Эмили Родда - Дело об изумрудах шейха
Я сжал лед в руках, сдерживая волнение, теснившее мне грудь. Следы ног. Если потребуется, они помогут уличить вора. Ну, это уже кое-что. Я, тщательно обходя следы, вернулся в гостиную, репетируя про себя, что скажу полицейским.
— На полу в кухне везде следы, — сообщил я им. — Нужно не затоптать их.
Я отдал лед мистеру Терзису и тоже сказал о следах. Его это, кажется, не слишком взволновало, а Лиз, Том и Ришель отправились посмотреть.
Прибыла «Скорая помощь». Мистера Терзиса хотели забрать в больницу, но он отказался. Он заставил их подлатать его прямо здесь. По его милости мы выглядели абсолютными болванами, но бригада «Скорой помощи» согласилась с мистером Терзисом и, улыбаясь, отправилась дальше по вызовам. Перед отъездом они даже проверили, не сломана ли лапка у Педро. Мистер Терзис умел так поставить дело, что люди всегда делали то, что нужно ему, с удовольствием.
Затем с Элмо и Санни явились двое полицейских. Я сказал им о следах, и это их вроде заинтересовало. Не привело в восторг, заметьте. Но заинтересовало.
Скрывшийся автомобиль еще не задержали, но, по их словам, всем полицейским машинам по радио приказано задержать зеленый фургон, следующий на большой скорости. Это было все, что мы могли сообщить им. Ни номера. Ни примет водителя. Ни подробного описания пассажира.
Мы оказались важными свидетелями.
Конечно, парня, у которого на голове чулок, не так-то легко описать. Думаю, в этом все дело. Мы сошлись на том, что он был очень большой. Но об этом мы все могли сказать.
Потом нас спросили, как он был одет. Лиз, Том, Элмо, Санни и я задумались. Зато Ришель оживилась. Когда речь шла об одежде, Ришель оказывалась на своем коньке. Она сообщила, что на мужчине в маске был черный альпийский спортивный костюм и белые спортивные ботинки «Роклэнд». Ришель не могла не заметить фирменных лейблов даже в момент совершения преступления.
— На ботинках были красные полоски, — сказала она. — Их надо было расположить иначе.
— Красные полосы? — спросил полицейский. — Может, это была кровь?
— О-ох, — вырвалось у Ришель. — Возможно, вы правы.
— Думаю, у него серьезная контузия, — неожиданно заметила Санни.
— Почему ты так решила?
— Он издавал такие невнятные звуки. Невозможно было понять ни слова из того, что он говорил. В прошлом месяце в гимнастическом зале одна девочка сорвалась с колец и ударилась головой. Она бормотала так же, как этот верзила. Выяснилось, что у нее было сотрясение мозга.
Мы ждали у бассейна с фонтаном, пока два полисмена записывали показания мистера Терзиса. Он сидел там с Педро и Пепитой, которые по очереди лизали его руку, и рассказывал о том, как бандит проник в дом, и о том, что, как ему показалось, преступник знал об изумрудах. Я обратил внимание, что он не упомянул о пистолете. Тот по-прежнему лежал на дне бассейна. Я не трогал его. Зная мистера Терзиса, я решил, что у него, вероятно, не было лицензии на хранение оружия. А я не хотел, чтобы у него возникли проблемы из-за пистолета.
Потом он подробно рассказал об украденных изумрудах. Пять больших необработанных камней. Их дал ему старый клиент, шейх, который хотел, чтобы мистер Терзис сам огранил их и вставил в колье для его любимой жены. Даже я был поражен, когда он сказал, сколько они стоят. Так много?
— Застрахованы, конечно? — спросил полицейский, забирая подписанный протокол.
Я знал ответ, но остальные открыли рты, когда мистер Терзис покачал головой. Никакой страховки, сказал он. Ни на камни. Ни на все, что здесь есть. Страховая компания не покрыла бы убытки. После последнего случая. И тогда он рассказал им о прошлогоднем похищении рубинов. Полицейские переглянулись и сделали пометки в записях.
Элмо наблюдал за всем происходящим, словно это был фильм, на который он год откладывал карманные деньги, и теперь шикал всякий раз, когда кто-либо пытался что-нибудь сказать.
— Что с тобой, Элмо? — требовательно спросила в конце концов Санни.
— Он заполучил сенсацию для «Пера», — объяснил я. — Элмо Циммер — мальчик-репортер. — Я даже не старался смягчить презрительные ноты в своем голосе.
Обычно журналистские замашки Элмо меня не волновали. Все-таки его отец издатель «Пера», и это предполагало, что Элмо делает все, что возможно, для поддержания газеты. Но на сей раз я подумал, что ему следовало бы держаться в стороне. Это же не просто очередная скандальная история. Это настоящая трагедия. Касающаяся человека, которого я знал.
Через несколько минут они закончили. Мистер Терзис теперь выглядел лучше, но с одной стороны лицо у него так распухло, что стало напоминать тыкву — победительницу Пасхального конкурса.
Женщина-полицейская записала наши имена и адреса.
— Вы, ребята, теперь можете идти, — сказала она. — Если нам что-то понадобится, мы с вами свяжемся.
Мы направились к выходу, когда вошел другой полицейский, разговаривая по рации.
— Машину нашли, — сообщил он. — Врезалась в дерево у старого кладбища. Подходящее место для нашего парня — он мертв.
— Мертв? — Мистер Терзис с трудом поднялся на ноги.
— В машине он был один, и при нем не оказалось изумрудов, — сказал полицейский. — Он разбился насмерть. Или авария добила его, если он, выбираясь отсюда, расшибся так сильно, как вы говорите. Похоже, водитель забрал у него краденое и сбежал.
Мистер Терзис ничего не сказал. Только закрыл голову руками. Он весь трясся. Я подумал, что он, наверное, плачет, но не был уверен.
Выходя, мы увидели, как подъехала миссис Терзис. Она выскочила из машины и побежала к дому. Я не стал возвращаться. Я не мог смотреть ей в глаза.
Глава V
НЕРАЗБЕРИХА
— Совсем недавно он бегал, а теперь уже мертв, — говорил Том. — Не могу поверить. Умер. И уже никогда не будет есть или смотреть телевизор. Никогда не будет болтать с друзьями. — Том потряс головой.
Это в его духе — он разглагольствовал о каком-то мертвом преступнике, когда на самом деле самое главное было в том, что теперь у мистера Терзиса практически не осталось шансов вернуть свои изумруды. По мне, именно в этом настоящая трагедия. Этот парень в маске из чулка меня не волновал. Он использовал свой шанс и потерпел неудачу.
— Никак не могу поверить в это, — пробормотала Лиз.
Мы шли домой. Думаю, все мы пережили что-то вроде шока.
Один за другим мы расходились по домам. Наконец остались только Лиз, Ришель и я.
— Теперь, к сожалению, мы не будем присматривать за домом, — спустя какое-то время вздохнула Ришель. — Великолепный дом.
— Как ни странно, мне он не особенно понравился, — начала Лиз. — Не хочу обидеть друзей твоих родителей, Ник, но это словно предзнаменование. Ни одного нормального окна. И это сухое дерево в бассейне. И орхидеи, запертые в оранжерее. И рыбы в кухне, плывущие по кругу. И эти огромные комнаты, и мрамор, и вообще все. Слишком холодно. Слишком покойно.
— Похоже, тебе не хотелось бы там жить, — съехидничал я.
— Конечно, нет. — Она уставилась на меня. — А кому бы хотелось?
— Давай, Лиз, продолжай. — Я не мог этому поверить.
— Она на самом деле так думает, — подтвердила Ришель. — Лиз такая странная. Ей нравится беспорядок, старые вещи, много разных цветов, как в ее доме. Но, по-моему, ты, Лиз, чокнутая. Я бы мечтала жить в Замке Терзиса. Просто мечтала бы.
Почти полквартала мы прошли молча. Не было желания разговаривать. Я не мог забыть мистера Терзиса, сидевшего там, обхватив голову руками.
— И как только мог мистер Терзис не застраховать свое имущество и изумруды? — наконец спросила Лиз.
— Разве ты не слышала, что он сказал полицейским? — ответил я. — Его обворовали в июне прошлого года. Кто-то проник в дом, взорвал сейф, пока мистер Терзис был на работе, а его жена играла в карты. Если задуматься над этим, так то ограбление тоже произошло в пятницу. Миссис Терзис всегда играет в карты по пятницам. Наверное, кому-то это известно.
— Многие могут знать, — сказала Лиз. — Ведь соседи могли слышать взрыв?
— Нет, там слишком толстые стены.
— А что у них пропало в прошлый раз?
— Рубины. Неограненные камни. Мистер Терзис только накануне принес их домой. Он собирался огранить их в своем кабинете. Как и изумруды. Ему нравилось работать с оригинальными камнями. — Я улыбнулся. — Знаете, он носит их россыпью в своем кармане.
— Это безумие! — заметила Ришель.
Я возразил:
— Не такое уж безумие. Мистер Терзис считает, такой способ безопаснее. Неограненные, они выглядят, как осколки булыжника. Если он просто несет камни в кармане, никому в голову не придет, что они у него. А если он, скажем, обнимает портфель, прикованный цепочкой к запястью, любой поймет, что он несет домой что-то ценное. Понимаете?
Лиз кивнула, но казалось, что она сомневается.
