Мария Грипе - Сесилия Агнес – странная история
И что же тут такого особенного? Она никогда не слышала, как растет трава. Вообще-то даже специально приложила ухо к газону и прислушалась. Но не уловила ни звука.
Даг навел справки и рассказал ей, что, согласно поверьям, дети, рожденные в воскресенье, якобы обладают шестым чувством. Хотя, может, и не все. Но некоторые, например, умели читать мысли, заглядывать в будущее и знали толк в вещах сверхъестественных.
Нора запротестовала. Это все выдумки. Она ни мысли читать не умеет, ни в будущее заглядывать, и незачем ему во все это верить. А сверхъестественное ее вообще не интересует.
– Чего ты так нервничаешь? – Даг улыбнулся, пристально глядя на нее, и она чуть не разозлилась.
Что это он вообразил? Разве нельзя родиться в воскресенье без того, чтоб тебя заподозрили в чтении чужих мыслей и прочих глупостях? Вот теперь она в самом деле поняла, почему бабушка в тот раз так рассердилась. Бабушка права. Лучше совсем не знать, что родился в воскресенье, иначе люди будут смотреть на тебя косо, как на чудака.
– Ничего подобного, – перебил Даг. – Наоборот. Ведь шестое чувство наверняка штука замечательная, а?
Но она не желала больше слушать такие разговоры. И взяла с Дага слово не касаться этой темы. Даг обещание держал, и она тоже забыла об этом. Хотя с нею нет-нет да и случались не вполне объяснимые происшествия.
Как нынче, в этот мартовский день.
Нора пришла из школы и очень торопилась. Надо было встретиться с Леной, ее лучшей подругой, и сообща сделать домашнее задание – взять интервью у шофера-дальнобойщика, который их ждал.
Впопыхах она покормила Мохнача, впопыхах проглотила бутерброд, выпила стакан молока. И в ту самую минуту, когда, уже одетая, стояла в прихожей, неожиданно зазвонил телефон. Ну и черт с ним, снимать трубку некогда – Нора захлопнула за собой дверь и собралась было рвануть вниз по лестнице. Но телефон за дверью не унимался. Вдруг это Лена?
Нора отперла дверь и, вбежав в квартиру, сняла трубку.
Но звонивший просто ошибся номером. Женский голос. Нерешительный. Молодой. Сперва Нора сгорала от нетерпения. А потом ее словно подменили – почему-то она была не в силах повесить трубку. Хотя разговор казался совершенно абсурдным.
– Алло? Куда я попала?
– Это квартира Шёборгов.
– Та-ак. А кто у телефона?
– Нора. Нора Хед.
Небольшая пауза. Нора услышала отдаленный грохот, но вникать не стала.
– Нора? Это кто такая?
– Я, конечно.
– А-а, ну да… извини.
– Что тебе, собственно, надо? Ответа нет.
– Ты наверняка не туда попала…
– Быть не может…
– Куда ты звонила?
– Я… Погоди. Сейчас посмотрю.
– Вообще-то я тороплюсь.
– Секунду!
– Мне пора идти.
– Нет-нет. Погоди. – В голосе вдруг послышалась тревога, и вот тут-то Нора почувствовала, что не в силах повесить трубку.
– Ты можешь сказать, куда звонила?
– Это не имеет значения… Извини.
Трубку вроде бы положили. Нора стояла у телефона, со странным ощущением нереальности происходящего. До ее слуха опять донесся глухой грохот, будто что-то тяжелое рухнуло на землю, но она не придала этому значения. Медленно, неуверенно опустила трубку и уже хотела положить ее на рычаг, как вдруг на том конце снова раздался голос:
– Алло?
– Я слушаю. В чем дело?
– Извини… Теперь все в порядке. Можешь повесить трубку.
– Да в чем дело-то? Что в порядке?
– Пока! И еще раз извини.
Гудки. Нора тоже повесила трубку, чувствуя себя как в трансе.
Куда это она собиралась?
Ведь только что ужасно спешила? Почему?
Ну да, Лена и шофер-дальнобойщик?! Но сейчас все это уже казалось неважным. Она-то здесь при чем?
Хотя все равно надо пойти и разобраться. Иначе они обидятся.
Она закрыла квартиру и медленно спустилась по лестнице.
Но ощущение нереальности исчезло, только когда она открыла входную дверь. Прямо у подъезда стояла кучка людей. Все смотрели вверх, на крышу. Кто-то окликнул ее, показывая на тротуар.
Прямо перед дверью виднелась куча льда и снега. И огромная, даже исполинская сосулька. Буквально только что произошло несколько жутких обвалов. Выйди она чуть-чуть раньше, вполне бы могла получить этой сосулькой по голове и, чего доброго, умереть. В два счета.
Народ испуганно глядел на нее.
Кто-то даже про ангела-хранителя вспомнил.
Она хотя бы понимает, что была на волосок от гибели?
Нора совершенно растерялась.
– Гм… ну, мне здорово повезло, – промямлила она и поспешила прочь.
Повезло? Ведь едва на тот свет не отправилась! Народ только головой качал, провожая ее взглядом.
Нора прибавила шагу, почти побежала. Телефонный разговор не шел у нее из головы.
Если б та девчонка не ошиблась номером…
А кстати, однажды с нею уже случалось такое, вспомнила она. Вскоре после переезда, когда Андерс делал ремонт.
На шатком помосте над одной из дверей стояло тогда большое тяжелое малярное ведро.
А она собиралась в эту дверь пройти…
Тут-то и зазвонил телефон!
Нора хорошо помнила, что стояла с трубкой в руке и смотрела, как помост обваливается и ведро летит на пол.
Карин вскрикнула. Из-за этого помоста, ведра и пролитой краски поднялся жуткий переполох. О ней все и думать забыли. Впрочем, никто, кроме нее самой, не знал, что она как раз направлялась к этой двери и, если б не телефон, всё наверняка бы рухнуло ей на голову.
В тот раз кто-то опять-таки ошибся номером.
Уж не эта ли самая девочка?
Может, ей померещилось, но голос был вроде как знакомый.
Над тем давним происшествием она особо не ломала себе голову. Почти сразу же забыла о нем.
Но на сей раз забыть труднее.
Такое впечатление, что это происшествие не случайность, а скорее часть большого целого. Звено неведомой цепи.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Между прочим, речь в моем сне шла о тебе, Нора!
Даг пристально смотрел на нее. Все-таки временами он слишком уж странный. Не в меру серьезный. Не в меру восторженный.
– Ты даже не слушаешь меня!
В его голосе сквозит разочарование. Нора села в кровати.
Конечно же она слушала. Но ведь сейчас только начало седьмого. Рановато, пожалуй…
Даг ворвался в комнату всего лишь минуту-другую назад, заспанный, но возбужденный, растолкал ее и взахлеб принялся что-то рассказывать. Уловить смысл было очень непросто.
Ему приснилось, будто на утреннем собрании в школе директор внезапно взмахнул рукой, указал на Нору и крикнул:
«Элеонора Хед! – (Ее крестили Элеонорой, но обычно называли Норой.) – Элеонора Хед! Встань!»
Нора встала, и директор велел ей немедля отправляться на поиски.
«Иди и ищи!» – провозгласил он, да так громко, что весь зал загудел эхом. А когда Нора спросила, куда ей идти и что искать, то в ответ услыхала:
«Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что».
Объяснил, нечего сказать! На этом сон Дага кончился. Откровенно говоря, трудновато принять все это по-настоящему всерьез. Конечно, обижать Дага не хочется, но если сон означает, что она сию же минуту побежит не знаю куда искать не знаю что, так это уж чересчур, спору нет, особенно сейчас.
– Ты ведь не станешь отрицать, что задание довольно-таки туманное? Мягко говоря!
Разумеется, Даг этого не отрицал. Но сны часто бывают загадочны и требуют истолкования, и его сон может оказаться важным. Когда проснулся, он сразу это почувствовал и решил немедля рассказать обо всем Норе. Вот и рассказал. Пусть она теперь толкует этот сон по своему усмотрению.
– Спасибо тебе. Я непременно его обдумаю.
– Обдумай! Во всяком случае, я тебе рассказал… Даг ушел, а Нора опять нырнула под одеяло.
Можно еще часок вздремнуть. Странный сон. Она не стала говорить об этом Дагу, но ведь обычно в снах дело идет о том, кто их видит. Значит, скорее всего, Дагов сон касался его самого, а не ее.
И вопреки обещанию все обдумать, она про этот сон забыла.
После школы они с Дагом встретились на кухне, но ненадолго, потому что ему надо было спешить в балетную студию. Перед уходом он с важным видом вопросительно посмотрел на нее, однако ничего не сказал. А она думала о другом.
Необходимо наконец-то написать бабушке. Много времени это не займет. Но до чего же трудно собраться!
Бедная бабушка! Ходит, наверно, заглядывает в почтовый ящик, а письма нет как нет.
Время от времени бабушка присылала маленькие подарки, а Нора письмом благодарила ее. Собственно, все контакты между ними теперь этим и ограничивались. Конечно, жили они в разных городах, но не так уж и далеко друг от друга. Хотя казалось, что далеко. Расстояние было скорее психологического свойства, чем географического. После смерти мамы они все больше отдалялись друг от друга.
Маминым родителям приходилось нелегко, Нора понимала. Мама была их единственным ребенком. И они не смогли примириться с тем, что она ушла навсегда. А Нора как раз и напоминала им, что свою дочку они потеряли. И она их жалела.
