Илона Волынская - Колдовство по найму
Я знаю, ты — ведьма!
Чего вы ругаетесь? — обиженно скривила губу Ирка. — А еще взрослый!
Но теперь, когда самое главное было сказано, Иващенко явно избавился от растерянности и двинулся прямо к цели.
Не морочь мне голову, девочка, — с тихой змеиной ласковостью прошипел он. — У меня с памятью все в порядке и с мозгами тоже. Думаешь, я не помню, как ты на помеле летала?
На ухвате, — мрачно поправила его Ирка.
Не принципиально, для меня, во всяком случае, — отмахнулся Иващенко. — А еще я помню, как ты одну даму превратила в стог сена!
Это не я! — снова запротестовала Ирка. — Она сама! Я просто не дала ей превратиться обратно! А ведьм не бывает, вы сами тогда сказали!
Неожиданность. Потрясение. Шок, — отчеканил Иващенко. — А потом у меня было время поразмыслить. И я понял: никто, кроме ведьмы, таких штучек выкинуть не мог! А знаешь, что еще? Я ваш разговор тогда, в переулке, припомнил, проанализировал… Заговоры там всякие, слова волшебные, вынутый след. Еще эта болезнь моя непонятная, которую ни один врач определить не смог. И сдается мне, что это ты пыталась меня убить! Колдовством! Верно? — бизнесмен остро глянул девчонке в глаза.
Ирка заерзала на скамейке. Постоянное чувство вины за едва не совершенное убийство накинулось на нее с удвоенной силой. Действительно, жил себе человек нормально, пока она его след не вынула и заговор не наложила. Думала, что всего лишь тренируется, а оказалось, чуть в могилу мужика не загнала.
Но я же вас потом спасла! — попробовала оправдаться Ирка.
Если бы не заколдовала, и спасать бы не пришлось! — заявил Иващенко.
Ирке его возражение показалось вполне резонным.
Я не специально, меня обманули! — уже чуть не плача, оправдывалась ведьмочка.
Значит, все-таки ты! — удовлетворенно кивнул Иващенко.
Напряжение ушло с его лица, на губах проступила улыбочка. Он вольготно откинулся на деревянную спинку скамейки и принялся внимательно изучать Ирку. Так охотник рассматривает беспомощную добычу, прикидывая: сразу на шапку ободрать, или пока в клетке подержать — пусть отъестся немножко.
А Ирка вдруг почувствовала, как под этим изучающим взглядом в ней поднимается глухое бешенство. Тихий-тихий, пока еще никому, кроме нее самой, не слышный рык вскипел в горле. А схваченная галстуком шея Иващенко начала неумолимо притягивать ее взгляд. Она вдруг ясно, словно наяву, представила себе, как одним прыжком перелетает через стол и ее клыки смыкаются на глотке самоуверенного наглеца, думающего, что это он тут охотник! И как он забьется, задыхаясь в ее хватке! О, уж она-то не попортит шкуры!..
Из мира вдруг разом исчезли все краски, осталась лишь пронзительная четкость черного и белого. Испуганная девчонка крепко зажмурилась.
Ярость схлынула, будто разом вымытая из ее души. Ирка опасливо приоткрыла один глаз. Все было как обычно. Мир снова наполнился цветами, а единственным черно-белым пятном был Иващенко в его белой рубашке и черном галстуке, все так же восседающий напротив Ирки.
Ирка потрясла головой. Надо же, чушь какая в башку лезет! Клыки, хватка, шкура…
Какая-то я агрессивная сегодня. Солнцем, что ли, напекло? — чуть слышно пробормотала Ирка.
Ты там не бурчи, ты слушай меня, девочка, — с уверенностью хозяина положения бросил Иващенко. — Ты ведь убийца! — Он поднял ладонь, останавливая вскинувшуюся было Ирку— Да, да, такая маленькая милая девочка, и при этом самая настоящая убийца! А я — твоя жертва! — В этот момент он походил на кого угодно, но уж никак не на жертву — Ты передо мной очень сильно виновата, верно? И придется тебе эту вину искупить. По-моему, так будет правильно.
Ну и чего вам надо? — мрачно спросила Ирка. Все, что говорил Иващенко, ей жутко не нравилось, но какая-то справедливость в его словах все-таки была.
Сама не догадываешься? — Иващенко навалился на стол, заглядывая Ирке в глаза. — Мне нужно всего лишь вернуть деньги, которые украл мой компаньон.
Да где я вашего компаньона найду?! — взвилась Ирка.
Компаньона — не обязательно, меня интересуют только деньги, — уточнил Иващенко.
Я не умею искать. Ни компаньонов, ни деньги. Я ж не мент! — все еще сопротивлялась Ирка.
Мента я уже нанимал, — напомнил Иващенко, — теперь мне нужна ведьма. А ты артачишься, не хочешь вину заглаживать. Какая ты нехорошая. Прямо-таки бессовестная. Ла-адненько, не договорились по-хорошему, попробуем по-плохому. Как тебе понравится, если все вокруг узнают, кто ты на самом деле? Приятели твои, одноклассники? Соседи? Думаешь, им приятно будет жить рядом с ведьмой? Да они все свои неприятности на тебя свалят! Еще и сожгут, как в старину, — Иващенко зловеще ухмыльнулся.
Испуганная Ирка скорчилась на скамейке. Ее воспаленному воображению вдруг представилась темная ночь и толпа с факелами, а впереди почему-то та самая тетка, что выгнала ее сегодня с базара. И ведет она народ прямо к дому, где за плотно закрытыми ставнями затаились она и бабка.
Кусты смородины раздвинулись, и из них выбралась бабка.
А чого вы мэни тут дытыну лякаетэ? — привычно уперев руки в бока, вопросила бабка. — То ваша дытына, шо вы ее лякаетэ? От идыть до своих и лякайте, а мою не трожте!
У меня нет своих детей, почтеннейшая, — начал было Иващенко, но бабка тут же вцепилась в его слова, как охотничий пес в дичь.
Оно и видно, шо нема! Понаехал на двор, думает, на «Мерседесе», так все можно! А ну йдить геть звидси! — и бабка замахнулась на Иващенко кухонной тряпкой.
Бизнесмен вскочил, перехватил летящую ему в лицо тряпку… Бабка тут же издала вопль не хуже пароходной сирены:
Обижают! Стару жинку обижают! Милиция! Рятуйтэ!
А ну замолчите! Да кто вас трогает?! — Иващенко выпустил кусок засаленной материи, но было уже поздно.
Отошел быстро от бабки! Ирка, ты цела? — спросил звонкий мальчишеский голос.
Иващенко обернулся. На него надвигался мальчишка лет одиннадцати. Обыкновенный мальчишка в майке, джинсах и стоптанных кроссовках. Только вот на поясе у него висел тяжелый стальной клинок, в руках он держал туго натянутый лук, и остро отточенная стрела целилась Иващенко точно между глаз. У бизнесмена даже переносица зачесалась. Что лук и меч далеко не игрушечные и то, как мальчишка ими владеет, Иващенко помнил с первой их встречи. Бизнесмен испуганно попятился.
Тут же кусты снова раздвинулись и из них выбралась еще и девчонка: светловолосая и пухленькая.
Какой у вас людный двор, — с кривой усмешкой пробормотал Иващенко.
Я, наверное, заднюю калитку не заперла, — словно бы извиняясь, ответила Ирка.
Заперла. Просто я ее заговором открыла, — сообщила Танька и слизнула капельку крови с пальца.
Несмотря на всю напряженность ситуации, Ирка невольно уставилась на этот палец. Не могла не уставиться. Потому что Танькин ноготь был расписан в три цвета: приглушенно, неброско и в то же время изящно. Наверняка мама Таньку с собой в салон брала. Ирка поняла, что ее самодельное творчество не идет ни в какое сравнение с работой профессионала. Ну что за день — расстройство за расстройством!
Я из нашего окна выглянула, а у тебя над домом прямо темное облако висит. Ясно, случилось что-то. Я сюда и рванула, — продолжала Танька.
А я ее увидел и за ней! — рявкнул Богдан.
Мог не беспокоиться! — презрительно процедила Танька.
Иващенко тем временем пялился на девчонку во все глаза, так, что даже забыл про нацеленную в него стрелу.
Тоже ведьма? — ухмыльнулся бизнесмен.
Допустим, — совершенно невозмутимо парировала Танька и напоследок лизнула палец еще раз. — А что, про меня вы тоже всем расскажете? Друзьям, соседям?
Могу и рассказать, — буркнул Иващенко.
Что-то в Танькиных словах ему не нравилось. Наверное, тон. Чересчур легкомысленный, да еще и с явственной ехидцей.
— Да можете, конечно, — покорно согласилась Танька и тут же окинула Иващенко насмешливым взглядом. — Только вы погодите минутку, я сейчас вернусь. — И ведьмочка нырнула в дверь дома.
Буквально через минуту она появилась, волоча ворох старых газет, вытащенных из коридорного шкафа, куда их складывала Иркина бабка. Танька бросила газеты на столик, небрежно переворошила, выбрала лист.
— Значит, говорите, все узнают, что мы с Иркой ведьмы, — задумчиво повторила она. — Сожгут, говорите. — Она повела пальцем вдоль столбика газетных объявлений. — Что тут у нас? Ага, знахарка Марфа, снимет сглаз, наденет порчу. Вот еще, матушка Пелагия, белая ведьма. Не в смысле, что не негритянка, а в смысле, что зла не делает. Маг Ибрагим, знаток черной, белой и японской магии. Желтой, наверное. Ну, так о чем вы собрались рассказывать, а, Владимир Георгиевич? — поинтересовалась Танька, мгновенно вспомнив имя-отчество бизнесмена.
Эти все, в газетах, не настоящие! — чувствуя, что теряет почву под ногами, Иващенко перешел в наступление. — А вы на метлах летаете!
