Дмитрий Щеглов - Прикольная история
Кроссовки я предусмотрительно задвинул подальше под тахту, чтобы в руках моих друзей, доморощенных экспертов, они не оказались елецкого пошива.
– Смотри! Пчелы-то какие большие! Как капустницы, даже страшно! – удивлялась Настя, протягивая мне бинокль.
– Полезли на чердак, – предложил Данила, – посмотрим сверху на озеро.
– А дед не заругает? – забеспокоилась Настя.
– Лезьте! Лезьте! Не заругает, только осторожно. Не свалитесь, – благословила свою любимицу бабушка, потихоньку слушавшая наш разговор.
Ход на чердак был через веранду. Первым по лестнице полез Данила. Я, как рыцарь, без задней мысли хотел пропустить вперед Настю, но услышал:
– Ишь, чего захотел? Бессовестный! Подглядывать?
– Нужна была ты мне, – обида обожгла меня. – Что я, твои мослы не видел? – и я полез вслед за Данилой.
– Ты меня вперед пускал, чтобы эта жирная бочка мне на голову свалилась? – оставшись последней, Настя решила оставить за собою и последнее слово, а заодно пройтись еще раз по моему приятелю.
– Я спущу тебя, язву, сейчас по лестнице, – протиснулся к люку Данила и навис над показавшейся Настиной головой, то ли протягивая руку, то ли действительно собираясь спустить ее с лестницы.
– Подай даме руку, рыцарь.
– Дама в панталонах!
– Это лосины, дурак! Разбираться надо!
– Лосины из псины! – затаскивая на чердак Настю, скаламбурил Данила и, довольный, захохотал.
На чердаке было пыльно и душно. Здесь, видно, никогда не убиралось. На стропилах висела многолетняя паутина.
– Открой окно, пусть протянет, – предложил я Даниле.
– Правильно, пусть протянет, а то кое от кого так одеколоном воняет, стоять рядом невозможно.
Настя поняла, что Данила бросил камень в ее огород, покраснела и немедленно огрызнулась:
– Это не одеколон, деревня-матушка, а духи «Восторг».
– Даже если это и духи «Восторг» – все равно льют не по целому флакону, а мажут немножко за ухом, – напирал Данила.
– Почему за ухом? – не поняла Настя.
– Глупая, за ухом даже свинью почешут, и то ей приятно, – развивал дальше свою мысль Данила. – А ты у нас – не свинья, а человек, или я не прав?
– Прав! – попалась на удочку Настя.
– А если прав, то тогда мыться надо почаще, а не перебивать всякие запахи духами «Восторг», а то неделями не моются, потом выльют на себя ведро одеколону и считают, что окружающие пришли в экстаз и приняли их за леди.
Данила довел Настю почти до слез, но на этом не остановился, а решил добить деморализованного противника. Он, как маршал Жуков, перед решающим ударом, обвел внимательным взглядом поле боя и, заметив подрагивающие в ярости от незаслуженной обиды Настины губы, безжалостно изрек:
– Леди в панталонах в природе просто не бывает!
Я поднял оконную раму. На нас пахнуло свежим ветерком. Все втроем мы сгрудились у окна. Насте, как даме в театральной ложе, мы уступили привилегированное место впереди, а сами расположились сзади.
– Пусть пыль локтями повытирает, раз лезет вперед, хоть какая-нибудь от нее польза будет, – усмехнувшись, сказал Данила.
– Не вздумай ко мне прижиматься, толстый, – на всякий случай лягнула его Настя.
– Тпру! Не брыкайся! Стой смирно, лошадка.
Настя недолго смотрела в бинокль, поводя им из стороны в сторону.
– Ничего интересного, – сказала она, пропуская вперед Данилу.
Данила, удобно пристроив живот, собрался, видимо надолго расположиться, осматривая окрестности. Сразу за нашим забором в соседнем доме жил одинокий дед по кличке Хромой. Домик у него был маленький, аккуратный, под полукруглой крышей, чем-то напоминающий татарский шатер. Во дворе был вырыт и обложен плиткой неглубокий бассейн, дно которого просматривалось невооруженным глазом. Дальше, домов через пять, был Настин дом, и только в самом конце улицы жил Данила. Настя, взяв меня под руку, как заправский гид описывала сверху мне то, что я не один раз видел снизу и на что теперь через бинокль смотрел Данила. Так близко от нее я никогда не стоял и поэтому млел от восторга. Костлявый Настин бок шпагой упирался в меня. Данила мог смотреть в бинокль хоть до утра.
Настя кивнула на дом нашего соседа и, как экскурсовод на экскурсии, стала рассказывать:
– Сосед ваш, дед Хромой, отмотал полный срок по пятьдесят восьмой статье, десять лет. А теперь притаился, на дно залег, думает, никто об этом не знает.
– Ну и жаргон у тебя, как будто вместе с ним срок мотала, – подал голос ехидный Данила.
– Зарезал кого, что ли? – не понял я. – За что сидел? – переспросил я Настю, хорошо зная нашего соседа, степенного, убеленного сединами старика. За глаза и правда его все звали Хромой.
«Может, он и в паспорте так записан», – подумал я, но переспрашивать не стал.
– Зарезал, не зарезал, я слышала от отца, но в какой-то группировке он состоял.
– В люберецкой?
– Нет, в какой-то другой.
– Может, солнцевской?
– Нет… Точно, вспомнила! В троцкистской, – Настя вытащила из уголка памяти название группировки.
Данила захохотал:
– Дура, троцкистская группировка была в тридцатых годах, ее еще Сталин разгромил.
– Может, поэтому Хромой и затаился? – задумчиво сказала Настя.
– Чего ему таиться, – снова вступил в спор Данила.
– Что сидел хотя бы?
– По-твоему, он должен с утра с ножом выскочить на улицу и орать: «Разбегайся! Всех зарежу! Я в группировке состоял. Моя кличка Хромой». Так, что ли?
– Ну, знаешь, Данила… – не нашлась что ответить на такое возражение Настя.
– Гы-гы-гы… – счастливо смеялся Данила, радуясь, что уел свою вечную оппонентку.
Настя тараторила про других соседей, выдавая, как из компьютера, имеющуюся у нее информацию. Данила, дорвавшись до бинокля, так внимательно осматривал окрестности, как будто первый раз их видел.
Внизу в доме часы с кукушкой пробили полдень.
– Так рано!.. Еще только двенадцать, – сказал Данила. – А я думал, уже часа четыре.
– Ты не это думал, ты думал другое, – невинным голоском пропела Настя.
– Что? – не уловив иронии, заглотнул наживку Данила.
– Жрать пора, вот что ты думал, – взяла реванш Настя.
Она, видно, наступила на больную мозоль Данилы, потому что он полез в драку. Поесть он и правда любил.
– Ой, мамочки! – прячась за моей спиной, верещала Настя. – Он меня убьет.
– Дай и мне посмотреть, – взял я бинокль у Данилы, оставляя его один на один с Настей. На чьей стороне будет победа, им ясно было с самого начала, поэтому Данила, замахнувшись, настороженно, по дуге, обошел свою обидчицу.
– Только тронь, убью! – пригрозил он.
Я навел резкость и стал смотреть на озеро. Слева вдалеке виднелся пляж. Ближе к нам он переходил в низкий берег, поросший осокой. Там сидели два рыбака, а рядом с ними стояла белая машина, «жигули».
«Тоже, нашли место, там же сроду не клюет, и чего сидеть?» – подумал я.
За рыбаками пологий берег упирался в нависающий над водой обрыв. По этому обрыву тянулась узенькая тропинка, опоясывающая ремешком дома по Приозерной улице. При желании, имея длинную удочку, можно было прямо из собственного огорода ловить рыбу в озере. Я посмотрел направо, на плотину. Ничего интересного. Перевел взгляд левее и уперся в стену леса за озером. Я уже готов был предложить друзьям покинуть пыльный чердак, когда невдалеке, на дереве метрах в ста, что-то блеснуло. На ветке, за стволом, шевелилось что-то живое, большое и черное. Что там такое, я разобрать не мог.
– Настя, глянь, что бы это могло быть? – указав на дерево, я передал ей бинокль.
– А… Горилла, – разочарованно сказала Настя, возвращая мне бинокль.
– Дай я тоже посмотрю, – заволновался Данила.
– Точно, Горилла! – подтвердил он. – Что ему там надо?
«Интересно, откуда в средней полосе могла появиться обезьяна?» – подумал я.
– Дайте мне тоже глянуть, я первый обезьяну увидел.
В ответ на мою просьбу Данила с Настей рассмеялись.
Я внимательно пригляделся. И точно, на дереве сидела огромная черная обезьяна, курила и смотрела в бинокль в нашу сторону. Наконец, когда она отвела от глаз окуляры, я увидел, что это человек. Он пускал кольцами дым. Если бы не бинокль в его руках и сигарета, я бы и правда подумал, что там сидит горилла, так он был похож на обезьяну.
– Да никакая это не обезьяна, там человек сидит! – возмутился я. – Придумали тоже: «горилла», «горилла».
– Никакой он не человек, он сроду не был человеком и никогда им не будет, – стоял на своем Данила – Я прав, Настя?
– Прав! Прав! – подтвердила она. Первый раз я слышал, как они пришли к единому мнению. – Этот гусь просто так там сидеть не будет – значит, что-то высматривает.
– Куда он смотрит? – спросил Данила.
– Куда-то сюда. По-моему, в соседний двор, к Хромому, – внимательно изучая Гориллу, ответил я.
Мы еще минут десять понаблюдали за Гориллой. Уходить он не собирался, периодически поднимал свой бинокль и внимательно оглядывал окрестности и дом Хромого. Мы тоже внимательно оглядели соседское жилище. Дом как дом, ничего интересного. Во дворе, два на два, неглубокий бассейн и большая кавказская овчарка по кличке Балбес. Самого хозяина видно не было.
