отца! Я поставлю под удар его доброе имя. Мой отец хороший и праведный человек, он желает мне добра. И я должен опозорить его из-за тебя, ведьма?
— Эдвард, твой отец ошибается! — крикнула Сюзанна в отчаянии.
Глаза парня сузились. Он понизил голос до ледяного шепота.
— Не смей так говорить про моего отца, ведьма! Твои чары развеялись!
— Нет, Эдвард! Пожалуйста, Эдвард! — умоляла Сюзанна.
Но лицо, загораживавшее окошко, уже исчезло. Камеру снова залил лунный свет.
Сюзанна тихонько зарыдала. Мать заворочалась в своем углу, но не проснулась.
Девушка почувствовала, что паук уже перебрался ей на шею и двиижется к подбородку. По коже побежали мурашки.
«Иди вперед, паук. Кусай, — подумала Сюзанна, чувствуя свою беспомощность. — Иди вперед и кусай».
Уильям Гуди сидел у себя дома на стуле с высокой спинкой. Дрова в очаге догорали, превращаясь в тлеющие угли. Становилось холодно. Не обращая на это внимания, Уильям неотрывно глядел на пламя.
Он уже просидел в глубокой задумчивости больше часа. Он не мог сосредоточить ни взгляда, ни мыслей. В голове все еще звучали голоса обвинителей, перед мысленным взором стояли сумрачные лица и осуждающие глаза.
«Я потерял все, — думал он, вспоминая мир и покой, которые уже никогда не вернутся, вспоминая жену и дочь, представляя их сидящими у огня. А ведь сейчас в доме нет даже малыша — соседи забрали Джорджа на время. Я потерял все».
В дверь постучали, но Уильям даже не шелохнулся.
Все глубже и глубже погружаясь в свою тоску, он ничего не слышал.
Постучали еще и еще, намного громче.
Уильям встряхнул головой, прислушался.
Да и вправду, стучат в дверь.
Кого это принесло в такую пору? У кого хватило духу ломиться в эту дверь, когда всем известно, как сейчас страдает хозяин дома?
Он будет страдать весь остаток жизни. Он станет каждый день переживать события этой ночи, пока не умрет.
Громкий стук повторился.
За дверью стоял кто-то очень настойчивый,
С глухим ворчанием Уильям поднялся на нетвердые ноги.
