Николай Трублаини - ШХУНА «КОЛУМБ»
Голос звучал хрипло, надтреснуто; слышно было, что кричит уже не молодой человек.
— Эй, на эсминце! — снова повторили с лодки.
— Кто такой? — спросил вахтенный.
— Рыбаки. Разрешите подойти.
— Подходите.
Лодка пошла смелее, и когда она приблизилась к «Буревестнику», вахтенный при свете притрапового огня разглядел двух человек: один был старик, а другой — средних лет.
— По какому делу? — спросил вахтенный начальник.
— Нам командира, товарища Трофимова, — ответил старик.
— Спит командир. Приезжайте часа через два, как солнце взойдет.
— Ждать нельзя — известия важные: пираты в море шхуну «Колумб» захватили.
— Поднять старика на палубу! — распорядился вахтенный начальник.
Когда дед очутился на палубе, краснофлотцы узнали Махтея, знаменитого моряка и кока, который на рыбачьем празднике угощал их яствами своего приготовления.
— Вы, дедушка, толком рассказывайте, — попросил вахтенный, — а мы сейчас командира разбудим.
Он понимал всю важность привезенных дедом сообщений и сразу же послал будить капитан-лейтенанта, но и сам хотел как можно скорее узнать, откуда у деда известия о «Колумбе».
Махтей не успел ему ответить. Из двери капитанской каюты послышалось приказание:
— Деда к командиру!
И Махтея повели в каюту Трофимова.
Семен Иванович одевался за перегородкой, когда прибывшего с известиями ввели в его каюту. Командир вскоре вышел к деду, поздоровался, усадил в кресло и попросил рассказать, в чем дело. Дед не хотел садиться, а, вытянувшись, рапортовал:
— На маяке мы подобрали девочку, выплывшую из моря. Это та самая, которую зовут Зоря Находка. Девочка была без сознания. Немного опомнилась и говорит — догоняйте «Колумб». Шхуну захватили пираты, поубивали, собачьи дети, наших рыбаков, но оставили в живых моего внука Марка и моториста Левка, так что, мы думаем, вы на «Буревестнике» в два счета их догоните и перевешаете сукиных сынов на реях…
Сообщение деда было командиру эсминца понятнее, чем самому деду. Командир знал часть событий, происшедших перед захватом «Колумба». Но для него оставалось непонятным, откуда взялись на «Колумбе» Марко и Зоря и как пираты с потопленной подводной лодки могли захватить шхуну. Он спросил, где Зоря, и, узнав, что девочка сейчас в Соколином, приказал немедленно привезти ее на корабль.
— Товарищ командир, — дед снова вытянулся, — есть к вам такая просьба: разрешите мне и моей дочке, матери моего внука Марка, сопровождать вас в погоне за этими выродками. Хоть оно и против правил, то есть присутствие посторонних, а особенно женщин на военном корабле, но, известно, исключения всегда и везде могут случиться. А другая просьба: поднять якоря — и полным ходом за пиратами.
— Ладно, дедушка. А где ваша дочка?
— На берегу, подле девочки.
— Ладно, дадим сигнал, чтобы шлюпка взяла и ее.
Трофимов уважил просьбу деда, хотя и не был вполне уверен, что «Буревестник» сразу же найдет «Колумб». Пираты могли давно уже пустить шхуну на дно. Если «Колубм» был захвачен подводной лодкой вчера под вечер, то за это время они отошли примерно миль на шестьдесят от берега, в секторе стоградусной дуги. Это чрезвычайно усложняло розыски. Так думал командир «Буревестника», дожидаясь шлюпки с Зорей.
Вскоре шлюпка стояла у борта, и по трапу медленно поднимались Зоря и Валентина Махтеевна.
Девочка рассказала о своих приключениях, о спасении с пылающего парохода, о встрече с «Колумбом» и неожиданном появлении пиратов на шхуне. Она сообщила, что Стах Очерет и Андрий Камбала убиты или тяжело ранены. К сожалению, она не могла сказать, куда пираты повели «Колумб».
В предрассветной мгле эсминец оставил Соколиную бухту и взял курс на юг. Восход солнца застал его уже далеко от острова. Когда солнце взошло, корабль остановился. С его палубы спустили «Разведчика рыбы». На крутой волне трудно было взлететь, но Бариль мастерски поднял самолет и отправился искать шхуну.
Эсминец уменьшил скорость.
Из рассказа Зори капитан-лейтенант понял, что двое пиратов спаслись после гибели подводной лодки. Девочка во время нападения на шхуну и своего бегства не видела поблизости подводной лодки, зато узнала в одном из нападающих командира ее. В опасности ни один командир не оставляет своего корабля до последней минуты. Значит, подводная лодка погибла, но кое-кто из ее экипажа спасся. Трофимов жалел, что его сообщение о гибели лодки было причиной отмены приказа о выходе в море других эсминцев и вылете гидропланов. Если бы они были теперь в этом районе, «Колумб» был бы скоро найден. Теперь же приходилось довольствоваться одним только «Разведчиком рыбы».
Все же командир дал распоряжение радисту запросить по эфиру, не видел ли кто-нибудь шхуны «Колумб». Ведь какой-нибудь пароход мог случайно встретить ее и пройти мимо, ничего не подозревая. Радист выполнил распоряжение, но на вопрос о «Колумбе» никто не ответил.
Стоя с биноклем в руках на командном мостике, Трофимов думал о возможности поймать хотя бы одного из пиратов. Размышления командира прервали комиссар и старший механик.
— Осип Григорьевич уверяет, — сказал комиссар, показывая на старшего механика, — что мы могли бы протаранить подводную лодку.
Старший механик поглядывал в небо.
— Понимаю, куда он клонит, — ответил Трофимов, не отрывая от глаз бинокля: — хочет сказать, что это можно было бы сделать, если бы я ему дал тогда разрешение увеличить по его проекту скорость на три мили.
— Да, Семен Иванович, я уверен, — тихо промолвил старший механик.
— А я вам сказал: разрешу после консультации со старшим инженером дивизиона. Поняли?
— Слушаю, товарищ командир.
Механик недовольно поморщился, но потом прищурился, поглядывая на комиссара.
Комиссар молча улыбался. Он уже был согласен с механиком. Ответ командира свидетельствовал, что хоть он и будет говорить со старшим инженером, но если тот возразит против эксперимента, Трофимов будет настаивать. А командир всегда добивался своего. Механик мог совершенно успокоиться.
Он сошел с командного мостика и приблизился к пассажирам «Буревестника». Все трое — дед Махтей, Валентина Махтеевна и Зоря — стояли на палубе около зениток. По распоряжению командира им дали бинокли, и теперь они глядели в море. Механик помнил деда Махтея со дня праздничного обеда. Дед стоял, широко расставив ноги и стараясь сохранить морскую выправку.
— Здравствуйте, дедушка, — поздоровался с ним старший механик.
— Здравствуйте. — Дед пожал протянутую руку. — А кто вы, товарищ командир, будете? Не по машинной части?
— Угадали, дедушка: я старший механик.
— А-а-а! Вот и хорошо… Мне кажется, что в вашей машине не все в порядке.
— Почему же?
— Идем для такого красавца не больно быстро. Из бухты выходили живее.
Вероятно, этот вопрос волновал не только деда — и женщина и девочка сразу повернулись к механику, точно спрашивая о том же.
— Далеко шхуна уйти не могла, — пояснил механик. — Где-то на этой линии мы должны ее перехватить. Ждем возвращения самолета. Все зависит от него. Отыщет, сообщит, и мы двинемся полным ходом. А можем мы ходить быстрее всех. Только бы капитан разрешил, — пояснил механик, думая о своем проекте.
— Будьте добры. Очень прошу, и они просят! — Дед показал на своих спутниц.
— Постараемся, — ответил механик. — Только бы «Разведчик рыбы» не задержал.
Бинокли были снова наведены на горизонт. Но в воздухе, как и на море, никто не заметил никаких точек или пятнышек.
Прошло больше часа с тех пор, как Бариль и Петимко вылетели. По уговору, летчики должны были за это время вернуться, даже ничего не найдя. Кое-кто из моряков начинал уже беспокоиться, вспоминая позавчерашние события. Может быть, с самолетом снова случилась какая-нибудь неприятность? Впрочем, командир был совершенно спокоен. Комиссар понимал его. Самолет мог заметить в последнюю минуту что-то интересное и задержаться на четверть часа, на двадцать минут. Обстрела с «Колумба» они не боялись: револьверами «Разведчика рыбы» не собьешь.
А самолет задержался вот по каким причинам. Поднявшись в воздух, Бариль повел машину на восток и, держась на высоте пятисот метров, удалился от «Буревестника» на такое расстояние, откуда корабль в бинокль казался черной точкой. С корабля же самолет совсем не был виден.
Пилот стал очерчивать на этом радиусе круг, в центре которого находилась черная точка — «Буревестник». Перед глазами летчиков развертывалась пустынная морская панорама. Они почти замкнули кольцо, ничего не обнаружив. Тогда Бариль набрал семьсот метров высоты. Он мог бы подняться и на тысячу, расширив таким образом кругозор до ста десяти километров по радиусу, но это не имело практического значения — с такой высоты «Колумб» нельзя было заметить.
