Роберт Стайн - Лучшая подруга
– Я знаю. Мой отец не смог включить отопление. В этом старом доме было жутко холодно, и нам пришлось уехать. Я так радовалась из-за переезда, но нам с отцом пришлось проводить выходные в переполненном мотеле!
– О, какая досада! – сказала Бека, продолжая изучать лицо собеседницы. – Сейчас, надеюсь, все в порядке?
– В конце концов мы вызвали газовщика и тогда окончательно переехали, – сказала Хани. – Только сегодня я ходила в школу, и у меня не было времени разобрать вещи.
Бека начала нервно грызть ногти. «Можно ли ей верить? – думала она. – По-моему, я ей верю. Нет причин не верить в эту историю, она кажется абсолютно правдоподобной».
– У тебя есть ленты? – спросила Хани, играя со своими волосами. – Хочу попробовать сделать прическу по твоему совету.
– В верхнем ящике комода есть какие-то ленты, но не думаю, что они подходящего цвета. – Бека сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Еще один вопрос.
– Да?
Бека кашлянула.
– Помнишь ту брошь с попугаем? Из эмали. Которую ты примеряла? Не могла ли ты случайно унести ее домой в субботу?
Хани смутилась, но ненадолго. Вместо ответа она кинулась к Беке, двумя руками ухватила ее за горло и начала душить.
Глава 7
Бека в ужасе смотрела на руки Хани, вцепившиеся в ее горло. Задыхаясь, она извивалась всем телом, старалась вырваться изо всех сил.
«Она задушит меня! Не могу дышать!»
Внезапно Хани ослабила хватку и отпустила Беку. Бека согнулась пополам, сжав руками колени. Она ловила ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание.
Хани весело смеялась.
– Я выиграла! – торжествовала она. – На этот раз я победила!
– Ты… – Бека пыталась говорить, но изо рта вылетали только болезненные хрипы. Наконец она с трудом выдавила: – Ты душила меня! – Бека не узнала своего голоса.
Хани перестала смеяться.
– Эй, Бека, ты что, не помнишь нашу игру?
– Нет! – Бека закашлялась. Горло болело, дыхание было хриплым и тяжелым, сердце билось как сумасшедшее.
– Мы обычно делали всякие гадости друг другу, – заявила Хани, тряхнув головой. – Мы всегда любили буйные игры, разве ты не помнишь, Бека?
Бека не ответила. Тяжело дыша, она подошла к зеркалу. На шее виднелась широкая ярко-красная полоса.
– Ты сделала мне больно! – сердито сказала Бека, обращаясь к отражению Хани в зеркале.
Хани больше не улыбалась. Она надула губы, накрашенные темной помадой.
– Ты забыла нашу игру, – сказала она тоненьким голоском.
Бека осторожно пощупала свою шею. Порывшись в туалетном столике, она достала флакон с косметическим молочком. Повернувшись к Хани спиной, Бека тщательно втирала густую белую жидкость в поврежденную кожу.
– Мы всегда шокировали друг друга, – между тем продолжала Хани. – Помнишь, как в третьем классе ты задрала мне платье в автобусе, полном бойскаутов? Это было хуже всего. Самая худшая шутка! Не думаю, что когда-нибудь смогу расквитаться с тобой за это. О, как все было интересно, Бека! Веселые времена, помнишь?
«Я ничего не помню, – подумала несчастная Бека. – Мне кажется, она сочиняет все это на ходу. Что же происходит?»
– Послушай, Хани, – сказала Бека. Чтобы дрожь в руках не бросалась в глаза, она крепко сжала край туалетного столика. – Ты случайно не взяла брошь с попугаем? Да или нет?
– Конечно, я взяла ее, – спокойно ответила Хани, – но не случайно.
От удивления Бека резко повернулась:
– Что все это значит?
Хани вскинула голову, отбросив волосы назад.
– Ты сама отдала ее мне, разве не так?
– Что? – от удивления Бека открыла рот. – Я… что?
– Ты дала брошь мне, – без тени сомнения повторила Хани.
– Но я…
– Это было очень мило с твоей стороны, – сказала Хани с чарующей улыбкой.
– Нет, Хани, подожди, – Бека чувствовала биение пульса в висках. – Ты попросила померить брошь и…
– И затем ты сказала, что раз она мне так нравится, я могу оставить ее у себя. – Вместо улыбки на лице Хани появилось обиженное выражение с надутыми губками. – Ты сама так сказала, Бека!
– Хани! – Бека поняла, что девушка расстроилась по-настоящему. У Хани дрожали плечи, она была готова расплакаться.
– Спроси своих подруг, – оправдывалась Хани. – Спроси тех двух девушек, они скажут тебе. Они видели, как ты отдала эту брошь мне. Правда.
Бека не знала, что ей делать. Она видела, что Хани близка к истерике. Еще этого не хватало! Бека надеялась вернуть брошь, но без бурных сцен. А больше всего ей хотелось выставить из дома Хани раз и навсегда!
– Ты отдала брошь мне, – сказала Хани нежно-вкрадчивым голосом. – И теперь эта брошь – самая дорогая для меня вещь. Я буду хранить ее как сокровище, Бека!
– Я рада, что она тебе так нравится, – пробормотала Бека.
Хани не скрывала торжествующей улыбки. Всего несколько секунд назад она была готова расплакаться и устроить истерику, а теперь бесцеремонно плюхнулась на кровать, прямо на одну из лучших блузок Беки.
– Ты не хочешь помочь мне убрать всю эту одежду в шкаф? – спросила Бека, собирая в стопку несколько пар джинсов и брюк.
«А потом я постараюсь отделаться от нее и позвоню Биллу», – подумала она.
– Да, конечно! – Хани энергично вскочила с кровати. – Мне не удалось померить все эти вещи. Но у нас еще впереди много времени, не так ли?
– Да, да, – безучастно ответила Бека, складывая джинсы на полку.
Хани снова сидела на кровати. Она и не собиралась помогать Беке.
– Посмотри, я посадила пятно на твою блузку! – Она поднесла блузку ближе к свету. – Что бы это могло быть? – Хани пристально посмотрела на Беку. – Может, стоит сполоснуть холодной водой?
– Не надо, – поспешно сказала Бека. – Я и раньше надевала эту блузку и приготовила ее в стирку.
– Не стоит, – возразила Хани. Она остановилась в дверях, – Вот что мы сделаем: я отнесу эту блузку домой и выведу пятно. Затем я постираю ее и верну как новую.
– Оставь ее, – сказала Бека, но Хани все-таки прихватила блузку.
Хани не помогала Беке убирать одежду в шкаф. Она сняла нарядную серебряную юбку и снова натянула потрепанные джинсы.
– Какая интересная игра! – воскликнула Хани.
Бека не ответила. Она молча повесила юбку в шкаф.
– Ты не против, если я попрошу классного руководителя посадить нас за одну парту? – Хани снова села на кровать.
– Нет проблем, – ответила Бека, пожав плечами.
– Как в старые добрые времена, – обрадовалась Хани. – Мы будем вместе ходить в школу каждое утро. Как раньше.
– Иногда папа подвозит меня, – сухо сказала Бека, задвигая ящики комода.
– Потрясающе! – воскликнула Хани. – Это будет так здорово!
– А в хорошую погоду я езжу в школу на велосипеде, – прибавила Бека. – Это очень полезно.
– Да, мне тоже нужен велосипед, – задумчиво произнесла Хани. – Дай мне покататься на твоем, и я точно буду знать, какой велосипед нужен мне.
– Куда ты переехала из Шейдисайда? – перевела разговор Бека.
– В Северные Штаты, – уклончиво ответила Хани. – Это было так тяжело, и совсем не хотелось уезжать. Прежде всего мне жаль было расставаться с тобой, моя самая лучшая подруга. Я до сих пор помню тот ужасный день, хотя мне было тогда всего девять лет!
– Да, я тоже, – Беке стало не по себе. «Не помню, чтобы я с ней общалась в девять лет!»
– Мы, две девочки, сидим на обочине тротуара, обнявши друг друга за плечи. Мы плачем и плачем. Мы тогда чуть не выплакали глаза. Это было ужасно. Ты помнишь?
– Да, – сказала Бека, стараясь не смотреть Хани в глаза.
– А помнишь того парня, который остановил свою машину, чтобы сфотографировать нас? Он подумал: «Какая трогательная сцена!» Когда щелкнул фотоаппарат, мы заплакали еще громче. – Хани вздохнула и откинулась на кровать, облокотившись на обе руки. – Это был худший день моей жизни. Правда, Бека, самый-самый худший!
– Мне сейчас нужно спуститься на первый этаж, – робко сказала Бека, посмотрев на дверь. – Я еще не успела поздороваться с мамой и…
– Я же тебе сказала, она ушла. – Хани не сдвинулась с места.
– Нам много задали в школе и…
– Хочешь, приходи ко мне вечером, будем делать уроки вместе, – предложила Хани. Она принялась тереть пятно на голубой шелковой блузке.
– Нет, сегодня я не могу, – сказала Бека.
– Как насчет завтрашнего вечера?
– Извини, Хани, завтра вечером я тоже не могу. – Бека говорила правду. – Я пообещала зайти к Лайле и помочь ей украшать елку.
– Как это мило, – холодно сказала Хани, опустив глаза. На ее лице появилось странное выражение. – Ты проводишь с Лайлой много времени, не так ли?
