Евгений Некрасов - Блин и главная улика
Вожак грязюкинской шпаны не убегал. Все еще лежа на земле, он покрутил переднее колесо велосипеда. Блинкову-младшему стало видно, что шина соскочила, обнажив блестящий обод. Соскочила – значит, дырявая.
Не веря своей удаче, охранники посадили Петьку в машину и как пушинку выволокли ее со вспаханной земли. Большой трудовой успех, как говорит мама, когда задерживает очередного террориста. Велосипед они догадаются взять или нет? Ага, догадались. Усевшись в машину, один охранник высунул руку в окошко и подхватил велик за раму. Так и поехали. Ничего, им недалеко.
– Влетит мне от мамы за то, что мы винтовку взяли, – без сожаления сказала Энни, преданно глядя на Блинкова-младшего.
Вот уж кто был готов за ним в огонь и в воду! Причем безо всяких вопросов – не то что Ирка. И еще Энни была красивая и такая начитанная, что без запинки произносила «социокультурный феномен постмодернизма». У нее имелся единственный недостаток: она была не Ирка.
– Анька, – улыбнулся Блинков-млад-ший, – Анюточка! Ты хоть понимаешь, что мы с тобой только что сделали?
– Ага, – кивнула Энни. – Ты сбил его с велосипеда. В мягкое место попал?
– Лучше. Я пробил шину. Теперь мы достанем шариков и будем дырявить им шины. Скоро им не на чем станет удирать, а безлошадные они не страшны.
Если бы Блинков-младший мог знать, как он ошибался!
Глава VI
Проблемы с Энни, и не только с ней
Посмотреть на пойманного вожака грязюкинцев собралось не меньше половины дачного поселка. Подростки хотели начистить ему рожу, но охранники не давали. Взрослые хотели прочитать ему нотацию, но Петька не слушал. Он сидел на крыльце сторожки охранников, сплевывал сквозь зубы и однообразно ругался. В перерывах между этими ужасно солидными занятиями Петька просил закурить. Но тут уж фигушки. Его не угостил даже общественный дворник Авдеич, любивший хвастаться, что курит с пятого класса, а здоровье имеет бычье.
Блинков-младший пришел вместе с Энни. Подбитая рука у нее висела на перевязи. Всем, кто спрашивал, Энни охотно рассказывала, что ей влепили гайкой под лопатку, и теперь даже пальцами пошевелить больно. При этом она держала Блинкова-младшего под руку и томным голосом сообщала: «Дима вывел меня из-под обстрела».
Честно сказать, Блинков-младший не знал, куда от нее деваться. Ему нужно было переговорить с бывшим милицейским сержантом Никифоровым. Эта встреча была служебной тайной Измятого майора, и Блинков-младший не имел права посвящать в нее Энни.
Никифорова он легко нашел по пластиковой карточке с фамилией, которые носили все охранники. Отделаться от Энни не удалось, и Митек встал шагах в трех от бывшего сержанта, надеясь, что тот узнает его в лицо. Как-никак после истории с Палычем Блинков-младший стал поселковой знаменитостью.
Так и получилось. Никифоров перехватил его взгляд, кивнул и разыграл целую пантомиму. Он прикоснулся к матерчатому погончику на своей рубашке, показал один палец, обвел взглядом толпу и беспомощно развел руками.
Палец, как понял Блинков-младший, означал майорскую звездочку. Мол, знаю тебя и знаю, от кого ты пришел, но лучше нам не встречаться у всех на глазах.
Можно было считать, что контакт двух агентов Измятого майора состоялся. Главное, они познакомились, хотя и без слов, и запомнили друг друга в лицо.
У Блинкова-младшего оставалось еще одно дело: потихоньку осмотреть Петькин велосипед. Это было не так-то просто. Велик валялся тут же, у крыльца, и Петька не сводил с него глаз. Понятно, чего он боялся. Многие были бы не прочь свистнуть велик, чтобы оставить вожака грязюкинцев без транспортного средства.
Блинков-младший покрутился у велосипеда и наткнулся на злющий Петькин взгляд. Выдавать себя раньше времени не хотелось.
– Ань, мне нужно подобраться к велику так, чтобы Петька не заметил. Ты можешь его отвлечь? – попросил Блинков-младший.
– Слушаю и повинуюсь, – как старик Хоттабыч, ответила Энни и вдруг закричала: – Вот он, фашист! Не отворачивайся, я узнала тебя!
Ее поднятый над толпой палец указывал на Петьку.
Вожак грязюкинцев и не думал отворачиваться. Он смотрел на Энни со сконфуженной улыбкой, не понимая, что нужно этой орущей девчонке. А та, выставив, как таран, руку на перевязи, проталкивалась к нему и вопила:
– : Гестаповец! Ты стрелял в меня, когда я своим телом прикрывала детей!
С этого момента все глаз не сводили с Энни.
Когда ей показалось, что публика начала отвлекаться, она задрала футболку на спине и стала показывать кровоподтек под лопаткой.
Блинков-младший подобрался к велосипеду и без особой спешки рассмотрел следы своей работы. Оказалось, он попал в обе шины. Но в переднюю шарик угодил сбоку, где резина тоньше, и пробил в ней дыру. А по задней Блинков-младший стрелял Петьке вдогонку и всадил шарик в протектор. Там резина была с палец толщиной, и шарик в ней увяз.
Оставлять грязюкинцам такую улику не стоило. Чем дольше они будут думать, что шина лопнула случайно, тем лучше. Блинков-младший выковырял шарик карманным ножом. Ни Петька, ни кто-нибудь из толпы и не взглянул в его сторону. Все так увлеклись Энниным представлением, что не заметили бы, если бы он даже отвинтил и унес оба колеса.
Как только Блинков-младший отошел от велосипеда, Энни быстренько закруглилась. Напоследок она сообщила Петьке, что у нее найдется защитник и месть его будет ужасна.
Очень довольная собой, она пробилась к Блинкову-младшему через толпу и спросила:
– Ну как я?
– Умница, – похвалил Блинков-младший. Чмок! Теплые губы клюнули Митькину щеку.
– Жвачки хочешь? – как ни в чем не бывало предложила Энни, с обожанием глядя на него снизу вверх.
Блинков-младший отвел глаза. За последние дни буквально все поселковые девчонки если не лезли к нему целоваться, то давали понять, что будут не против, если полезет он. Но почему-то именно с Энни он чувствовал себя ужасно неловко.
Поимка Петьки еще не была победой. Начальник охраны вышел на крыльцо и уныло сообщил, что не имеет права надолго задерживать хулигана. Он звонил участковому милиционеру, но тот скорее всего не приедет. У кого-то из сельских жителей, видите ли, таинственно исчезла коза. В Больших Грязюках это считалась крупным событием. На поиски были брошены все силы грязюкинской милиции (то есть сам участковый и его дворняжка). А разбитые стекла не волновали участкового. Он был грязю-кинский и не отвечал за то, что происходит в поселке.
Само собой никого такое известие не обрадовало. Толпа начала разбредаться. Некоторые говорили, в общем, то же, что сгоряча ляпнула Блинкову-младшему Энни: мол, при Америкэн бое и Палыче стекол не били, и надо как следует разобраться, в чем они виноваты. О том, что Па-лыч тайно командовал Грязюкинской войной, никто не знал, зато всем уже откуда-то стало известно, что его выпустили из милиции.
– А говорили, что Пал Палыч по чужому паспорту жил, – громко рассуждал общественный дворник Авдеич, размахивая огромными садовыми ножницами. – Да если бы по чужому, разве его выпустили бы?!
Блинков-младший подумал, что Измятый майор был прав: у Палыча в поселке остались если не прямые сообщники, то дружки, которые сами не понимают, с кем связались. Тому же Ав-деичу ничего не стоит выполнить просьбу фальшивого «капитана первого ранга»: зайти на виллу Букашина и взять из тайника клише. Палыч найдет, что соврать дворнику. Скажет, например, что клише подсунули милиционеры, чтобы потом найти при свидетелях и без вины засадить его в тюрьму. И Авдеич поверит по той простой причине, что ему неохота выметать битые стекла, а при Палыче стекол не били.
Толпа уже здорово поредела, когда начальник охраны спохватился и попросил остаться свидетелей. Набралось человек двадцать.
– Составим протокол и отпустим его, – кивнув на Петьку, уныло сказал начальник охраны и стал звонить по сотовому телефону какому-то Сан Санычу.
Блинков-младший быстро понял, что Сан Са-ныч страшный зануда. Начальник охраны просил его помочь с протоколом, а Сан Саныч задавал пустые вопросы.
– Да, поймали… Да, сидит у нас, – уныло бормотал в ответ начальник охраны. На его лице ясно читалось: «А если бы не поймали или если бы он сидел не у нас, то зачем бы я тебя звал?!»
Хорошенько помотав нервы блюстителю порядка, Сан Саныч, судя по всему, стал отказываться.
– Я же в прошлом боевой офицер, откуда мне знать, как протоколы составляют?! – заныл начальник охраны. – А вы адвокат, вам и карты в руки.
Вдруг один из свидетелей, молодой человек в теннисном костюме, вырвал у него трубку и гаркнул:
– Через три минуты жду вас здесь! Время пошло!
Блинков-младший дорого дал бы, чтобы так вот командовать адвокатишками! Он презирал их всех после того, как из-за уловок «черных» адвокатов пришлось освободить Палыча.
– Кто это? – тихо спросил он у Энни.
– Да Сипягин же, Сергей Львович!
