Валерий Гусев - Коллекция в бегах
– Они мне остались, – веско подчеркнул Алешка. – В очень множественном числе. У меня после долгих полетов всегда голод появляется. Поехали снова.
Он уселся в кабину:
– Заводи, Дим. В нужную сторону.
Я снова закрутил пропеллер. Уже в нужную сторону.
– Пошел! – скомандовал Алешка.
На этот раз турундыка поехала вперед – вот-вот взлетит! – и плавно остановилась точно возле нашей калитки. Не взлетела…
– Мотор слабоват, – вздохнул Алешка, покидая кресло пилота. – Ну ничего: или мотор посильнее сделаю, или зимой вместо колес Димкины лыжи присобачу. И будут у меня аэросани. Буду гонять по снежным просторам. Пока не догоню экватор.
Какое-то у него странное представление об экваторе.
– А я буду худеть до зимы, – пообещал полосатый Иван Иваныч. – Я тоже люблю догонять экватор.
Мы закатили турундыку во двор. Алешка бережно накрыл ее старой пленкой, и мы пошли пить чай. Мама нашего нового знакомого Ивана Ивановича тоже пригласила. Мама у нас очень вежливая и хорошо воспитанная. Только вечно ломает зонтики, теряет перчатки и забывает в магазине взять сдачу и забрать продукты.
Этот Ван Ваныч тоже очень вежливый оказался: на мамино предложение не стал отнекиваться, а сразу же согласился. И за столом вел себя очень прилично, весело и легко. Будто сто раз уже у нас чай пил. В нашем сарайчике в виде вагончика.
– Славно у вас. Но тесновато, – сказал он после третьей кружки чая, оглядывая наши хоромы. – Вам строиться надо.
– Капитал не дозволяет, – усмехнулся папа.
– То денег нет, то времени, – добавила мама.
– Когда есть деньги, то нет времени, – вставил и Алешка свое слово. – А как время появляется, то деньги кончаются.
Ван Ваныч рассмеялся так, что у папы зазвенела и запрыгала ложечка в стакане.
– Да, – Ван Ваныч вытер веселые слезы, – материал нынче дорог. Но я бы вам помог.
– Нам нельзя помогать, – серьезно предупредил Алешка. – Мы с папой большие начальники. Еще скажут, что мы взятки берем.
Опять хохот до потолка. Опять полная чашка веселых слез.
– Взяток я не даю, у меня на взятки денег нет. Но с материалами помочь славным людям всегда готов. – И он стал рисовать цветные картинки.
Оказалось, Ван Ваныч руководит каким-то строительством. И материала всякого у него выше крыши. Он приобретает его со скидкой. И у него часто бывают остатки. Которые он может продать нам с еще одной скидкой.
– Вы, Сергей Алексаныч, прикиньте, в чем у вас нужда, составьте списочек. Я все подсчитаю – останетесь довольны. И давайте запросто – по-соседски. Тем более что у вас такие ребятишки славные и жена очень обаятельная и гостеприимная.
Мама от этих слов прямо расцвела. Можно подумать, она сама об этом не знала – какая она добрая, вежливая и гостеприимная. И обаятельная.
– Я подумаю, – сказал папа.
– Подумайте. А я вам пару хороших мастеров пришлю. Есть у меня на стройке две хохлушки. Берут за работу они недорого, а работают очень хорошо.
– Я подумаю, – повторил папа. Он что-то не очень спешил прыгать от радости.
А мама спешила. Быстренько размечталась.
– Построим дом, – прошептала она, сжав перед собой ладошки. – Двухэтажный…
– Ага, – произнес Алешка. – Будешь со второго этажа с зонтиком прыгать.
– Не дождешься, – поспешно сказала мама. – Я буду на балконе второго этажа сидеть с букетом цветов и чашкой кофе и любоваться прекрасными далями… Луна всходит, соловьи поют…
– Лягушки квакают, – преподнес Алешка.
– На втором этаже, – неуверенно возразила мама, – лягушки не водятся.
– Разведем, – пообещал Алешка. – Сколько хочешь.
– Нисколько. Не надейся.
– Лягушки полезные, мам. Они с комарами борются.
После лягушек мама больше всего комаров не любит. А Лешка любит их всех, комаров даже бить жалеет.
– Они же не виноваты, – объясняет он, – что у них такая пища.
– Людоед тоже не виноват, – отвечает мама, – что у него такая пища.
Ван Ваныч с удовольствием слушал эти разговоры. Как мы потом узнали, он был одинокий человек, бессемейный. Вроде нашего Павлика. У него тоже не было не только жены, но и детей. И когда он к нам приходил, он чувствовал себя среди близких людей, в кругу семьи. Это он всегда так говорил, когда садился за стол пить чай.
Ну и пусть пьет, нам воды не жалко.
В этот день он, прощаясь, еще и пообещал Алешке здоровенный кусок пленки для крыльев.
– У нас там этой пленки, – хвалился Ван Ваныч, – как…
– Как гуталина у Матроскина, – закончил за него Алешка. – А тонкие рейки у вас есть?
– Завались.
– Класс. Я из реек сделаю каркас и обтяну его пленкой. А резина у вас есть?
– Алексей! – строго осадил его папа. – Не зарывайся… Большой начальник.
Ван Ваныч незаметно подмигнул Алешке и шепнул:
– Поищем.
В общем, у нас появился хороший сосед и добрый приятель. Ну самолет тоже. Лебедь в виде турундыки.
Далеко ли мы на этом самолете залетим. В орлиное гнездо. Нет, не в орлиное. Скорее – в гадючье.
Но мы об этом, конечно, еще не знали…
А жизнь в начале лета стала налаживаться, пошла дачным чередом. Наш участок зеленел под солнцем, а наш фургончик становился все уютнее. Мама повесила на окошко новые занавески, а на подоконник все время ставила в стеклянной банке полевые цветы. Благо, ходить за ними недалеко – «поле» прямо под окном.
Окружающая флора радовала нас своими травками и березками, а окружающая фауна стремилась завоевать свое место в фургончике. Про кошку я уже не говорю, она себя чувствовала в доме хозяйкой, разогнала всех мышей и, если не вылизывалась, то все время спала в кресле. Пока кто-нибудь на нее не сядет.
Про комаров я тоже не говорю, а вот возле слухового окошка, прямо под карнизом, обнаружилось красивое осиное гнездо. Это чудо природы! Такой шар, размером примерно с футбольный мяч, сделанный словно из тонкой серой бумаги. Очень красиво сделанный, переплетенный весь такой, шуршащий на вид. Ни один человек так не сможет.
И ближе к вечеру в этом шаре стоит ровный мощный гул – все осы после своих дневных трудов собираются в кучку для ночного отдыха.
Маме мы про ос не стали рассказывать – у нее и так проблем хватает с комарами и лягушками. А сами таким осиновым (как сказал Алешка) соседством не очень обеспокоились. Главное – не мешать им заниматься своими делами. Тогда и они не будут мешать нам заниматься нашими делами.
А вот в мамином кухонном уголке, под самым потолком, завелся громадный паук. Маму он бросал в дрожь.
– Убей его! – сказала она Алешке. – Или выкинь на улицу! Прямо сейчас.
– Он полезный, – заступился Алешка за паука. – Он ловит и ест мух.
– Я лучше сама их буду ловить!
– И есть тоже? – ужаснулся Алешка с хитрой улыбкой.
– Или я, – решительно сказала мама, – или паук!
Алешка выбрал маму. Но и паука ему было жалко.
– Ладно, – сказал он нехотя, – я убью его мирным путем.
– Это как? – удивилась мама.
Алешка тяжело вздохнул.
– Я посажу его перед зеркалом.
– И что?
– А то! Он ведь сам себя никогда не видел. А тут вдруг увидит.
– Ну и что?
– Ну и сам по себе помрет. Либо от страха, либо от стыда.
Мама ничего не ответила, взяла веник и смела паука вместе с его паутиной, набитой высохшими мухами, в помойное ведро.
Паук-то ладно, а вот с осами так не обойдешься. Еще и поэтому мы маме про них не стали рассказывать. А если она, прислушиваясь, спрашивала: «Что это там наверху гудит?» Мы отвечали: «Ветер!»
В общем и целом жизнь налаживалась. Алешка – он не привык даром терять время – в первые же дни восстановил прошлогодние дружеские связи с соседями, шастая к ним в гости и всегда с выгодой для себя. Таскал на участок железяки, гвозди, резинки, конфеты, сникерсы-марсы.
Но на достигнутом не останавливался – заводил новых друзей. Хороших и полезных. И все чаще пропадал у одного мастерового дядьки. Он был кузнецом. Его кузница стояла на самой окраине деревеньки со смешным названием Пеньки. Из кузницы валил через трубу черный дым и слышался веселый металлический перезвон. Со слов Лешки я понял, что этот кузнец – мастер на все руки, и от него в деревне всем большая польза. Он мог починить трактор, наладить швейную машинку, выковать красивую рамочку для семейной фотографии. И выращивал красивые цветы. Прямо перед кузней, в полусадике, как говорил Алешка.
Вообще, наш Алешка очень восприимчивый. Когда он знакомится с хорошим человеком, то как-то невольно перенимает на время его речь, манеры, привычки. И я стал замечать, что дружба с деревенским кузнецом наложила на него отпечаток. Во-первых, он приходил из кузни чумазый как чертенок, а во-вторых, впаривал в свой разговор новые словечки.
Этот кузнец, наверное, был простой человек, и речь у него была простая, не очень грамотная. Алешке это нравилось. Вот и пошли в его лексиконе – «кажный», «отцеда и доцеда», «пользительный».
