Валерий Роньшин - Тайна одноглазой «Джоконды»
Когда я довела рассказ до слов умирающего Немухина: «Сестрорецк. Овощебаза», Жеребец с досадой раздавила сигару в пепельнице.
– Вот это плохо!
Я с немым вопросом уставилась на генеральшу.
– В каждой стране, Эмма, – разъяснила она, – существуют сверхсекретные проекты, о которых знает лишь узкий круг людей. Один из сверхсекретных проектов России – создание межконтинентальных ядерных ракет-невидимок.
– Невидимок? – повторила я с недоумением.
– Да. Это совершенно новый тип ракет, разработанный российскими учеными. На нынешнем этапе развития военной техники отразить удар такой ракеты невозможно. Ни один локатор в мире не сможет обнаружить летящую ракету-невидимку. Этих чудо-ракет у нас пока еще очень мало, и все они хранятся в Сестрорецке на замаскированном под овощебазу ядерном складе. Откуда этот Немухин мог узнать, где базируются ракеты-невидимки, ума не приложу. Это же страшная государственная тайна.
– Не такая уж она и страшная, – сказала я. – Мне тоже известно про ядерное оружие на овощебазе.
– Как?! И вам?! Но откуда, откуда…
– Слушайте дальше, и вы все поймете.
В этот момент зазвонил один из многочисленных телефонов на столе. Анна Львовна сняла трубку:
– Жеребец на проводе!
В трубке что-то взволнованно говорили.
– Хорошо, – сказала генеральша. – Передайте Пятому: пусть срочно заметает следы в Коста-Рике. А Девятнадцатого предупредите – явка на Ямайке провалена. Пусть подыскивает себе крышу в Нью-Йорке. Все. – Она положила трубку. – Извините, Эмма. Продолжайте.
Я продолжила свой рассказ.
Когда я дошла до затонувшего катера «АННА», Анна Львовна вдруг сильно побледнела; а когда я сказала, что у меня в сумке лежит череп с пулевым отверстием, Анна Львовна побледнела еще сильнее.
– Покажите мне этот череп, Эмма, – попросила она. Я достала из сумки простреленный череп. Генеральша осторожно взяла его двумя руками.
– Бедный Юрик, – прошептала она.
– Вы знали его, Анна Львовна?! – изумленно воскликнула я.
– Да, я знала его, Эмма. Это был человек, неистощимый на выдумки. Умный. Красивый. Благородный. Я любила Юру. И он любил меня. Но в тот день, когда мы собирались пожениться, в стране произошла попытка государственного переворота. Вы, конечно, уже не помните те далекие времена. Тогда в России не было ни мэрий, ни губернаторов, а были секретари обкомов и горкомов. В Санкт-Петербурге, или, как его раньше называли, Ленинграде, тоже был первый секретарь обкома. Большой любитель живописи, кстати сказать. В своей резиденции, в Смольном, он устроил настоящую картинную галерею, забрав туда понравившиеся ему полотна из Эрмитажа, Русского музея, частных коллекций… Охранял эту галерею мой жених Юра. А я в то время работала начальником охраны Смольного… – Анна Львовна задумчиво повертела в руках череп бывшего жениха. – И вот в ночь с двадцатого на двадцать первое августа в Смольном началась паника. Все думали, что толпа, собравшаяся у ворот, начнет брать здание штурмом, как когда-то Зимний дворец. Но все обошлось. Только под утро смотрим – а картин-то в картинной галерее нет. Мало того, вместе с ними исчез и мой жених Юрик, а также его катер «АННА», который он назвал в мою честь и который всегда стоял на причале у Смольного. Началось долгое следствие. Юру искали, но так и не нашли. Ни у кого не возникло никаких сомнений в том, что именно он украл картины. Ни у кого, кроме меня. – Анна Львовна печально вздохнула. – Кто-то ловко подставил моего бедного Юрку. Но кто?.. – Она посмотрела на меня. – Эмма, вы запомнили то место, где лежит катер?
– Запомнила.
– Покажете Молодцову?
– Покажу.
– Гриша! – зычно крикнула генеральша.
– Я здесь, Анна Львовна, – вбежал в комнату суперопер.
– Слушай приказ, Григорий, – по-деловому заговорила Жеребец. – С этой минуты ты поступаешь в распоряжение Эммы Мухиной. Сейчас поедешь с ней к мосту Петра Великого, и она там тебе кое-что покажет.
– Слушаюсь, Анна Львовна! – щелкнул каблуками Молодцов.
– Далее. Возьмешь с собой омоновцев и отправишься в ночной клуб «Какаду». Всех посетителей и персонал арестовать!
– Арестуем, Анна Львовна! – снова щелкнул каблуками Молодцов.
– Затем со своей ударной группой устроишь засаду в Эрмитаже. Сегодня ночью банда Паштетова «Летучие кошки» попытается украсть картину Леонардо да Винчи «Джоконда». Возьмешь банду с поличным. Смотри, чтоб ни один бандит не ушел.
– Не уйдет, Анна Львовна! – опять щелкнул каблуками Молодцов.
– И последнее. К завтрашнему утру подготовь мне все сведения об Эдуарде Немухине. От рождения до смерти. Где родился, где учился, где женился… Короче, все раскопай.
– Раскопаю, Анна Львовна! – вновь щелкнул каблуками Молодцов.
Жеребец перевела взгляд на меня.
– А вы, Эмма, должны немедленно пройти медосмотр. Наши врачи живо разберутся с вашим черным пятном. У нас отличная поликлиника на втором этаже. Как выйдете из лифта, сразу налево, а потом направо. В общем, найдете.
– Найду, Анна Львовна! – тоже невольно щелкнула я каблуками.
Глава XXXIII
Роберт Фигли приходит на помощь
Я спустилась на второй этаж в поликлинику и быстро прошла медосмотр. Черное пятно на плече оказалось совершенно безобидным пигментным пятном. Врач подробно начала объяснять, в результате чего возникают такие пятна. Но мне ее объяснения, честно сказать, были до лампочки. Главное, что пятно не угрожало моей жизни.
Одежда к тому времени уже высохла. Я снова переоделась, и мы с Григорием Молодцовым погнали к мосту Петра Великого.
На заднем сиденье джипа «Паджеро», который нам предоставила Жеребец, лежали акваланги, резиновые костюмы, ласты, маски…
Когда генеральша узнала, что в каюте затонувшего катера находятся какие-то ящики, она приказала вытащить на берег хотя бы один и посмотреть, что в нем. Анна Львовна подозревала, что там похищенные из Смольного картины.
Молодцов гнал машину на предельной скорости.
– Григорий Евграфыч, – сказала я, – а вот когда вы приехали по вызову в клуб «Какаду», неужели вы не подумали о том, что вас вызвали до того, как совершилось преступление?
– А чего мне было думать? – Суперопер лихо крутил баранку. – Нам в милиции платят не за то, чтобы мы думали, а за то, чтобы действовали!
Мы подкатили к набережной и спустились под мост. Здесь мы натянули на себя резиновые костюмы с аквалангами и полезли в воду.
Включив подводные фонари, мы поплыли, мерно перебирая ластами.
Дно Невы напоминало большую затопленную свалку. Чего сюда только не нападало за три сотни лет существования Санкт-Петербурга: разбитые старинные кареты, обломки памятников, контейнеры с надписью «радиоактивные отходы» и прочий хлам.
Зато уж чего в реке точно не было, так это рыбы. За все время нашего плавания мы не увидели даже паршивого пескаришки, не говоря уже о лещах или судаках.
Вскоре в свете фонарей показался увязший в тине «уазик», а за ним – лежащая на боку «АННА».
Мы заплыли в кают-компанию.
Здесь все так же покачивался под потолком сломанный стул и все так же лежал под иллюминатором бедный Юрик.
Я подплыла к ящикам и увидела… аквалангиста.
От удивления я даже мундштук из зубов выпустила. Рот сразу наполнился грязной водой. Я быстро прикусила мундштук и осветила аквалангиста фонарем.
Левый рукав его резинового костюма болтался пустым. Вот это да! Однорукий!!
В свете фонаря блеснуло стекло маски, а чуть ниже блеснул… нож!
С силой оттолкнувшись от ящика, однорукий аквалангист бросился на меня. Но я успела поднырнуть под него, и теперь ему, чтобы повторить атаку, требовалось развернуться.
На помощь мне уже спешил Григорий Молодцов. В руке он сжимал ножку от стула. Однорукий подпустил суперопера поближе и в точности повторил мой маневр. То есть поднырнул под Молодцова.
Проплывая под суперопером, он вскинул руку с ножом и перерезал Молодцову дыхательный шланг.
Из обрезанных концов трубки вырвались пузырьки воздуха и стремительно понеслись вверх, а Григорий Молодцов, наоборот, начал медленно опускаться вниз.
Я метнулась к Однорукому и ударила его фонарем в маску. Но удар пришелся не в стекло, а в прорезиненную часть. Мало того, от удара фонарь выпал из моей руки и отправился вслед за суперопером.
Положение мое стало критическим.
Но что это?! В кают-компании появился еще один аквалангист. В черном резиновом костюме и с длинной пикой в руке. Однорукий, яростно работая ластами, попытался прорваться к рваному отверстию в корпусе катера. Но не тут-то было. «Черный» аквалангист преградил ему путь.
Из участника событий я превратилась в зрителя.
Однорукий заметался по каюте, как загнанный в ловушку зверь. Нападать на черного он не решался. Да это и понятно. Лезть с ножом на пику – все равно что идти с пистолетом на танк.
Вдруг вода за спиной Однорукого забурлила, и он, словно торпеда, понесся к отверстию. Черный аквалангист попытался достать его пикой, но Однорукий, ловко увернувшись, выскользнул из кают-компании.
