Джон Гришэм - Похищение. Теодор Бун - маленький юрист
Пройдя вперед еще чуть-чуть, он остановился как вкопанный. Он уже видел это лицо. Видел всего пару часов назад. Это было лицо парня, которого искали полицейские. Как его звали? Бастер, полупьяный или того хуже, щелкнул пальцами, стоя посреди улицы и ломая голову в попытках вспомнить.
— Липер, — наконец произнес он. — Джек Липер!
Теперь уже почти весь Страттенберг знал, что полиция обещает награду в пять тысяч долларов за любые сведения, способные помочь аресту Джека Липера. Бастер уже чувствовал запах денег. Он огляделся, но мужчина исчез. Однако Липер — а сомнений в том, что человек в самом деле был Джеком Липером, у Бастера не осталось — теперь прятался где-то под мостом. Он был в части города, принадлежавшей Бастеру, куда полицейские предпочитали не соваться, где речные крысы устанавливали свои собственные правила.
За несколько минут Бастер собрал маленькую, хорошо вооруженную группу — полдюжины мужчин, таких же пьяных, как он сам. Слово было сказано. Слухи о том, что сбежавший заключенный поблизости, с неимоверной скоростью распространились по району. Речные люди постоянно воевали между собой, но когда сталкивались с внешней угрозой, быстро объединялись.
Во главе с Бастером, раздающим указания, которых никто не выполнял, поиски Липера пошли не так с самого начала. Наблюдались существенные разногласия в плане стратегии, а поскольку каждый мужчина здесь носил с собой заряженный пистолет, любые столкновения могли иметь серьезные последствия. И все же они договорились, что нужно выставить охрану на основной улице, ведущей к утесу и дальше, в город. Когда это было сделано, у Липера почти не осталось шансов сбежать, если только он не украдет лодку или не отправится на другой берег реки Янси вплавь.
Прошли часы. Бастер и его люди ходили от двери к двери, тщательно осматривая подвалы, рыская за лачугами, заглядывая в маленькие лавки и магазинчики, продираясь сквозь заросли и кустарник. Группа росла и росла, и Бастер забеспокоился, как же они разделят награду теперь, когда в поисках участвует так много людей. Как ему оставить большую часть денег себе? Это будет сложно. Из-за выплаты пяти тысяч долларов кучке речных крыс под мостом разгорится маленькая война.
Первые лучи солнца позолотили облака далеко на востоке. Поиски результатов не дали. Новобранцы Бастера устали и подрастеряли энтузиазм.
Этель Барбер было восемьдесят пять, и она жила одна, с тех пор как много лет назад умер ее муж. Она была одной из немногих обитателей района под мостом, которые не разделяли волнения всех остальных по поводу награды за сведения о Липере. Проснувшись в шесть утра и отправившись варить кофе, она вдруг уловила какой-то шум у задней двери своей четырехкомнатной лачуги. Миссис Барбер хранила пистолет в ящике под тостером. Она схватила его и щелкнула выключателем. Как и Бастер, она лицом к лицу столкнулась с человеком, фото которого видела в местных новостях. Он как раз снимал защитный экран с двери, явно намереваясь проникнуть в дом. Когда Этель Барбер подняла вверх оружие, как будто собиралась выстрелить через оконное стекло, у Джека Липера отвисла челюсть, глаза расширились от ужаса, и он издал некий удивленный возглас, который престарелая дама не смогла разобрать. (Если честно, то она давно почти потеряла слух.) Липер быстро отпрянул от двери и рванул прочь. Миссис Барбер схватила телефонную трубку и набрала 911.
Через десять минут полицейский вертолет уже кружил над мостом, а спецназ тихо прочесывал улицы.
Бастера Шелла арестовали за появление в пьяном виде в общественном месте, незаконное владение огнестрельным оружием и сопротивление при аресте. Защелкнув наручники, его отправили в городскую тюрьму, и его мечты о вознаграждении растаяли навсегда.
Вскоре Липера нашли в заросшей канаве около улицы, ведущей к мосту. Он обошел район кругом, явно пытаясь выбраться отсюда. Почему он вообще здесь появился, так и осталось загадкой.
Его заметили с вертолета. Спецназ направили в место, где он укрывался, и через несколько минут улицу заполнили полицейские машины и вооруженные полицейские всех мастей: снайперы, сыщики, — приехала даже «скорая помощь». Вертолет опускался ниже и ниже. Никто не хотел пропустить спектакль. Неподалеку стоял и фургон телевизионного новостного канала, из которого вели прямую трансляцию происходящего.
Тео наблюдал. Он встал рано, поскольку не спал почти всю ночь, ворочаясь и подпрыгивая в постели от беспокойства за Эйприл. Он сидел за кухонным столом, размазывая по тарелке кашу, и смотрел на экран маленького телевизора вместе с родителями. Когда крупным планом показали спецназовцев, вытаскивавших кого-то из канавы, Тео уронил ложку, схватил пульт дистанционного управления и увеличил громкость.
Вид у Джека Липера был устрашающий. Его одежда была изорвана и покрыта грязью. Он не брился уже много дней. Густые черные волосы были взъерошены и торчали во все стороны. Он выглядел злобно, дерзко, облаивал полицию и даже плевал в камеру. Когда Липер приблизился к улице и его окружили полицейские, репортер прокричал:
— Эй, Липер! Где Эйприл Финнимор?
Липер отвратительно ухмыльнулся и прокричал в ответ:
— Вы никогда ее не найдете!
— Она жива?
— Вы никогда ее не найдете.
— О Боже, — произнесла миссис Бун.
Сердце Тео замерло, и он ощутил удушье. Он наблюдал, как Липера, затолкав в полицейский фургон, увезли. Репортер что-то рассказывал, глядя в камеру, но Тео уже ничего не слышал. Медленно обхватив голову руками, он заплакал.
Глава 7
Первым уроком был испанский, второй любимый предмет Тео после основ государственного устройства. Испанский преподавала мадам Моник — молодая красивая экзотического вида леди из Камеруна, что в Западной Африке. Испанский был лишь одним из многих языков, которыми она владела. Обычно всех шестнадцать мальчиков из группы Тео было легко заинтересовать и они получали удовольствие от занятий, но сегодня вся школа была как в тумане.
Вчера в коридорах и классах все с тревогой обсуждали исчезновение Эйприл. Ее похитили? Она убежала? Что с ее странной матерью? Где ее отец? Эти и другие вопросы подхватывались и муссировались с огромным энтузиазмом на протяжении всего дня. Теперь же, когда схватили Джека Липера и он произнес эти жуткие слова об Эйприл, школьники и учителя пребывали в состоянии страха и недоумения.
Мадам Моник понимала особенность ситуации. Она преподавала и в группе девочек, где училась Эйприл, и теперь попыталась вовлечь мальчиков в вялую дискуссию о мексиканской еде, но они были слишком расстроены.
На втором уроке весь восьмой класс вызвали на собрание в актовый зал. Пять групп девочек и пять групп мальчиков вместе с учителями. В их средней школе уже третий год проводился эксперимент с раздельным обучением основным предметам по признаку пола. Пока эксперимент получал положительные отзывы. Но из-за того, что большую часть дня дети проводили раздельно, когда они встречались за обедом, на утренней перемене, на физкультуре или каком-нибудь собрании, атмосфера накалялась чуть больше обычного и требовалось несколько минут, чтобы все успокоились. Сегодня все оказалось иначе. Ученики были подавлены. Никакого намека на обычное позерство, флирт, поглядывания и пустую болтовню. Все тихо расселись с мрачным видом.
Миссис Глэдвелл, директор, какое-то время пыталась убедить их, что с Эйприл, вероятно, все в порядке, что полиция уверена: ее скоро найдут и она появится в школе. Голос директора звучал успокаивающе, слова — ободряюще, и восьмиклассники были готовы поверить любым хорошим новостям. Но тут раздался шум, который не перепутаешь ни с чем, — постукивание лопастей вертолета, который пролетал прямо над школой, — и мысли детей вновь обратились к лихорадочным поискам Эйприл.
Позже, после обеда, когда Тео с друзьями вяло играли в тарелку, другой вертолет прожужжал над школой, причем явно куда-то спешил. Судя по надписи на борту, он принадлежал какому-то подразделению правоохранительных органов. Игра замерла: мальчики смотрели в небо, пока вертушка не исчезла. Прозвенел звонок, возвестивший о конце обеда, и мальчики тихо вернулись в класс.
На протяжении дня в школе пару раз Тео и его друзьям почти удавалось забыть про Эйприл, пусть даже на мгновение. И когда бы ни выпадали такие мгновения, а происходило это редко, все вновь слышали тарахтение очередного вертолета где-то над Страттенбергом, который жужжал, стучал и высматривал цель, как некое гигантское насекомое, готовое броситься в атаку.
Весь город пребывал в напряжении, словно ждал ужасных новостей. В кафе, магазинах и офисах в центре города работники и клиенты говорили на повышенных тонах, пересказывая все сплетни, которые услышали за последние тридцать минут. В Доме правосудия, всегда полнившемся слухами, клерки и юристы толпились у кофейных автоматов и кулеров с водой и обменивались свежими сведениями. Местные телевизионные каналы показывали репортажи с прямой трансляцией из разных районов каждые полчаса. В торопливых сводках не сообщалось практически ничего нового, просто журналист или журналистка, пристроившись неподалеку от реки, повторяли почти то же самое, что он или она говорили раньше.
