Дмитрий Щеглов - Добро пожаловать на дно
— Чего ему тут надо? — возмущенно зашипел Данила. — Наташка вот-вот должна появиться. Как бы его оттуда выкурить?
— Может, камыши поджечь? — предложил я убийственный вариант.
— Неплохо бы ему бороду подсмолить! — сразу согласился Данила. — Да жалко, ни камыш, ни осока гореть не будут.
Раздвинув траву на краю окопа, я вгляделся в противоположный берег. Рэм-Ефрем надежно укрылся прямо напротив нас. Что он там делает? Не успел я высказать вслух ни одного предположения, как снова увидел нежданного гостя. Рэм осторожно выглядывал из камышей, но смотрел он не в нашу сторону, а влево, вдаль, в сторону городка. Оттуда должна была появиться Наташка.
Теперь я смотрел в оба глаза. А замаскировался Рэм отлично, не знай я, что он скрылся в камышах, сроду бы его не увидел. Я перевел бинокль по направлению взгляда Рэма. Куда он смотрит? Вдалеке, в той части озера, где был ухоженный песчаный пляж, выписывал на гидроцикле замысловатые пируэты длинноногий парень. Голову его ярко-красной поганкой венчал мотоциклетный шлем. Перестав рисовать восьмерки перед пляжем, седок на гидроцикле направился в нашу сторону. Я передал бинокль Даниле.
— Кто это?
— По-моему, Фитиль.
— Так это он с утра перед девками на пляже красовался?
— А то кто же!
— А чего сюда плывет?
— Спроси его!
Фитиль был наш старый знакомец. Как яркий представитель золотой молодежи нашего городка, он был непременным участником всех молодежных вечеринок, тусовок, поездок на природу, драк, а сейчас осваивал новый вид транспортно-развлекательного средства. Мы знали о его хрустальной мечте — спортивном мотоцикле «Хонда». По такому случаю Фитиль даже мотоциклетный шлем себе заранее купил. По нему и узнал его Данила.
— Может быть, он вместо «Хонды» гидроцикл приобрел? — спросил я своего дружка.
— На какие шиши? Их заработать где-то надо.
— А кто же тогда дал ему этот гидроцикл?
— Бог его знает! Он с утра до вечера отирается среди нуворишей. Нанять могли!
Змеиное гнездо, где Данила пас козу, располагалось сразу за поселком «новых русских», облюбовавших это живописное место. Прежде чем попасть сюда, на дальний конец озера, к устью речки Вахчелки, надо было пройти мимо высоченных заборов, за которыми скрывались вычурные особняки. Место это было пустынно еще и потому, что не каждый отваживался топтать землю вблизи участков новых хозяев жизни. Псы бойцовских пород не одного жителя городка успели уложить на операционный стол. Самый обычный человеческий страх сделал этот край озера безлюдным.
Один Данила никого не боялся. Он каждый день демонстративно мимо дворцов гонял козу на дальний выпас. Только мы бывали здесь, да еще «звезда Севера» — красавица Наташка. С ней, мне кажется, все было понятно. Где еще искать богатых женихов, как не в этих особняках. Не вечно же они сидят за высоченными заборами и за ворота, наверно, выходят. Я думаю, она забрасывала на дальнем конце озера невод, собираясь поймать свою золотую рыбку. Но пока, кроме глупых карасей, то есть нас с Данилой, никто в ее сеть не попался. Надо будет у Данилы поспрашивать побольше про Наташку, он местный, все сплетни должен знать.
А вот Фитиля я хорошо знал. Но он не относился к числу завидных женихов. Так что он мог не направлять сюда моторизованные стопы. Да и Наташки-красавицы еще не было.
Гидроцикл с Фитилем, натужно гудя мотором на повышенных оборотах, быстро приближался к нам.
— Кабы он Кешку не спер! — тревожно заявил Данила, посмотрев в ту сторону, где паслись коза Машка с симпатичным козленком, и с укором сказал мне: — Слишком близко к воде привязали. Глазом не успеешь моргнуть, как этот стервец козленка утащит. Бегай потом по милициям, доказывай, что ты не верблюд.
Основания для таких заявлений у Данилы были. С неделю назад бабка Меланья ходила в милицию жаловаться на Фитиля. Этот наглец среди бела дня въехал на гидроцикле в гусиную стаю и выхватил из нее самую крупную птицу. Гусь хлопал крыльями, клевал обидчика, но высвободиться не мог. Бабка Меланья его спасла. Она подняла крик на берегу, вознеся руки к небу, откуда должны были просыпаться небесные кары на нечестивую голову наглого вора. Увидев, что безнаказанно не удастся поживиться, Фитиль отпустил птицу, а в милиции, когда его вызвали, оригинально оправдывался:
— Что, уже и покатать гуся нельзя?
Так что Данила не зря опасался за козленка Кешку. Наглец мог его «покатать» в неизвестном направлении, а потом где-нибудь рядом с потухшим костерком нашлись бы маленькие копытца. Чтобы этого не случилось, при приближении Фитиля мой дружок хотел нарушить конспирацию и выскочить из окопа, обозначить себя, но тот, не доехав метров пятьдесят до нашего укрытия, заложил резкий вираж и умчался в обратном направлении. Вот и думай теперь, чего он сюда направлялся: то ли ради прелестей Наташки, то ли ради козленка на шашлык.
— На рекогациновку приплывал, хотел убедиться, что меня нету, — уверенно заявил мой дружок.
— На рекогносцировку! — поправил я грамотея. — А, по-моему, он Наташку-красавицу высматривал!
Данила скептически усмехнулся.
— У него этих Наташек, как собак нерезаных. Он, кобель, от них, как от блох, отбиться не может. Покрутит пару недель, поматросит и бросит. А они за ним табуном носятся. Что он, медом намазанный? Хотя, если бы у нас кино снимали, Фитиль был бы первый красавчик. Рост два метра, глаза наглые. Я знаю, за что его девки любят, — подвел итог своим рассуждениям Данила, — он на гитаре классно играет и поет. Ален Делон районного масштаба!
Я решил сменить тему разговора.
— Ты слышал, на озере стали пропадать не только гуси и утки, а теперь, говорят, даже и козы. Чудище якобы страшное появилось, жрет все подряд.
Данила приподнял от земли голову.
— Посадила бы Фитиля милиция суток на пятнадцать, глядишь, и чудище исчезло бы, и слухи прекратились.
— Я тоже так думаю, — согласился я с ним. — Бабы дуры, чему только не верят. А это чудище двуногое, небось, где-нибудь гуся в духовке зажаривает и над ними посмеивается.
Пожевав травинку, Данила зло ее сплюнул.
— Вот бабка мне и говорит, что нельзя козу с козленком без присмотра оставлять. Фитиль паразит ее… Гля…
Со стороны леса через ржаное поле, время от времени пригибаясь, быстрой походкой шел человек. Когда до берега осталось метров двести, он совсем пригнулся, и его не стало видно. Присутствие его выдавала летавшая над ним встревоженная сорока. Она проводила его до самого берега и даже разок зашла на него, невидимого, в пике. Человек остановился, по всей видимости, за густыми кустами у самой воды, чуть ли не в том самом месте, где, как мышь, тихо сидел Рэм-Ефрем. Сорока улетела.
— Мстит!
— За что?
— Гнездо, наверно, разорил!
— Ты не рассмотрел его?
— Нет!
— Я тоже! — Данила задумался. — Чего он крался?
Меня охватило беспокойство. Мы с приятелем часа два сидим в окопе, носа не кажем, со стороны может показаться: коза осталась без присмотра. Вполне вероятно, это козлокрад нацелился на Машку с козленком — высказал я вслух предположение. Данила отрицательно покачал головой и кивнул в сторону города.
— Их другая коза интересует. Смотри, Наташка-красавица идет.
Прозорлив он оказался. Если бы сейчас кто прошел мимо нас, то сказал бы, коза с козленком единственные существа на берегу. В бинокль мне хорошо было видно, как идет мисс «звезда Севера». Через плечо переброшено большое махровое полотенце, у халатика расстегнуты нижние пуговки. При ходьбе поочередно показываются мраморные, удивительно красивые и стройные ноги. Ать-два, одна ножка, вторая ножка, занавес открылся, занавес закрылся. Походка у Наташки была, конечно, царственная, величественная.
— Дай и мне глянуть, — вцепился мне в руку Данила, сообразив, что не зря я слился в единое целое с биноклем.
— Насмотришься еще.
— Жадина! Жмот!
— Готовь сметану, ветеринар.
Данила закрутил головой. Я его понимаю, в окопе сидеть тошно, а его деятельная натура требовала более решительных действий.
— Что, снова без крема идет?
— Да! — обрадовал я приятеля. Данила полез за пол-литровой банкой, спрятанной от жары под пучком травы, и, помявшись, все-таки спросил:
— Ты считаешь, что нам лучше ей массаж сделать?
— Конечно, лучше! Считай, что это наш долг! Вылазь! Пошли встречать!
Данила угрюмо сдвинул брови и, попридержав меня, с досадой произнес:
— Я буду мазать ей спину, а эти глазеть? Цирк я не собираюсь устраивать! Мы не за стеклом на телевидении! Мне за это деньги не платят. Я ей сейчас скажу, что тут целая компания издыхателей собралась.
— Воздыхателей.
— Все равно.
Пришлось его уговаривать и рассказывать, что он отстал от жизни, что Наташка продвинутая девица и идет в ногу со временем. В конце концов разозлившись, я зло заявил:
