Антон Иванов - Загадка сорвавшейся встречи
— Еще бы! — горячо поддержал Иван, у которого были свои счеты с Английским клубом, а в частности и с Коростелевым.
— В общем-то это случайная удача, — честно признался Баск. — Нас ведь всех тогда в зал загнали. Мне стало скучно. Вот я от нечего делать и щелкнул президиум. А уж зевнул этот тип абсолютно сам.
— Все равно молодец! — еще раз похвалили ребята.
— А вот наша дорогая Дятлова, — достал из конверта еще один снимок Баск.
Ребята засмеялись. Наташка, поднявшись на цыпочки и изогнувшись вопросительным знаком, подглядывала в щелку чуть приоткрытой двери, на которой отчетливо виднелась табличка: «Учительская».
— Это я вообще не понимаю, как мне удалось, — продолжал изумляться Сеня. — И главное, никак не вспомню когда.
— Р-ранний склер-роз, — изобразила собственного попугая Марго.
— Кстати, как у тебя этот парень? — Сеня, в отличие от Каменного Муму, был в прекрасных отношениях с Птичкой Божьей.
— Нормально, — улыбнулась Маргарита.
— Воюет с Мумушкой на полную катушку, — мигом облекла информацию в рифму Варя.
— Эх! — мечтательно посмотрел Баск на Герасима. — Надо бы еще для нашей газеты Муму с попугаем заснять. Обоих в профиль. Тогда как две капли воды будут.
— Ну уж нет! — заорал Герасим. — Чтобы я когда-нибудь стал сниматься с этой недожаренной курицей?
— Интересно у тебя, Герка, получается, — вмешался Иван. — Значит, Наташку с учительской можно, а тебя с Птичкой Божьей нельзя?
— Наташка — это школьная тематика и к тому же смешно, — принялся защищаться Муму. — А я с попугаем… Во-первых, ничего остроумного, а во-вторых, не имеет отношения к жизни нашей «Пирамиды».
— Как это не имеет? — звонко расхохоталась Варя. — Ты же, Мумушечка, неотъемлемая часть жизни «Пирамиды».
— Соглашайся, Герка, — все сильней увлекал замысел Баска. — Отличный снимок выйдет. Я уж постараюсь.
— Знаю, как ты постараешься, — проворчал Муму. — Потом надо мной вся школа ржать будет.
— По-моему, для того газету и делаем, — резонно заметил Сеня.
Герасим, надувшись, молчал. Признаться, что он не хочет насмешек, было бы глупо. Но и задумка Баска его не радовала. Все-таки взяв верх над эмоциями, Муму с кислой улыбкой выдавил из себя:
— Ладно. Снимай, если выйдет.
— Другое дело, — обрадовался Сеня.
А Муму с надеждой подумал: «Может, еще Птичка Божья сниматься не захочет. Или места в газете для этой моей фотографии не останется».
— Ну, Баск, чего у тебя еще там в конверте? — поспешил перевести разговор он.
— Эта, — начал, не торопясь, вытягивать из конверта снимок Баскаков, — вообще прошлогодняя. Но, по-моему, получилось отпадно.
Друзья поглядели. На первом плане Баск запечатлел их классную руководительницу Ольгу Борисовну Пантюшенкову. Стоя посреди кабинета литературы, она что-то рассказывала своим питомцам. Ото всего ее облика веяло вдохновением и увлеченностью. Из-за спины Ольги Борисовны выглядывал Юрка Чечилов. Состроив кому-то умопомрачительную физиономию, он одновременно при помощи двух пальцев изобразил рожки над головою учительницы.
— Ну, Чича, дает! — восхитился Иван, который пришел в «Пирамиду» только в этом году.
— Главное, что потом было, — предался воспоминаниям Муму. — Ольга вдруг обернулась, а Чича, лопух, не успел вовремя среагировать.
— Ага, — подхватил Луна.
— Ну, чего случилось? — поинтересовался Иван.
— Бедному нашему Чиче пришлось писать сочинение, — внесла ясность Варя. — На тему: «Сто причин, почему нельзя строить рожки учителю».
— Сто причин? — охнул Иван.
— Именно сто, — с характерной своею полуулыбкой подтвердила Марго. — Мы всем классом ему помогали.
— Если бы не помогли, — с важным видом изрек Герасим, — Чича бы до сих пор этот труд века ваял.
— Ты бы уж, Мумушечка, не хвастался, — кинула на него язвительный взгляд Варвара. — Видишь ли, Ваня. Наш дорогой Герасим тогда не смог родить ни одной причины, кроме самой очевидной. Мол, если состроишь рожки учителю, после придется писать сочинение.
— Ничего подобного, — немедленно принялся спорить Каменное Муму. — Я Юрке еще кучу хороших причин накидал.
— Помню, помню, — с ангельским видом потупила взор Варвара. — Герочка посоветовал написать: если строишь рожки за спиной учителя, можешь его ненароком толкнуть. Учитель тогда упадет и растянется посреди класса.
— Между прочим, эту причину зачли, — отбил выпад Муму.
Тут из школьного здания послышался первый звонок.
— Ребята! — взвыл Баск. — Скорей в гардероб! Иначе опоздаем!
Этот учебный день прошел достаточно тихо. Выйдя из школы, Команда отчаянных разбрелась по домам, договорившись встретиться ровно через полчаса возле дома номер восемнадцать.
Влетев в квартиру, Иван крикнул бабушке Генриетте Густавовне:
— Скорей дай пожрать! А то некогда.
— Ваня, — с осуждением покачала головой бабушка. — Сколько мне тебя еще просить, чтобы ты изъяснялся на нормальном русском языке.
— А я на нормальном, — набросил куртку на крючок Иван. — У нас в «Пирамиде» все так говорят.
— Не преувеличивай! — ответила Генриетта Густавовна. — У вас там учится много очень интеллигентных детей.
— Ба! Потом! — взмолился внук. — Мне надо как можно скорей!
— Куда, интересно, ты так торопишься? — с подозрением оглядела внука Генриетта Густавовна. — Опять, что ли, к этой своей компании? Ничего. Подождут.
— Да мы в Пушкинский, в Пушкинский! На экскурсию! — выпалил Ваня.
— В Музей изобразительных искусств имени Пушкина? — ушам своим не поверила бабушка.
— Ну! — крикнул Иван. — В него самый. У нас сбор через двадцать минут.
— Сейчас, сейчас, Ваня, одну минуточку. Бабушку как подменили. Спешно просеменив
на кухню, она принялась там греметь кастрюлями и сковородками. В Пушкинский музей, по ее мнению, действительно стоило торопиться. Это было совсем другое дело, чем проводить дни напролет с какими-то подозрительными друзьями, которые вечно попадают во всякие опасные ситуации.
Обед она подала Ивану в мгновение ока. И даже меньше обычного возмущалась, когда внук, громко хлюпая от спешки, расправлялся с супом, а потом чуть ли не целиком заглотал три котлеты!
— Все, ба. Пора, — выскочил из-за стола мальчик.
Но Генриетта Густавовна не была бы самою собой, если бы не обратилась к внуку с напутствием:
— Особенно, Ваня, советую подольше задержаться у импрессионистов. В Пушкинском уникальная коллекция.
— Ба! — пытался распутать завязавшийся двумя узлами шнурок Иван. — Какое там задержаться! У нас экскурсия.
— В таком случае посоветуй экскурсоводу, — менторским тоном заявила Генриетта Густавовна. — При посещении музеев всегда надо делать акцент на самом важном и не особенно задерживаться на второстепенном.
— Ладно, ба. Разберемся на месте, — почел за лучшее не спорить внук.
— Подожди, — была настроена на продолжение беседы бабушка. — Я сейчас тебе скажу, какие у меня любимые шедевры.
— Вечером, вечером скажешь!
Внук пулей вылетел на лестничную площадку и запрыгнул в лифт. Генриетта Густавовна тяжело вздохнула и заперла замок.
Иван, лишь каким-то чудом не сбив с ног старичка соседа, вынесся из подъезда. Друзья уже зябко переминались на морозе.
— Чего так долго? — спросил Герасим. — У нас даже Луна успел пообедать.
— У Луны предки сейчас на работе, а бабушки нет, — отозвался Иван. — А у меня есть. Скажите спасибо, что я еще улизнуть сумел вовремя. А то она намылилась рассказать мне краткую историю Пушкинского музея.
— Раз наконец все в сборе, пошли, — поторопил Луна.
Вся компания двинулась к метро «Белорусская». Добравшись до станции «Театральная», они пересели на «Охотный ряд», доехали до «Кропоткинской» и вышли к Пречистенским воротам. На противоположной стороне улицы ярко сияла в подсветке прожекторов восстановленная злато-купольная громада храма Христа Спасителя. Друзья свернули на Волхонку и вскоре поравнялись с усаженным елями двориком Пушкинского музея. Муму волновался напрасно. Очереди не было. Миновав бдительность милиционера, ребята поднялись по каменным ступеням и, пройдя сквозь подъезд, оказались в гулко-торжественном холле музея.
Возле касс небольшая очередь все же стояла.
— Ну, — чувствовал себя тут как дома Каменное Муму. — Хватайте мою куртку. Я встану за билетами, а вы пока — в гардероб.
Иван, Луна, Марго и Варвара сбежали вниз по лестнице. Девочки было остановились у застекленных горок с копиями египетских и греческих статуэток и украшений, однако Луна сказал:
— Это рассмотрите позже.
— Тира-ан, — скорбно протянула Варя, и они с Марго проследовали в гардероб, где, разумеется, задержались возле зеркал.
