Кристиан Биник - Суперсыщик Освальд и банда пакетоголовых
Прибыв на место, я же осматриваюсь в поисках полиэтиленовых пакетов. И очень скоро нахожу их, три штуки — лежат под скамейкой, аккуратно сложенные и придавленные камнем. Очень подозрительно!
Я залезаю в кусты рядом со скамейкой, включаю органы слуха, зрения и обоняния на полную чувствительность и жду. Ничего не происходит. Мимо тащится взад-вперед куча народа; кто-то даже присаживается на пару минут на скамейку, но никому нет никакого дела до пакетов. Сколько же мне здесь еще торчать? К тому же мне действует на нервы какая-то надоедливая оса, которой приспичило сделать из меня донора. Она носится вокруг меня и так и норовит вонзить свое жало в мою шкуру. Если банда не появится самое ближайшее время, то я…
Ого! Вот это да!.. Перед скамейкой садится потрясающе красивая дамочка из семейства далматинцев. Она облизывает свои передние лапы и чешет ими за ушами. Как прелестны ее движения! Держу пари, что она заканчивала ту же школу моделей, что и Клавдия Шиффер!
Нет, я просто улетаю! Дамочка морщит свой носик и принюхивается. Может, она чувствует, что в кустах притаился ее поклонник? Я издаю тихое любовное повизгивание. Дамочка прислушивается. Я повизгиваю еще более страстно. Дамочка встает со своего места и делает шаг в мою сторону.
— К ноге, Сента! — скрежещет старческий голос. Это ее хозяин — маленький старичок в черной фетровой шляпе.
Сента без звука повинуется и опять опускается на задние лапы. Хозяин гладит ее. Эй, дедуся! Руки прочь от моей Сенты! От ревности я готов впиться ему зубами в руку.
Я встаю и делаю несколько шагов в сторону Сенты. Она слышит шорох в кустах и оборачивается. Я останавливаюсь. Мы смотрим друг на друга. Эти глаза! Такие черные, как… э… даже не знаю какие, и такие загадочные, как… э… что просто слов нет! Я так ошарашен, что не могу подобрать достойного сравнения. Да, друзья мои, сомнений нет: бедный Освальд влопался (в смысле втрескался) по самые уши.
Меня отделяют от нее всего несколько метров. Сердце колотится у самого ошейника — вот-вот выпрыгнет. Интересно, как старик среагирует, если мы с Сентой обнюхаем друг друга? Большинство хозяев и хозяек сразу смотрят мне под брюхо, когда я приближаюсь к их любимицам, и, увидев, что я не дама, гонят меня прочь, как зачумленного.
Я медленно приближаюсь к Сенте на трясущихся лапах, как вдруг раздается звонкий девчоночий голос:
— Освальд! Ты что здесь делаешь?
Изабель! А она-то что здесь потеряла? Она спрыгивает с велосипеда, наклоняется ко мне и приветствует меня мини-сеансом массажа. Я тем временем не спускаю глаз с Сенты. А та с меня. Между нами явно уже возникла какая-то невидимая связь. Обалдеть!
— Здóрово, что отцу Тима пришла в голову эта мысль с будкой! — говорит она. — Весь Клуб сыщиков радуется за тебя. Тим вчера вечером нас всех обзвонил и все рассказал.
Потом она допытывается, что я делаю в парке. Я, как идиот, подбегаю к полиэтиленовым пакетам и лаю. И, конечно же, сам себе все порчу: мой лай действует на нервы старику. Он что-то бурчит себе под нос с недовольной миной, встает со скамейки и удаляется мелкими шажками. Прекрасная далматинка семенит рядом в ним. Она пару раз оглядывается, прежде чем скрыться от моего влюбленного взора. Но ничего! Это не надолго, дорогая Сента! Мне просто надо немного поработать.
Изабель тем временем развернула пакеты. В каждом из них было по четыре дырки — для глаз, рта и носа.
— Да это же те самые маски, в которых орудует банда пакетоголовых! — Изабель вне себя от волнения. — Но неужели они такие тупые, что могли оставить здесь свои маски? Плевать! Главное, что теперь мы сцапаем этих уродов!
Она рассказывает мне, что тоже пришла в парк специально на поиски следов банды. Остальные сыщики куда-то все разъехались, поэтому она пришла одна. Я слушаю ее вполуха — мои мысли заняты Сентой.
— Слушай меня внимательно, Освальд. Я сделаю кругов по парку, а ты остаешься здесь и охраняешь пакеты. Понял?
Она садится на велосипед и жмет на педали. Я выполняю ее распоряжение и остаюсь при пакетах. Правда, всего полсекунды. Потом со всех ног бросаюсь догонять Сенту. Они не могли далеко уйти. И вот я уже вижу их, снижаю скорость и тихонько подкрадываюсь к Сенте. Да, я знаю: есть одна-единственная порода собак, которые могут улыбаться — собаки из комиксов. Но когда Сента замечает меня, — клянусь, она радостно хихикает.
Я иду рядом с ней (хозяин меня, к счастью, не замечает), наслаждаюсь ее великолепным ароматом и непрестанно смотрю ей в глаза. А они у нее такие черные, как… э… как… — нет, мне все еще не найти подходящих слов.
— Освальд! — слышу я вдруг голос Изабель откуда-то издалека. — Освальд!
Как? Расстаться с Сентой прямо сейчас? Нет, это невозможно! Изабель кричит все громче, а в моих ушах ее голос звучит все тише, пока в конце концов не затихает совсем. Ага! Оказывается, любовь не только слепа, но и глуха.
По мне так пусть бы дорога к дому Сенты никогда не кончалась. Но она, к сожалению, кончается. Не успеваем мы выйти из парка, как старик направляется прямо к одному из больших домов напротив, подходит к входной двери и отпирает ее. Теперь или никогда! Я прижимаю морду к личику Сенты и целую ее. Если бы собаки могли краснеть, я бы сейчас, наверное, стал похож на Виннету, вождя краснокожих.
Щелк — дверь захлопнулась. Я становлюсь под дверной ручкой, поднимаю заднюю ногу и оставляю Сенте на память маленький душистый сувенир. Потом несусь в парк, где Изабель все еще кричит-надрывается в поисках суперсыщика Освальда.
— Ну наконец-то! Явился, не запылился! Хорош суперсыщик! — ругается она, когда я причаливаю к скамейке. — Где тебя носит?.. Ты мне так был нужен! Представь себе: меня только что ограбили!
Меня тоже: у меня украли сердце. Ах, любовь, любовь…
ГЛАВА 11, в которой есть и стихомания и болтология
Через день после этого сыщики собираются на совещание. Тим и его друзья сидят полукругом перед моей будкой чешут языки по поводу нападения на Изабель.
— Их было трое, — рассказывает Изабель. — На головах у них были полиэтиленовые пакеты из супермаркета, те самые, что Освальд нашел под скамейкой. Вообще-то нашему суперсыщику было велено сидеть рядом с мешками и охранять их, но он почему-то взял и удрал.
Все укоризненно качают головой. Мне становится не по себе от этого всеобщего порицания, и я забираюсь вглубь будки.
— Так ты говоришь, их было трое? — слышу я голос Тима, но его тут же перебивает Свен:
— Может, мы все-таки сначала дождемся Юсуфа? Иначе все придется повторять еще раз.
— А если он вообще сегодня не придет? — подает голос Дэнис, которого притащила с собой Маруша.
Странно, что этот тип еще раз отважился сунуть нос в Клуб сыщиков после своего бесславного отступления в пятницу. Он, конечно, был бы рад, если бы Юсуф не появился. Ведь это Юсуф выкурил его тогда из комнаты, сказав ему пару ласковых слов.
Сыщики решают подождать еще десять минут. Изабель, Тим, Свен и Дэнис болтают о школьных делах, а Маруша лежит на траве, смотрит в небо и грезит наяву. Я потихоньку вылезаю из будки и сажусь прямо перед входом.
Тим рассказывает о своих приключениях на последнем уроке математики. Я смотрю, мой хозяин ничуть не огорчен тем, что Маруша притащила с собой свою длинношерстную таксу Дэниса. А все, благодаря Надин, которая вчера вдруг нагрянула к нему после обеда, как снег на голову, и пробыла у него почти два часа. Жаль, что я не присутствовал при этом! Мне ведь теперь запрещено переступать порог дома.
Изабель смотрит на часы и объявляет, что десять минут истекли. Свен чешет свою лебединую шею.
— Ладно, продолжим обсуждение, — говорит он. — Итак сколько их было?
— Трое, — отвечает Изабель. — И только один из них был выше меня ростом.
Сыщики удивленно переглядываются.
— Вы понимаете, что это значит? — восклицает Тим. — Что эти гангстеры не намного старше нас.
— Чушь! — вмешивается Дэнис. — Может, это просто были три лилипута?
— Ага! Или три маленьких инопланетянина с головами в виде полиэтиленовых мешков! — раздраженно бурчит Свен. — Если ты решил поприкалываться над нами, то лучше закрой варежку, трепло!
— Отстань от него! — шипит на него Маруша.
Длинный смеется и опять обращается к Изабель. На этот раз с вопросом, сколько денег они у нее отобрали.
— Двадцать евро, — отвечает Изабель. — Сначала я конечно, попробовала обдурить их, сказала, что у меня с собой ни цента. Но они решили отобрать у меня велосипед и вернуть его только в обмен на деньги. Тогда я плюнула и отдала им деньги сразу.
— Довольно наглые парни! — бормочет Тим.
— На счет парней — это еще большой вопрос, — говорит Изабель. — У их главаря был подозрительно высокий голос.
— Может, у него просто голос ломается, — предполагает Тим. — Я не могу себе представить, чтобы девчонки были способны на такое свинство.
