Валерий Роньшин - КЛАДБИЩЕ КУКОЛ
И Юлька, уже ни капли не сомневаясь — хрррясь! — крестом по твари. И вырубила ее.
Сразу же заработал телепатический автопилот.
«НАЧИНАЮ ОТСЧЕТ ВРЕМЕНИ… — зазвучал в Юлькиной голове металлический голос. — ДО ВЗРЫВА ОСТАЛОСЬ ДЕСЯТЬ СЕКУНД…»
Чижикова сорвалась с места…
ДЕВЯТЬ!
Свернула направо…
ВОСЕМЬ!
Помчалась по коридору…
СЕМЬ!
Блин!.. Тупик!..
ШЕСТЬ!
Понеслась обратно…
ПЯТЬ!
Свернула налево…
ЧЕТЫРЕ!
Ура!.. Впереди — выход из лабиринта…
ТРИ!
Юлька бежала… бежала… бежала…
ДВА!
И выбежала… на Дворцовую площадь. Ура-а-а-а-а-а!..
ОДИН! Вот она — Александрийская колонна, от которой началось Юлькино путешествие.
ВЗРЫВ!
…Последнее, что увидела Чижикова в своем внутреннем мире, было огромное грибовидное облако, поднявшееся над Эрмитажем.
Глава XXVI
ОЗАРЕНИЕ МАЙОРА ГВОЗДЯ
А первым, кого Чижикова увидела во внешнем мире, был майор Гвоздь.
— Ну как — порядок? — спросил он.
— Полный! — ответила Юлька и огляделась.
Помещение было другое. Не то, из которого Чижикова погружалась во внутренний мир. Там была столовая в доме Брюховицкого. А здесь — кабинет.
— Ой, а где это мы? — не понимала Юлька.
— В вышневолочковском отделении ФСБ, — пояснил Гвоздь.
— А где Рыжик с Жорой?
— Повезли Пыжикова в больницу.
Только теперь Чижикова заметила, что она уже не в Пыжикове, а в самой себе. Юльку охватила бурная радость, смешанная, однако же, с тревогой за Борю.
— А что с ним случилось?
— Да ничего особенного. Надо на всякий случай обследовать парня. Посмотреть, как на его психику повлияло то, что в его теле находилось сразу три сознания.
Чижикова успокоилась. И даже подумала: чего это она так задергалась из-за какого-то слабоумного Пыжикова? Но тут ее мысли приняли совершенно иной оборот. Она увидела, что за окнами кабинета в полном разгаре день.
— Ни фига себе! — воскликнула Юлька. — Выходит, я всю ночь во внутреннем мире пробыла?
— Какую ночь? Неделю!
— Неделю?! — ахнула Чижикова. — А кажется — всего-то часик прошел.
— Правильно, — кивнул майор. — Там — час, здесь — неделя. Время во внутреннем мире течет гораздо медленнее, чем во внешнем. — Гвоздь закурил. — Ну, давай, рассказывай…
Юлька рассказала.
— Хорошо, что вы мне авантюрин лизнуть дали, — закончила она. — А то б я там, наверное, со страху умерла.
Майор, посмеиваясь, выпустил дым из ноздрей.
— Это был сахар, — сказал он.
— Сахар?
— Так точно! Кусковой!
— Ну и жулик вы, Петр Трофимыч.
— Зато ты от страха не умерла, — подмигнул ей гвоздь.
— Только вот без внутреннего мира осталась. Надо поскорей новый создавать… Ой, чуть не забыла… — вспомнила вдруг Чижикова. — Вальтер, перед тем как я его вырубила, говорил о какой-то конфрег… нет… конфлаграции.
Майор Гвоздь помрачнел.
— Вот так номер, чтоб я помер, — смял он в пальцах недокуренную сигарету.
— А что такое конфлаграция?
— Уничтожение Вселенной.
— Чего-чего?
— По-видимому, инфернальная тварь хочет уничтожить нашу Вселенную.
Юлька фыркнула:
— Фигня какая-то…
— Нет, не фигня. — Гвоздь снова закурил. — Сведения, полученные от адмирала Налимова, это косвенно подтверждают.
— Он что-то нашел в архиве?
— Да. Шифровку нашего секретного агента Х-9. В самом конце войны агенту удалось внедриться в ставку Гитлера. Он сообщил в Центр, что руководство фашистской Германии, видя, что проигрывает войну, вступило в сепаратные переговоры с инфернальным миром. Посредником на этих переговорах была некая Тереза Шварцкопфф…
— Тереза?! — подскочила Юлька. — Да это наверняка Алиса Моллард!
— Я тоже так думаю, — кивнул майор. — В результате переговоров нечистая сила согласилась сообщить фашистам, где спрятано Абсолютное оружие. Информацию об оружии должен был доставить в Берлин некий курьер, за которым и была послана подводная лодка «U-126»…
— К мысу Нун? Где Зеленая дыра?..
— Так точно. Но подлодка не вернулась. А там и война закончилась…
— А почему лодка затонула, Петр Трофимыч?
— Откуда ж я знаю? Да это, по большому счету, сейчас и неважно. Важно другое. Да давняя история получила продолжение в наши дни. Инфернальный курьер, вселившись в тело утонувшего капитана Вальтера Штруделя, решил сам воспользоваться Абсолютным оружием…
— Чего же он раньше им не воспользовался?
— Видимо, ситуация не позволяла. А теперь позволяет.
— Но ведь я вырубила курьера, — напомнила Чижикова. — Значит, ему опять ситуация не позволит.
— Дело уже не в курьере, — озабоченно морщил лоб майор. — Боюсь, запущен сам механизм уничтожения Вселенной. Недаром же Вальтер тебе сказал, что конфлаграция все равно состоится.
— Не понимаю я эту нечистую силу, — пожала плечами Чижикова. — Какие-то они прибабахнутые. Вселенную ни с того ни с сего захотели уничтожить. Ведь вместе со Вселенной погибнет не только Земля, но и их дурацкий инфернальный мир.
— Зло многообразно в своих проявлениях, — ответил Гвоздь. — И одно зло вполне способно уничтожить другое. Скорее всего тут как раз такой случай. Вальтер задумал разделаться со своими, так сказать, соотечественниками при помощи конфлаграции. Сам же вместе с Алисой Моллард решил перебраться через Черную дыру в параллельную Вселенную…
Юлька слушала версию майора, и ей казалось, что он пересказывает ей какой-то фантастический боевик: Черная дыра… параллельная Вселенная… Конфлаграция… — Потому-то они и хотели вашими телами воспользоваться… — заключил Гвоздь.
— А почему именно нашими?
— Я ж тебе уже говорил. У вас с Юлей в именах и фамилиях идеальное количество букв для магических операций. Тринадцать. И потом. Черная дыра, ведущая в параллельную Вселенную, очень узкая. Взрослому человеку в нее не пролезть. А вы, девчата, худенькие, юркие…
— Прикалываетесь, Петр Трофимыч.
— Какие уж тут приколы, — вздохнул майор. — Вселенную спасать надо.
— На фига Вальтеру и Алисе уничтожать Вселенную? — продолжала недоумевать Чижикова.
— Вероятно, из-за злобности натуры, — предположил Гвоздь. — Знаешь приговорку: «Сделать маленькую гадость — для меня большая радость». Вот и они решили сделать маленькую гадость.
— Ничего себе — маленькую, — хмыкнула Юлька и добавила: — Им, значит, радость — а нам-то что теперь делать?
— Продолжать расследование. Возможно, конфлаграцию удастся предотвратить, если мы узнаем, зачем Вальтеру и Алисе понадобилось кладбище кукол.
— Надо узнать это как можно быстрей!
— Так точно. Поэтому я и решил выкурить три пачки сигарет.
— При чем тут сигареты? — не поняла Чижикова.
— А ко мне озарение приходит аккурат после третьей пачки. Не знаю уж почему.
…И вот майор Гвоздь лег на диван и, пуская к потолку кольца дыма, начал ждать прихода озарения. На исходе первого часа дверь кабинета распахнулась.
— Жора!
— Я!
— Быстренько найди книгу «Мифы и легенды Петербурга»!
— Слушаюсь! — козырнул Кипятков.
Книга была доставлена.
На исходе второго часа дверь снова распахнулась.
— Жора!
— Я!
— Мигом разыщи «Санкт-Петербургские ведомости» за 1886 год.
— Есть! — козырнул Кипятков.
Ведомости тоже были доставлены.
На исходе третьего часа дверь опять распахнулась.
— Что прикажете, товарищ майор?! — вскочил со стула капитан.
— Ничего, Жора… Входите, орлы.
Чижикова, Рыжикова и Кипятков вошли в кабинет. Дым здесь стоял коромыслом, прямо хоть топор вешай. Обе Юльки закашлялись. Кипятков распахнул окно, впуская струю свежего воздуха.
— Ну что ж, орлы, — приступил к обстоятельному рассказу Гвоздь, — закурил я, значит, сигарету и прикинул. Информации по этому делу столько набралось, что даже непонятно, о чем сперва и думать. И я стал думать обо всем сразу. Думал — курил, курил — думал… И когда выкурил первую пачку — пришел к первому выводу: в этой криминально-мистической истории мотивы поведения всех действующих лиц более-менее ясны. Кроме мотивов одного лица. Какого?.. — Майор сделал паузу.
— А какого? — не догадались ни девчонки, ни капитан.
— Кочегара Уголькова! Вообще неясно, почему он все время возникал в наведенке со сгущенкой и в мыслях Алисы. Я распечатал вторую пачку, закурил и начал думать исключительно об Уголькове. Тут-то я и вспомнил одну книжку, которую читал в детстве. Называлась она: «Мифы и легенды Петербурга». В ней имелась легенда и о кочегаре Уголькове. Вкратце легенда такова: «Жил когда-то в Петербурге некий Угольков. Он работал кочегаром в крематории. У Уголькова была дочка, которую он безумно любил. Дочка заболела неизлечимой болезнью. Кочегар впал в отчаяние. Случайно ему стало известно древнее колдовское поверье: если сжечь сто девочек от семи до семнадцати лет, то исполнится любое твое желание. И Угольков начал заманивать к себе в крематорий девочек и сжигать их в кремационной печи, чтобы исполнилось его заветное желание, и любимая дочка выздоровела…»
