Эндрю Лейн - Огненный шторм
Золотые листы? Это их она ищет?
Шерлок с неохотой снова свернул страницы, укладывая их так же, как они и лежали. Ему ужасно хотелось оставить их у себя и как следует изучить, но это было слишком рискованно. Он даже скопировать их не мог — там было слишком много информации, и ему просто не хватило бы времени. Сейчас он знал больше, чем раньше, но все равно чувствовал, что ничего не понимает.
Он завернул страницы в промасленную бумагу, обмотал бечевкой и аккуратно спустил из окна, убедившись, что в саду по-прежнему никого нет.
А потом закрыл окно, вовремя вспомнив, что нужно оставить небольшую щель.
Он в последний раз окинул взглядом комнату, чтобы проверить, не упустил ли чего и не оставил ли следов. Похоже, нет.
Постояв у двери, прислушавшись и не обнаружив никаких признаков, что в коридоре кто-то есть, Шерлок вышел из комнаты миссис Эглантин и на цыпочках прокрался до своей двери. Он подумал, не зайти ли к себе, но делать в своей спальне ему было нечего — разве что отдохнуть. Так что он решил спуститься вниз.
Оказавшись в холле, Шерлок услышал стук тяжелой дубовой двери, ведущей в сад и на подъездную дорожку. Кто-то только что вышел из дома. Через узкое окно Шерлок увидел, как к повозке идет женщина, одетая во все черное, — миссис Эглантин. Она была в пальто, а значит, собиралась куда-то ехать — наверное, в город. Шерлока бросило в дрожь, когда он понял, что не попался лишь чудом. Если бы она оставила пальто в своей комнате, а не на кухне, то поднялась бы наверх и столкнулась с ним.
Повозка отъехала и вскоре исчезла за воротами. Шерлок повернулся и пошел на кухню.
— Мастер Шерлок! — окликнула его кухарка.
Это была крупная женщина, румяная от жара плиты, с вечно испачканными в муке руками, но сейчас она казалась необычайно бледной, а глаза у нее покраснели, будто она еле сдерживала слезы.
— А я как раз хлебушка испекла. Посидите со мной, и я угощу вас горбушкой со свежим маслицем — только сейчас из маслобойки!
— Спасибо, — сказал он, — но я ищу миссис Эглантин.
В один миг лицо кухарки постарело лет на пять.
— Она в город поехала. И скатертью дорога! Говорит, овощи, что я приготовила, оставляют желать лучшего! — Кухарка фыркнула. — Можно подумать, здесь хозяйка она, а не миссис Холмс, и это какая-то шикарная гостиница, а не деревенский дом!
— Да уж, ей трудно угодить, — осторожно заметил Шерлок.
От Амиуса Кроу он узнал, что такие вот общие фразы побуждают болтливых людей говорить, а кухарка была очень словоохотливой.
— Она такая, да. Языку нее, как ножу мясника, и она всегда найдет, в чем тебя обвинить. Уж сколько экономок я повидала на своем веку, но таких противных и вечно всем недовольных еще не встречала!
— Тогда почему дядя с тетей ее наняли? — спросил Шерлок. — Наверное, у нее были хорошие рекомендательные письма от прошлых хозяев.
— Если и были, то я об этом не слышала.
— Я в доме постоянно на нее натыкаюсь, — продолжил Шерлок. — Иду себе, а она стоит, ничего не делает, только смотрит и слушает.
— Истинная правда, — поддакнула кухарка. — Как ворона, на ветке сидит и подкарауливает червяка. — Бледность уже сошла с ее лица. И она снова фыркнула. — Когда она сюда на службу поступила, первым делом перевернула всю кухню вверх дном. Всю утварь вынесла в сад и отмыла все стены и пол. Надо отдать ей должное — сама работала. Заперла дверь и вкалывала весь день, с утра до вечера. Говорила, что ей уже приходилось видеть дома с мышами и крысами, и она должна позаботиться, чтобы и здесь их всех вывести. Вот уж характер у женщины! Можно подумать, я бы допустила на свою кухню хоть одну мышь!
— Странная женщина, — согласился с ней Шерлок.
— А у меня печенье готово. Не хотите парочку, чтобы заморить червячка перед вечерним чаем?
— С удовольствием, — улыбнулся Шерлок. — Честно говоря, я бы с радостью пропустил чай и обошелся вашим печеньем.
— Как приятно, что вам по душе моя стряпня! — просияла кухарка. К этому времени она уже заметно повеселела.
Сжевав пару штук, Шерлок вернулся в хозяйскую часть дома. Может, он и не слишком продвинулся в своем расследовании, но теперь твердо знал, что миссис Эглантин устроилась работать в этот дом при помощи шантажа и что она что-то ищет. Те самые золотые листы? Возможно, и все-таки эта версия казалась Шерлоку невероятной. Как эти золотые листы могли попасть в дядин дом? Зачем они дяде и тете? Он прожил здесь больше года и не видел никаких изделий из золота. У них даже посуды позолоченной не было.
Неожиданно он понял, что больше не может здесь оставаться. Обстановка в доме давила ему на плечи, как тяжелое пальто. Нужно было выбраться отсюда. Сначала Шерлок подумал о том, не навестить ли Амиуса Кроу и Вирджинию, но затем решил выяснить еще кое-что о миссис Эглантин. Если она поехала в Фарнхем закупать свежие овощи для кухни, то можно будет ее отыскать и проследить за ней. Возможно, овощи — всего лишь предлог. У нее могла быть и другая причина, чтобы поехать в город.
Шерлок вышел из дома и направился к конюшне, где стояла его лошадь. Он привык думать о ней как о своей, хотя на самом деле угнал ее из конюшни барона Мопертюи, когда только приехал в поместье Холмсов. К счастью, барон ее обратно не потребовал, да и лошадь вроде бы не возражала против хорошего ухода и частых прогулок. Шерлок в шутку назвал ее Филадельфией. Против этого имени она тоже не возражала.
Оседлав Филадельфию, как показывал ему местный конюх, Шерлок выехал на дорогу, ведущую в Фарнхем. За последние месяцы он стал гораздо лучше держаться в седле — у него было достаточно времени для прогулок верхом, особенно после того, как они с братом вернулись из полной приключений поездки в Россию.
И сейчас, проезжая рысцой под высокими деревьями леса Эллис-Холт, Шерлок размышлял о загадочной Парадол-чэмбер — международной преступной организации, вовлеченной в масштабные проекты барона Мопертюи. О них ничего не было слышно с тех пор, как провалилась их попытка дискредитировать Майкрофта и убить главу российской тайной полиции, но Шерлок знал, что эти люди все еще где-то здесь. Он иногда расспрашивал о них брата, но тот уверял, что, как и Шерлок, находится в полном неведении. Известно лишь, что они где-то прячутся и что-то замышляют.
Шерлок и сам не заметил, как оказался в предместье Фарнхема: крестьянские хижины, крытые соломой, время от времени попадающиеся на пути, сменились рядами кирпичных домов с черепичными крышами. Шерлок не решился ехать в центр города верхом, чтобы не попасться на глаза миссис Эглантин. Он оставил лошадь в конюшне на окраине, сунув конюху несколько пенсов, чтобы тот накормил и напоил ее. Остаток пути Шерлок преодолел пешком.
Если миссис Эглантин не соврала насчет овощей, значит, она направлялась на рынок. Шерлок двинулся в ту же сторону, держась в тени домов. Рыночная площадь была вся заставлена прилавками со всевозможной провизией: фруктами, бобами, копченостями и морепродуктами.
Миссис Эглантин нигде не было видно, но Шерлок заметил Мэтти. Тот крутился возле прилавка с овощами. Наверное, рассчитывал, что ему что-нибудь перепадет.
Мэтти увидел Шерлока и помахал ему. Потом взгляд Мэтти снова метнулся к прилавку, и на его лице промелькнуло сомнение, но все-таки он решился оставить свой пост и подойти к другу.
— Обеда ждешь? — спросил Шерлок.
— Вообще-то я еду на обеды и завтраки не разделяю, — признался Мэтти. — Когда могу, тогда и ем.
— Умно. А миссис Эглантин тут случайно не появлялась?
— Твоя экономка? — Мэтти пожал плечами. — Я стараюсь держаться от нее подальше. Она что-то вроде плохой приметы.
— Я понял, но ты ее точно не видел?
Мэтти кивком указал на прилавок со свежей форелью:
— Пару минут назад вот здесь стояла. Сказала, что рыба у них слишком мелкая.
— Ты не заметил, в какую сторону она пошла?
Мэтти пожал плечами:
— Да какая мне разница? Лишь бы держалась подальше от меня. А что? Что-то случилось?
Шерлок подумал, не рассказать ли Мэтти о разговоре между миссис Эглантин и дядей, но решил, что лучше будет промолчать. Это дело касалось только его семьи — по крайней мере, сейчас.
— Мне нужно знать, где она. Кажется, она что-то замышляет.
— Найти ее будет не трудно, — заметил Мэтти. — Она всегда так одета, будто собралась на похороны.
Они стали пробираться через рынок, и, проталкиваясь между торговцами, покупателями и праздными зеваками, Шерлок улавливал обрывки чужих разговоров.
— …вот я и говорю ему: если вернешься ни с чем, я уйду…
— …ты же уверял меня, что заключил с ним сделку, Билл…
— …если я еще раз тебя с этим парнем увижу, такую трепку задам, что неделю не сможешь сидеть…
Вдруг его внимание привлек чей-то голос. В нем слышался американский акцент. После знакомства с Амиусом Кроу и поездки в Нью-Йорк Шерлок моментально его распознавал. Он покрутил головой в надежде увидеть Кроу, но обнаружил более молодого мужчину. В его облике было что-то угрожающее. Волосы незнакомца были собраны в хвост, и Шерлок заметил, что у него нет правого уха. На месте ушной раковины осталось лишь уродливое нагромождение шрамов. Одет он был в грязный, поношенный костюм. У парня, с которым он разговаривал, были короткие светлые волосы и рябое, как после оспы, лицо.
