Валерий Гусев - Сокровища затонувшего корабля
– Все, что хочешь, – зевнул я.
– И такую «Марфу»?
– Хоть тыщу «Марф».
Лешка помолчал, я думал, уже вырубился. Но он вздохнул, погладил ладонью подлокотник кресла и нежно сказал:
– Нет, тыщу мне не надо. Мне одной хватит. Нашей.
С тем мы и уснули. В Мессинском проливе, близ берегов Италии, на глубине тридцати метров.
Глава XVI
«Когда усталая подлодка…»
Проснулись мы, когда давно миновал «час утренней свежести» и приближался «час полуденного зноя».
– Мы с тобой уже два дня не умывались, – сказал я.
– Трагедия! – ужаснулся Лешка. – И руки не мыли.
– Плывем домой, – сказал я. – Мне тут уже надоело.
Мы вывели «Марфу» из-под скалы и тут же порадовались, что догадались под нее спрятаться. Прямо перед нами косо висела якорная цепь. Какое-то судно стало здесь на стоянку и сбросило якорь. А если бы в «Марфу» попало? Когда мы обходили цепь стороной, она дрогнула, натянулась и потащила якорь наверх. И мы чуть не попались на него. Как в тот раз, когда Лешка пытался ловить «Марфу» на кошку и лобана.
Мы развернули «Марфу» носом на обратный путь, включили автоматику. И усталая подлодка двинулась домой. С грузом золота. И начала отсчитывать на табло очередные мили. Только там какой-то сбой произошел. «Пройдено 1200» – это правильно. А вот «осталось 2000» – ошибка. Если в один конец столько, то и в другой тоже. Ведь так? Ладно, решили мы. Так или иначе, а завтра утром мы будем спать в «Горном гнезде». На радость тете Жене, тете Свете и дяде Сержу с Профессором.
– А если они будут выступать, – сказал Алешка, – мы им отвалим золота по охапке – и все!
Да, золото решает многие проблемы. Особенно когда его очень много. За этими милыми беседами вперемешку с колой и «Сардинами в масле» мы обогнули мысок Италии и вышли в Ионическое море. А там уж рукой подать до родных берегов.
– Э! Э! – вдруг заорал Алешка, хватаясь за рукоятку. – Ты куда?
Я сначала не понял, кого он спрашивает. Оказалось – «Марфу».
– Смотри, Дим, куда она прет! – Алешка кивал на главный монитор.
«Марфа» деловито обогнула «итальянский каблук» и почесала по Адриатическому морю. Я выключил автоматику. Лешка развернул «Марфу» в сторону дома. Включили автомат. «Марфа» упрямо развернулась и опять устремилась в глубь Адриатики.
– Испортилась! – ахнул Алешка. Не со страхом, а с обидой.
Мы снова проделали тот же маневр. И снова с тем же результатом. «Марфа», как стрелка компаса, упорно поворачивала туда, куда ее зачем-то и что-то тянуло. Еще один сюрприз.
– Куда она прет-то? – в отчаянии завопил Алеха. – Что ей там надо?
И тут до меня дошло. Это не ей надо. Это надо тому, кто закладывал программу ее маршрута. Какая-то смутная догадка стала мерцать у нас в головах. Я внимательнее рассмотрел карту. В конце Адриатического моря виднелась близко от берега страна Австрия. Так, так… И.Кривулько – в Австрии. А его команда должна была взять золото «Тасмании» и… Куда его деть? Не в пансионат же везти. Тете Жене. А наш папочка? Тоже в Австрии?
Мы уставились друг на друга и молчали как рыбы в воде. Выпучив глаза. Значит, И.Кривулько дал задание Боцману поднять золото и доставить его в какое-то место вблизи Австрии. Это ясно. А что делают вблизи Австрии наши родители? Или они все-таки в Австралии?
Нет ответа.
– Фиг с ней, – сказал Алешка. – Пусть плывет куда ей надо. На месте разберемся.
Да, разберемся… Если в конечной точке «Марфиного» круиза нас встретят бандиты И. Кривулько, разборки нам не избежать. Причем крутой.
– Удерем, если что, – успокоил меня Алешка. – На «Марфе».
А потом, ведь у нас манипулятор есть, подумал я. Если его с умом использовать, еще то оружие получится. И мы доверились «Марфе», не пытаясь больше свернуть ее с выбранного пути.
Надо сказать, что этот сонный Охранник здорово справился с программой. «Марфа» подошла к самому северному берегу Адриатического моря, в глухом скалистом месте, и всплыла в узкой бухте с высокими берегами. Мы вышли на палубу. И у нас даже закружились головы от натурального воздуха. Тем более что он был чист, свеж и прозрачен.
– Во, – сказал Алеха, показывая на берег, – и здесь кипарисы.
– И катера, – сказал я.
В бухту со стороны моря, как будто из-за угла, влетел довольно большой вооруженный катер. И прямо к нам. На носу его, расставив ноги, стоял человек с мегафоном в руке. И что-то громко сказал в него не по-нашему. И высокие, прогретые солнцем скалы с кипарисами повторили его слова гремучим эхом.
– Ну, отвечай, – повернулся я к Алешке. – Ты же чего-то знаешь по-ихнему.
– Знаю, – он насупился. – Обидятся еще. – И замахал руками и завопил: – Твоя моя понимай нету!
В ответ раздался хохот, усиленный скалами, и на палубе катера появился… Боцман.
– Здорово, мальки! – заорал Боцман так радостно, будто соскучился. Да не по нам. По золоту.
– Сам дурак! – достойно ответил ему Алешка, и мы нырнули в «Марфу». Хлоп-хлоп люками, врубаем полный на погружение и…
И ничего. Только чуть слышно щелкает таймер. Даже это предусмотрел Охранник, специалист по компьютерам. «Стоянка поезда пятнадцать минут». Для перегрузки золота на катер. Вот теперь попались. Пока не истечет заложенное в бортовую программу время стоянки, очаровательная «Марфа» ни за что не погрузится в воду.
Но еще не вечер.
Я взялся за рукоятки манипулятора, включил на режим резания и медленно навел на катер, решив отхватить ему нахальный острый нос. Для начала. А там посмотрим. Но посмотреть не пришлось. И даже начала не получилось. Вражеский катер все так же шел на нас, не разлучаясь с носом. Манипулятор отказал. Потом мы узнали, что в режиме резания он работает только под водой. Мы поднялись на палубу. Обескураженные. Но еще не побежденные.
– «Марфу» я им не отдам, – сказал Алешка. – Поторгуемся.
– Золотишко-то добыли, мальки? – спросил еще издалека Боцман. – Если поможете перегрузить, так уж и быть, по бутылке пепси вам поставлю. И по две жвачки на закуску. Небось проголодались?
– На фиг тебе золото? – сказал Алешка, уперев руки в бока, как тетя Женя. Не так красиво, но так же убедительно. – Ты его сразу на пиве своем пропьешь.
Боцман повернулся к рулевой рубке и что-то сказал. На палубу вышел еще один мафиози, подошел к пушке, навел на нас и жахнул!
Снаряд взорвался рядом с «Марфой». Здорово взорвался. Нас приподняло взрывной волной и сбросило в море.
Когда мы, как пробки, выскочили на поверхность, то увидели, как та же волна захлопнула люки «Марфы», и она без всяких слов ушла в глубину. Все правильно. Время стоянки закончилось, люки захлопнуты – пора в путь.
Боцман взвыл. И словно в ответ ему, взвыли сирены, и в бухту ворвались еще два катера, с полицейскими. Один из них загородил выход из бухты, а другой бросился к бандитскому судну и предупредительно ударил по нему из пулеметов. Бандиты послушно рухнули на палубу и заложили руки за головы. С полицейского катера перебросился десант. И заработал наручниками.
Потом нас втащили в шлюпку и доставили на главный катер. Там стоял какой-то высокий человек в чудной фуражке и красивом мундире и разговаривал с господином в иностранном костюме и с «дипломатом» в руке. Они говорили на каком-то языке о том, что операция по ликвидации банды международных террористов успешно завершена.
Понять это было не сложно. «Операция», она и на английском почти «операция». «Финиш», он и по-нашему тоже «финиш». А слово «бандитто», которое все время повторял военный в красивом мундире, вообще в переводе не нуждается.
Они торжественно пожали друг другу руки и, улыбаясь, похлопали друг друга по плечу. И повернулись к нам. Мокрым до того, что под нами на палубе растеклись две лужи. Господин в иностранном костюме и с «дипломатом» посмотрел на меня, на Лешку и упал в обморок.
Это был наш папа.
Глава XVII
Где ты, «Марфа»?
Обратно мы плыли на огромнейшем российском военном корабле. В комфортабельной каюте.
И сначала было довольно интересно. Мы его весь облазили, всех матросов и офицеров замотали вопросами, забирались на мачты и оглядывали горизонты. А потом стало скучно. Мы уже привыкли к другой жизни. Самостоятельной, полной приключений и опасностей. Нам очень не хватало нашей очаровательной Марфы Васильевны.
Пошлявшись по кораблю, я обычно забирался в расчехленную шлюпку, где жил корабельный пес Клотик, и сидел там, страдая от тоски. Клотик клал мне голову на колено и млел от удовольствия. А я почесывал ему затылок и время от времени вздыхал: где-то там наша «Марфа»? Где она бродит в одиночестве, в темных безднах? Среди акул и затонувших кораблей? Клотик поднимал голову и печально смотрел мне в глаза, словно говоря с обидой: какая Марфа, ведь я с тобой.
Потом приходил Алешка, забирался к нам и тоже начинал грустить. Клотик перекладывал голову к нему на колено. Но снова, услышав кличку Марфа, обиженно поднимался и уходил к себе – под носовую палубу шлюпки, где проводил время в непогоду. Или при дурном настроении. Потом приходила наша мамочка и тоже забиралась в шлюпку, слушала наши рассказы о наших романтических приключениях, вздрагивала и бледнела. А потом обхватывала нас руками и крепко прижимала к себе. И нам казалось, что все наши злоключения остались далеко позади, страшным, но навсегда прошедшим сном.
