Р. Стайн - Еще ужастики
— Послушай, — взмолился я. — Только отдай мне мои письма, и я уйду.
— Вон! Вон! Вон! — завизжал он.
Я пулей вылетел за дверь и скатился вниз по ступенькам крыльца. Костлявый парень куда-то делся.
Я заковылял сквозь густой бурьян, огибая пни и валуны.
И тут я почуял знакомый запах. Запах лагерного костра. Я прислушался. Потрескивание. Звонкие щелчки.
Я присел на корточки позади здоровенного валуна. Увидел мерцающие отблески лагерного костра. И ребят, дюжины ребят, окруживших его. Руки сплетены. Раскачиваются взад и вперед. И стонут, и стонут.
Что ж это за лагерь такой? — подумалось мне.
Я с трудом сглотнул. Тут явно что-то не так!
Я вскочил на ноги, намереваясь броситься наутек. Но длинная костлявая рука метнулась вниз и схватила меня за запястье.
Тот парень с крыльца! Его глаза полыхали свирепым красным огнем, когда он тащил меня к костру.
Я отчаянно вырывался. Но высвободиться из мертвой хватки костлявого не мог.
Продолжая раскачиваться, обитатели лагеря повернулись к нам. Стеная.
Их запавшие, остекленевшие глаза уставились прямо в мои. Неужели они в каком-то странном трансе?
Они опустили руки. И двинулись к нам.
Мое лицо покраснело, когда его коснулся жар пляшущего пламени.
И внезапно я со всей ясностью понял, что произойдет дальше. Они собирались затолкать меня прямо в огонь.
— Нееееет! — завопил я.
Отчаянно дернувшись, я вырвался на свободу. И дал стрекача. Еще никогда в жизни я так не бегал.
Я запрыгнул в лодку. Лихорадочно гребя, пересек озеро. А потом бросился к своему домику.
А там, на крылечке, меня уже поджидал Сэм, прохаживаясь взад и вперед. Взад и вперед.
— Сэм! Сэм! — выкрикнул я, задыхаясь.
— Стивенсон! Где тебя черти носят?! Тебя всем лагерем ищут! И мать твоя звонила. Говорит, они уже выехали за…
— Сэм! Послушай! — и я выложил ему все, как на духу. И про лагерь. И про другого Дэвида Стивенсона. И про печальных, стонущих ребят. И про костлявого, что пытался затащить меня в пламя.
Сэм сурово уставился на меня.
— Дэвид, ты вообще о чем? На этом озере есть только один лагерь.
— Нет! Ошибаешься, Сэм. Я видел его. И на табличке было написано — «Лагерь Тимбер Лэйн Хиллс»!
Сэм задумчиво потер подбородок.
— Ну, когда-то на той стороне озера действительно находился лагерь, — произнес он. — Но как-то летом, тридцать годков назад, если точнее, он сгорел дотла.
— Нет! — взвизгнул я. — Он здесь. Я покажу!
Сэм проводил меня до двери домика.
— Никуда мы не пойдем, на ночь глядя. Подождет до утра.
— Но…
— До утра! — оборвал меня Сэм. — А теперь марш в домик и на боковую!
В полной растерянности доковылял я до койки.
— Я же знаю, что я видел, — пробормотал я, забираясь в постель.
Я схватил фонарик и снова достал письма. Включил его и посветил на один из конвертов.
— Видишь, я не сумасшедший. Вот, почитай. Дэвид Стивенсон. Лагерь Тимбер Лэйн Хиллс.
Тут я посмотрел на уголок конверта. И ахнул.
Почтовая марка.
Она была датирована 10 июля…
…1964 года.
Как рыба в воде
— То есть, сидеть мне в этой гадкой квартире-душегубке ВСЕ ЛЕТО! Ну мам, тут же такая скукотень!
Мы всегда ездили отдыхать на озеро. Каждое лето. И тут мама заявляет, что в этом году не выгорит.
— Все дело в деньгах, — сказала мама. — Домик на берегу арендовать дорого, а мы нынче на мели.
В плане денег, этот год был сплошной катастрофой. Год родительского развода. Год, когда все полетело к чертям.
Мама стояла в углу возле моей кровати и смотрела на меня. Боялась, наверное, что я зареву, или еще что-нибудь выкину. Но я не заревел. Я улыбнулся ей и сказал, что все путем — хотя все было хуже некуда.
Когда она ушла, я растянулся на кровати. Я закрыл глаза и попытался вообразить озеро. Вода там наверняка синевато-стального цвета. И прозрачная…
Я покрепче зажмурился и попытался ощутить ее. Холодная. Чудесная. Я практически чувствовал под пальцами ног прохладное песчаное дно озера.
— Эрик? — это была моя сестренка, Сара. Ее голос вернул меня обратно в душную комнату.
— Стучаться не учили?! — рявкнул я.
Сара никогда не стучится. Ей девять. На три года моложе меня. Но это не дает ей права врываться без стука.
Мы с Сарой во многом различаемся. У меня, например, волосы каштановые, а глаза карие. А у нее волосы рыжие, а глаза зеленые. Я послушный, а она — нет. Я приучен стучаться, а она — нет.
— Ну? — спросил я со вздохом, скатился с кровати и подошел к аквариуму с рыбками.
— Мы не едем на озеро, — сообщила Сара.
— Сара, я в курсе, — простонал я.
— А в городе — настоящее пекло. А у нас ни кондиционера, ничегошеньки.
— Не напоминай, — ответил я. — И вообще, оставь уже меня в покое. Слишком жарко для болтовни.
Она какое-то время переминалась с ноги на ногу, но, в конце концов, вышла из комнаты. И, само собой, забыла закрыть за собою дверь.
А я смотрел в аквариум и думал об изнуряющей жаре большого города. Футболка прилипла к спине. А ведь еще только июнь. Что же в августе-то будет?
Я насыпал в аквариум немножко корма и присел. Рыбки устремились к еде. Сперва самая большая, а потом к ней присоединились рыбки поменьше.
Ну а мелюзга чуть не поубивала друг дружку за остатки.
Уж кто-кто, а рыбы без купания никогда не останутся, подумал я. Везет же рыбам.
* * *На следующий день я проснулся засветло. Жара стояла зверская. Температура в комнате была, наверное, под сорок градусов.
Я взглянул на часы и застонал. Всего восемь утра, а уже невыносимое пекло. Я даже не потрудился одеться. Натянул одни только шорты и поплелся на кухню.
Мама жарила бекон, то и дело утирая рукавом лоб.
— Я сегодня прикуплю парочку вентиляторов, — пообещала она и поставила передо мной тарелку с блинчиками и беконом.
Я куснул их всего пару раз. Аппетит был так себе. Слишком жарко, чтобы есть.
Я вернулся к себе, заглянул в аквариум. Рыбкам все было нипочем — они были бодры и счастливы. Они стремительно мелькали в воде, словно серебристые и золотые отблески молний.
Я подумал, что хорошо бы мне стать рыбой. Должно быть, здорово — носишься себе в прохладной воде и в ус не дуешь.
Я долго бродил возле аквариума, следуя за рыбками. Взад и вперед. Взад и вперед. Пока не вошла мама.
— Сегодня выдача карманных денег, — сообщила она. — Возьми себе чего-нибудь холодненького. Мороженого. А то купи еще одну рыбку. Какую-нибудь экзотическую, на твой выбор.
Мне не хотелось покупать рыбку. Мне хотелось бы СТАТЬ рыбкой. В озере.
Я позвонил своему другу Бенни, но он не взял трубку. И тут я вспомнил: Бенни с предками укатил в Колорадо. Другой друг, Лео, был, вероятно, уже на пути в лагерь. И даже Крис (по прозвищу Крыс) на все лето отправился к бабушке.
Блин. До чего унылое лето.
Я все-таки истратил свои карманные деньги в зоомагазине. Я приобрел для своего аквариума украшение — игрушечный замок. Он был розовый, с уймой дверей и оконец всех форм и размеров.
Рыбкам он явно пришелся по душе. Они заплывали то внутрь, то наружу, словно это был их новый дом.
Они были так довольны, что на следующей неделе я купил для аквариума крошечный фиолетовый ялик. А еще через неделю они обзавелись новым приятелем — пластиковым водолазом с длинным и острым копьем в руке. Его они тоже восприняли благосклонно.
Когда я не слонялся на игровой площадке позади школы, не смотрел телек и не торчал за компом, я наблюдал за рыбками. Я не мог отвести от них глаз.
И вот, как-то вечером, начали твориться настоящие чудеса.
Моя комната напоминала раскаленную печь. Я неподвижно лежал на кровати. Шорты прилипли к заднице. От влажных носков разило за милю.
Я перевернулся и взглянул на аквариум. Встал. Из аквариума в комнату лилось мягкое сияние.
Я подтащил стул поближе к аквариуму, сел и принялся наблюдать за рыбками. Гурами стремительно шмыгали в замок и обратно, после чего устраивали хоровод вокруг ялика. Снова и снова.
Одна из пециллий скрылась под яликом. Кружились, поднимаясь из фильтра, воздушные пузырьки. Они расплывались, исчезая из виду, но тут же появлялись новые. Бульк. Бульк. Бульк.
Я протянул левую руку и коснулся указательным пальцем прохладной воды. Погрузил палец поглубже и покрутил им.
Казалось, мой палец обрел собственный разум. Он заскользил по кругу, после чего выписал в воде идеальную «восьмерку». Потом еще одну и еще. Пять раз, двигаясь по часовой стрелке. Два раза — против часовой. Три раза — в сторону. Снова, и снова, и снова…
Я услышал, как часы в прихожей бьют десять. Я выписал пальцем в воде еще одну восьмерку.
И тут, пока я сидел у аквариума, слегка прикрыв осоловевшие от зноя глаза, случилось невероятное.
