Йенс Хольм - Тайна лесного браконьера
— Да брось ты! — напустился на нее Эрик. — Никто тебя не обвиняет. Ведь и я не сказал никому ни слова, и Ким тоже. Или?..
— Ясно, что нет, — подтвердил я. — Конечно, я был нем как могила! Мы все молчали, а вор все-таки добрался точно до нужного места, выкопал клад, положил деньги себе в карман и снова зарыл уже пустую банку…
— И сделал это, видимо, нашей же лопатой, — бросил Эрик. — Поймать бы сейчас этого типа…
— Постойте, — вмешался в наши распри Очкарик. — Тут есть лишь одно объяснение: похоже, он подсмотрел, как вы зарывали эту банку.
— Не очень убедительно, — возразила Катя. — Кому это надо ночью красться за нами в лес и подсматривать, что мы делаем?
— Да, это странно, — поддержал я Катю. — Никто за нами не шел. Не только ночью, но и днем. А если кто-то и находился в лесу, то с нами это не связано. Просто у вора были какие-то свои дела. Да и вообще, что нужно кому-нибудь тут, в лесной глухомани. На опушке — я еще допускаю, но не здесь, в чащобе.
— Может, все же кто-то выследил нас, — подумал вслух Эрик.
— Но, ради всего святого, для чего?
— Выходит, что нам не за что зацепиться, — сделал вывод Очкарик.
— И все же один след у нас есть, — неторопливо сказал я. — Сегодня, когда я направлялся к нашему месту встречи, за мной увязался какой-то тип. Сперва я подумал, что это кто-то из вас, остановился и крикнул по-совиному. Тогда он засмеялся, да так отвратительно, что у меня мурашки по спине забегали.
— Ну, над твоим подражанием сове хочешь не хочешь, а засмеешься, — съязвил Эрик.
— Оставь свои шуточки. Это на самом деле был ужасный, сатанинский смех, презрительный, угрожающий, зловещий. Как в кинофильмах о кошмарах.
— Так?! — уточнил Эрик и разразился жутким хохотом, прямо как Мефистофель.
— Примерно так.
— Ты, наверное, испугался? — участливо спросила Катя.
— Нисколько.
— Узнаешь ли ты его? — спросил Эрик.
— Едва ли. Ведь я его не видел, только слышал. К тому же бросился бежать от него со всех ног, чтобы он потерял мой след. Нет, я его наверняка не узнаю, когда встречу. Вот если только он засмеется.
— Возможно, он и сделает это, когда вновь увидит тебя, — заметил насмешливо Эрик. — А вообще, вполне возможно, что именно он и слямзил деньги.
— Однозначно этого утверждать нельзя, — произнес я. — Да и как мы его найдем? И даже если найдем, как отберем у него наши деньги?
— Ясно, это вор, — повторил Эрик. — Главное, его найти, а там у нас будет достаточно времени, чтобы придумать, как отобрать у него деньги.
— Глядите, дождь прекратился, — обрадовался Очкарик. — А что, если мы сейчас посмотрим, не оставил ли вор каких-нибудь следов? Лучше сделать это до ухода домой. А утром придем снова и при свете обстоятельно все обследуем еще раз.
Вскоре мы уже ползали на четвереньках вокруг хижины.
— В детективных романах преступник всегда теряет что-нибудь, что помогает сыщикам напасть на его след, — резонно заметил Очкарик. — К сожалению, наш ворюга не потерял ничего, даже паршивой пуговицы.
— Ну а как с отпечатками пальцев? — спросил я.
— Это, пожалуй, идея! — воскликнул наш изобретатель. — Ведь он почти наверняка орудовал нашей же лопатой, чтобы вырыть клад. Затем преступник мог оставить отпечатки пальцев в хижине. Утром я их обязательно сниму.
Я ни на мгновение не усомнился, что Очкарик это действительно сможет. Когда дело касалось технических проблем, особенно связанных с физикой и химией, то не только сверстники, но и многие взрослые не годились нашему другу, как говорится, в подметки.
Казалось, наши поиски так и останутся безрезультатными. Мы уже хотели прекратить их и собираться домой, как Катя вдруг вскрикнула:
— Все быстро ко мне с фонарем! Кажется, здесь лежит кусок бумаги.
Мы внимательно осмотрели то, что Катя приняла за бумажный обрывок. Оказалось, что это скомканная пустая пачка из-под сигарет «Бродвей». Она лежала около зарослей кустарника, где начинался густой лес.
— Кто-нибудь из вас курит? — на всякий случай осведомилась Катя.
Мужская часть нашей команды дружно замотала головой в знак отрицания. Правда, мы немного покривили душой. Эрик, Очкарик и я иногда баловались трубкой. Но это было очень редко. А сигареты, что правда, то правда, никогда не брали в рот.
Я взял пустую пачку и внимательно оглядел ее. Конечно, она промокла, но, похоже, выбросили ее недавно. И пролежала она, наверно, дней пять, не более. Именно столько времени прошло с тех пор, как мы зарыли здесь свой клад.
— Мы можем с достаточной степенью уверенности предположить, что эту пустую пачку бросил именно вор, — раздумчиво сказал Очкарик. — Вряд ли с ним был сообщник. Нет, несомненно, преступник был один.
— У меня такое же мнение, — присоединился я. — Но, к сожалению, эта сигаретная пачка не может служить серьезной зацепкой для разгадки преступления. Сигареты такого сорта курят миллионы людей.
— Мы можем тем не менее исходить из этого, а потом посмотрим, что делать дальше, — предложил Эрик.
Я разгладил ребром ладони смятую сигаретную пачку и бережно положил ее в карман брюк, самое сухое место в моей одежде. Волей-неволей приходилось дорожить этим бумажным пакетиком, потому что он был единственной уликой против вора, которого нам еще предстояло поймать.
— Сейчас самое лучшее для нас — слинять как можно быстрее отсюда, — напомнил Очкарик. — Будем надеяться, что домашние пока не обнаружили наше отсутствие.
Мы брели по влажной траве мокрые, как мыши, унылые и подавленные случившимся. Ведь мы считали себя такими богатыми и радовались, что преподнесем Очкарику сюрприз… А что из этого вышло?
Шли молча. Нам было не до разговоров. Все размышляли, как побыстрее найти ключ к разгадке случившегося и напасть на верный след, который привел бы к поимке вора.
Лес кончился. Мы вышли на проселочную дорогу и остановились как вкопанные. На востоке небо горело ярко-красным пламенем. Низко нависшие облака отражали сполохи большого пожара. До нас донесся сильный запах гари.
— Горит большая ферма! — закричал я.
— Побежали туда! — предложил Эрик.
Мы постояли еще несколько секунд, раздумывая, что нам делать. Собственно, нужно было бежать домой: мы и так задержались сверх всякой меры.
— Да что там, быстренько рванем к ферме, поглазеем чуть-чуть и по домам. Ничего не случится, — соблазнял нас Эрик.
Если принять во внимание, что пожары в округе случаются крайне редко, то, понятно, мы не смогли преодолеть искушение побывать там. И ноги сами понесли нас по мокрому лугу. На бегу я все же раздумывал, как бы мне побыстрее высушить мокрую одежду, чтобы дядя и тетушка ничего не заметили и наши ночные похождения остались бы нераскрытыми.
— Загорание наверняка произошло от молнии! — задыхаясь, прокричал Очкарик.
Подбежав поближе, мы увидели, что горел сарай, стоявший на краю усадьбы. К счастью, ветер дул в другую сторону, поэтому дом и другие постройки не пострадали.
Сарай этот был нам хорошо знаком. В нем мы иногда играли, когда удавалось незаметно туда проскользнуть. Правда, разок нас все же накрыли, но тумаков мы не получили, а были просто выдворены с предупреждением, если поймают еще раз, то с нами разделаются как следует. А вообще хозяин был хорошим человеком, и нам было жаль, что молния угодила именно в его усадьбу.
На фоне пламени двигались черные силуэты. Это пожарные из Хиллерёде поливали водой крыши дома и других построек, чтобы уберечь их от летящих искр. Сам сарай они, похоже, решили не спасать, считая, что при таком огне это дело бесполезное.
Мы подошли почти вплотную к полыхавшему строению. Большое пламя в ночи казалось сказочно прекрасным и невольно притягивало к себе. Мы стояли, завороженно уставившись на буйно пляшущие рыже-красные языки.
Но вдруг вспомнили о времени. Все, больше нельзя задерживаться ни на секунду — быстрее быстрого домой. И мы бросились бежать изо всех сил по полю. Вот и проселочная дорога: на перекрестке расстались. Очкарик и Катя побежали по одной дороге, Эрик и я — по другой.
Порядком устав, мы с Эриком невольно сбавили шаг.
— Послушай, — пыхтя, произнес вдруг он, — поверить не могу в то, что произошло этой ночью.
— Точно, — отдуваясь, ответил я. — Вот если бы знать, как поймать ворюгу. Послушай-ка, не смог бы ты завтра до обеда вместе с Очкариком пойти в лес и поискать следы? А потом помочь ему снять отпечатки пальцев.
— Будет сделано! А ты что задумал?
— Я быстренько смотаюсь в Хиллерёде и постараюсь узнать номера банкнот, полученных мною. Мне это только что пришло в голову.
— Прекрасная мысль, — одобрил Эрик.
Мы бежали как раз мимо светло-розового с грязными подтеками дома, в котором жил некий Лаурсен. Летом он работал смотрителем на пляже. Мы его терпеть не могли. Физиономия этого типа напоминала морду крысы. К тому же он был всегда в дурном настроении и постоянно придирался к нам. Бросив взгляд на невзрачное строение, я заметил, что Лаурсен сидит у окна, прижав нос к стеклу и смотрит на улицу.
