Валерий Гусев - Три кило веселья
– Знаешь, пап, – сказал Алешка. – В вашем министерстве надо еще один отдел ввести – по охране стариков от всяких негодяев. Ты дойди по министра. – И тут он вспомнил: – А насчет своего сотрудника, который немцу лицо набил, ты до министра дошел?
– Дошел, – улыбнулся папа. – Все в порядке. Его вернули на оперативную работу. Да ты, кстати, его видел – тетка такая, с сумками и собачкой.
– Ну и артист! – восхитился Алешка.
– А настоящий опер и должен быть артистом.
– Хватит о делах, – решительно сказала мама и поставила перед нами сковороду с яичницей. – Давайте о чем-нибудь веселом.
– Кар-р! – сказал Алешка.
– Ку-ку! – сказал я.
На следующий день у адмирала Курочкина произошло событие.
В дверь позвонили. Он распахнул ее настежь, потому что уже ничего не боялся – красть у него уже было нечего. Все самое ценное и дорогое его сердцу уже украли. Правда, какой-то пацан с мордочкой хитрого кота вернул ему накануне модель крейсера «Грозный».
– Извините, – сказал он, – я без спросу взял его у вас посмотреть.
– Посмотрел? – спросил адмирал.
Базилио опустил голову.
– Ну и иди отсюда. – И захлопнул дверь.
А вот сейчас он распахнул ее во всю ширь. И было для чего. Адмирал сначала шарахнулся в глубь прихожей. Потому что ему показалось, будто на лестничной площадке стоит он сам. В парадном мундире (великоватом, правда, вроде пальто), на котором сияют ордена и медали, с кортиком на боку на золотой портупее. Рядом стоит его старший брат и помощник с большим морским биноклем на груди. А за ними хлопает длинными ресницами женщина с вазочкой в руках, полной шоколадных конфет. Рядом с ней – полковник милиции с бутылкой, кажется, рома в руке…
После этого события адмирал немного поболел – конфет обкушался… или рома. А потом пришел к нам на чай.
Грета сразу же уселась возле него и не сводила с него своих влюбленных карих глаз. Адмирал тайком кормил ее конфетами.
Мы опять засиделись чуть ли не до утра. Вспоминали все эти события, снова их переживали и радовались, что они так благополучно закончились.
Адмирал сказал, что завершил свою книгу. И сдал ее в издательство. Книга, сказал он, состоит из двух частей. В первой части рассказывается, как воевал с жестоким врагом мальчишка Егорка, а во второй – как уже в наше время воевал с подлым врагом мальчишка Алешка.
– Это уж слишком, – сказала мама, хотя было видно, как она счастлива. – Он теперь зазнается. И школу бросит.
– Не зазнаюсь, – сказал Алешка. – И школу не брошу. Как там будут без меня наши липы. Одному Потапычу с ними не справиться.
– Да, – сказал папа, – а ты, Алексей, оказался прав насчет этого Корниловского ордена. Англичанин Смит в самом деле нанял грабителей, и теперь они вместе, в одном помещении, взаимно обогащают свои знания. Учат по очереди английский и русский язык.
За окном неожиданно посветлело.
– Какая прелесть, – сказала мама. – Снег пошел. Первый снег.
– Какая прелесть, – сказал Алешка. – Липы поливать не надо.
Адмирал стал прощаться. Мы собрались его проводить до дома.
В прихожей он вдруг снял с себя кортик вместе с портупеей и протянул его Алешке. Алешка остолбенел. Мама захлопала ресницами. А папа почему-то чуть нахмурился.
– Алексей Сергеич, – растроганно сказал адмирал, – я передаю тебе это оружие как достойному потомку славных борцов за честь нашей Родины.
Алешка страшно смутился, что было для него редкостью. Потупился. Растерялся. Я чувствовал, как в нем боролись два чувства. А может, и не два, а гораздо больше.
– Нет, – наконец с трудом выдавил он. – Спасибо. Но я не могу. Это вам награда за ваши подвиги. – И тут он пришел в себя. – Вы не беспокойтесь, Егор Иваныч, я тоже что-нибудь натворю, и меня тоже чем-нибудь наградят.
У папы потеплел взгляд, а мама еще долго стучала ресницами.
Мы шли ночной улицей, оставляя за собой следы на снегу. Высоко над городом сияла луна. Снег еще падал – крупный, влажный и тяжелый. Грета пыталась хватать на лету снежинки. И они мгновенно сгорали на ее алом горячем языке.
Мы остановились у подъезда, дождались, когда за адмиралом закроется дверь. И пошли домой.
А возле нашего дома Алешка остановился и каркнул во все воронье горло. На всю засыпанную первым снегом улицу.
