Роберт Стайн - Занавес
— Ладно. Встретимся у воды внизу, — обратилась она к Джорджу.
— Нет, пожалуй, как-нибудь в другой раз, — уклонился парень.
Джулия попыталась скрыть обиду.
Джордж обошел девушек и легкой походкой направился к выходу.
— Увидимся позже! — крикнула ему вслед Джулия.
Он остановился и обернулся.
— Если я могу что-нибудь сделать для тебя, дай мне знать, — сказал он, обращаясь исключительно к Рене. Казалось, он вложил особый смысл в свои слова. Несомненно, это было своего рода приглашением к дальнейшему общению.
— Как насчет крови? — крикнула ему вдогонку Рена. Лужа крови не давала ей покоя, несмотря на то что это была всего лишь сценическая краска.
Джордж пожал плечами.
— Она легко смоется водой, — ответил он, помахав ей рукой на прощание. Но вдруг добавил загадочно: — Искусство и иллюзия. Именно из-за этого мы все здесь, не так ли? Искусство и иллюзия…
Обе девушки смотрели Джорджу вслед, пока он не скрылся за углом. Затем они перешагнули лужу крови и вошли в комнату.
Это было маленькое помещение с крашеными, тонкими, оштукатуренными стенами. Было слышно, как в соседских комнатах разговаривают другие девчонки. «Мы будто живем в картонной коробке», — подумала Рена, когда впервые сюда вошла.
Здесь едва хватало места для двухэтажной койки, деревянного складного стула и комода с зеркалом прямоугольной формы. Комод был из сосны, и только волшебник или какой-нибудь силач мог выдвинуть ящички, которые деформировались, да к тому же пахли плесенью. Еще здесь был небольшой чуланчик размером с телефонную будку. Единственное окно открывало вид на холм. Ванная комната находилась в конце коридора.
— Он настоящий ребенок, — сказала Джулия, усаживаясь на стул.
Рена состроила гримасу.
Джулия удивленно на нее посмотрела и продолжила:
— Безусловно, он тобой интересуется.
— Мне все равно, — ответила устало Рена, укладываясь на край кровати Джулии. — Он не мой тип.
— Не твой тип?
— Он слишком давит. Какой-то… больной. Лечь на пол, притворяясь мертвым… Это безумие.
— Нет, всего лишь шутка, — Джулия поразилась такой неистовой реакцией подруги.
— И к тому же мне не понравилось, как он на меня смотрел. Он как будто меня гипнотизировал, — добавила Рена.
— Ты просто не привыкла к людям театра. Он всего лишь играл. А ты действительно неважно выглядишь, такая бледная…
— Да нет, все нормально. Это все он… ну, он… напомнил мне кое-что.
— Кое-что? Ты от меня что-то скрываешь? Давай же, Рена, колись!
Рена даже не улыбнулась. Джулия поняла, что не стоило шутить. Она подняла расческу и начала приводить в порядок свои спутанные черные волосы. Но ей это не удавалось — чем больше она причесывалась, тем более лохматой становилась.
Рена уставилась на угол кровати. Она злилась на себя за то, что выдала причину своего беспокойства, и ей совсем не хотелось это обсуждать. Она просто не могла говорить об этом с Джулией. Что же заставило ее проболтаться?
— Перед тем, как я переехала в Кембридж, — начала Рена медленно и осмотрительно, почти шепотом. — Перед тем, как я познакомилась с тобой… случилось нечто ужасное. Мне никогда не хотелось об этом рассказывать. — С минуту она молчала, затем добавила: — Мне и сейчас не хочется.
Джулия не ответила. Она продолжала расчесывать волосы, уставившись в пол. Две девчонки с в соседней комнате громко смеялись.
Через какое-то время Джулия сказала:
— Возможно, поэтому ты была так хороша сегодня на сцене? Твои воспоминания помогли тебе играть?
— Не знаю… — Рена почувствовала некое облегчение от того, что Джулия не пыталась заставить ее все рассказать. Она бы охотнее поговорила про пьесу, чем про… воспоминания.
— Ты была так великолепна на репетиции сегодня, так передала злость, что я даже поверила, будто ты прикончила Чипа. Ты слышала мой визг?
Рена улыбнулась:
— Боюсь, я слишком вошла в роль… слишком увлеклась, поэтому ничего вокруг не видела и не слышала.
— Это было потрясающе! Увлекайся так каждый раз, — сказала Джулия. — На Бакса это произвело большое впечатление.
— Баксу так и не терпится наехать, — возразила Рена. — У меня было такое чувство, будто под маской добродушного Санта-Клауса скрывается бездушный убийца, который только и ждет, когда его выпустят на свободу.
Джулия даже расческу уронила от удивления:
— Да брось ты, Рена! Почему ты так говоришь?
— Я всего лишь сказала, что Бакс — жестокий человек.
— Ну, не думаю, что Бакс жесток. «Занавес» — тяжелая пьеса. Я просто считаю, что он пытается выдавить из нас все, на что мы способны.
— Джулия, вернись к реальности. А что ты скажешь про первый день в лагере? Как он заставил всех расхаживать в купальниках по сцене и рассматривать друг друга с ног до головы? Мы тогда друг друга даже не знали.
— Он хотел раскрепостить нас, Рена. Это была своего рода попытка помочь вам избавится от вашего стеснения.
— Это было жестоко. А два дня назад? Я насчет того, как он заставил нас издеваться над внешностью друг друга. Это было ужасно!
— Есть такой театральный прием, Рена. Бакс так делал не просто ради развлечения.
— Разве? А ты видела в тот момент выражение его лица? Ты не заметила, как он млел и наслаждался в то время, пока мы просто раздирали друг друга на куски? Бедняжка Марси — помнишь ту низенькую девушку с плохой кожей? — она же была вся в слезах! А Бакс смеялся и не прекращал, потому что он хотел, чтобы она плакала.
— Возможно, и хотел. Но не из жестокости. Умение плакать на сцене — очень ценная вещь, которой действительно стоит научиться. — Джулия присела на корточки, чтобы поднять свою расческу и сунуть в выдвижной ящик комода. — Интересно, зачем я вообще защищаю Бакса? — спросила она раздраженно. — Он известный режиссер, он знает, что делает. А для тебя все это просто непривычно.
— Может быть, — с трудом согласилась Рена, вдруг приподнявшись на кровати. — Но даже Мартин заметил, как Бакс реально забавляется, смущая нас и заставляя чувствовать себя не в своей тарелке.
— Ну, тебе больше не придется это все терпеть. Ты получила главную роль. — В голосе Джулии отчетливо звучала горечь. Она постаралась побыстрее сменить тему: — Как насчет того, чтобы передумать и все-таки пойти купаться? Тебя это вернет к жизни, правда!
— Даже не знаю…
Что Рена действительно хотела, так это свернуться клубочком и спокойно заснуть.
Джулия подошла к комоду, поборолась какое-то время с верхним выдвижным ящиком и наконец-таки смогла хотя бы приоткрыть его. Она вынула оттуда крошечное бело-голубое бикини.
— Ну, если передумаешь… — Она скинула с себя одежду на пол маленького чуланчика и надела купальник.
— Очень сексуальный купальничек, — сказала Рена, восхищаясь смелостью Джулии. Рена знала, что сама никогда не сможет появиться на людях в таком крошечном бикини.
— Ты так думаешь? — спросила Джулия, довольная комплиментом. И продолжила: — Ты думаешь, Чипу понравится?
— Чипу? А я-то думала, что ошиблась, увидев твой взгляд… Ты так на него смотрела… — поддразнила подругу Рена.
— Ну, это просто потому, что он так похож на Дэнни, — ответила Джулия.
Дэнни.
Рена застыла, услышав это имя.
Как Джулия могла упомянуть его имя так, будто бы случайно?
ГЛАВА 3
— Остановись, Рена, — сказала Джулия довольно резко и подошла к окну. — Тебе совсем не надо сходить с ума, если я упомянула имя Дэнни.
— Я и не схожу… — начала было оправдываться Рена, но подруга ее перебила:
— С ним полностью покончено! И я совершенно забыла…
— Что я отбила его у тебя? — перебила Рена. — Ведь ты это собиралась сказать?
Рена легла на нижнюю кровать и уставилась на стену. Она не хотела об этом говорить, не хотела ссориться с Джулией по такому давнему поводу. Она хотела, чтобы все было забыто и осталось в прошлом.
Джулия смахнула волосы с лица.
— Ты не отбивала у меня Дэнни, — сообщила она спокойно.
Рена повернулась, чтобы посмотреть Джулии в глаза. Стало ясно, что Джулия не собирается останавливаться — она решительно стремилась обсуждать щекотливую тему. Рена тяжело вздохнула. Наверное, рано или поздно это все равно бы произошло, сказала она себе.
— Ты вовсе не отбивала у меня Дэнни, — повторила между тем Джулия, глядя в окно на высокие сосны. — Именно это я поняла прошлой весной. Дело было в самом Дэнни. Он сделал свой выбор — бросил меня и пошел за тобой. Ты его совершенно не вынуждала. Ты поначалу даже этого не хотела, ведь так?
— Ну да, — подтвердила Рена несколько смущенно.
Но это погубило их дружбу. И подруги не разговаривали несколько месяцев. Да, было именно так. Но почему они должны говорить об этом сейчас?
