Сергей Таск - Тайна рыжего кота. Роман-детектив для детей от 7 до 107
В зале послышались смешки – шутку оценили по достоинству.
– Но зато, – продолжал маг, – никогда и никому, я подчеркиваю: никогда и никому не расскажет она, что с ней проделал дядюшка Бэрр. Правда, детка?
Кэнди опустила голову.
– Как говорится, молчание – знак согласия.
И снова по залу пронесся одобрительный смех.
– Лишить человека голоса – разве это не значит превратить его в молчаливого исполнителя твоих желаний? Вот вам кратчайший путь к победе над человеком. И сегодня от этой победы нас отделяет всего полшага!
Зал загудел, многие повскакали с мест. Какой-то лжеуч, в порыве восторга сорвался с балкона, однако в последний момент зацепился хвостом за ограждение. Уже знакомый нам недоцент (тот, что остался с носом) пронзительно засвистел в два пальца.
Но вот зал затих в ожидании чуда.
– Сейчас я расколдую девочку на десять секунд. Я надеюсь, у всех есть часы?
– Да!!! – а зале начался оглушительный тик-так и перезвон.
– Слышу, слышу, – поморщился великий магистр. – Мне нужен ассистент, есть желающие?
На сцену впрыгнул большой рыжий кот, словно и ждавший приглашения.
– А, это ты, – удивился маг. – Ну что ж, тебе не нужно ничего объяснять.
По его знаку кот открыл черный ящик и, опустив туда девочку, запер дверцу на четыре замочка.
– Мрак! – скомандовал Бэрр.
Сцена и зал погрузились в темноту. Несколько секунд доносились невнятные бормотания, затем стали слышны слова:
Где золото я помогу
Сменять на серебро
Той, что сидит и ни гу-гу…
– И ни гу-гу, и ни гу-гу, – повторял Бэрр, как заезженная пластинка.
– Забыл! – радостно взвизгнула Афрозина. Она хотела хлопнуть по плечу Фикса, чтобы посмеяться с ним вместе, но… в кресле сидела юная ведьмочка. Вот что бывает, когда кресло обито чертовой кожей!
Тишину нарушил мальчишеский голос:
– БЕЗ ЖВАЧКИ И СИТРО!
И сразу до сцены донесся детский крик:
– Мама!
Кэнди обрела голос.
– Свет!! – в ярости завопил маг. – Дайте свет!!
Черный ящик приобрел вид обыкновенного телевизора. Перед экраном сидел рыжий кот и крутил ручку программ. На экране появилась Камилла.
– Сегодня завершился второй день работы антинаучного симпозиума по аномальным явлениям. Событием дня стало исчезновение из черного ящика девочки по имени Кэнди. – Камилла читала новости спокойно и бесстрастно, как положено диктору. Вдруг голос ее задрожал, и она тихонько добавила: – Я ей немножко завидую.
Бэрра перекосило:
– Вы будете сидеть в этом ящике сколько будет нужно мне!
– Вы забыли, мистер Бэрр, – мягко возразила Камилла, – мой контракт истекает.
Глаза ее заблестели, но разжалобить Бэрра не так-то просто. Он подскочил к ящику и со словами «Я никому ничего не забываю!» выключил телевизор. Великий магистр раскрыл усыпанный звездами плащ и поднялся в воздух. Сделав круг над изумленным залом, он подлетел к черной ложе – дверца настежь, внутри ни души.
Бессмертный магистр схватился за сердце…
А тем временем Павлуша уводил беглецов сложными лабиринтами все дальше и дальше. Чем более зловещим казался очередной коридор, тем увереннее нырял в него павлин. Дэвид то и дело прикрывал девочке глаза, чтобы она не видела всех этих летающих, ползающих и прыгающих уродцев. Но когда каменный свод начал медленно опускаться, угрожая их раздавить, нервы Фикса не выдержали – он потерял сознание.
Очнулся он от приятного ощущение – легкая женская ладонь гладила его лоб. В стороне Дэвид что-то возбужденно доказывал Йонингу. Оба по очереди надевали очки.
– Да-да… очень может быть, – соглашался доктор.
– Я говорил! – горячился мальчик. – Это все обманки! Стоит надеть розовые очки, и всякая нечисть исчезает, мир становится таким, какой он есть, даже лучше.
– А если черный? – осторожно спрашивал доктор, всегда готовый к какому-нибудь подвоху.
– Если надеть, черный, невидимый мир станет видимым. Например… – Дэвид задумался. Как нарочно, в голову ничего не приходило.
Детектив приподнялся на локтях:
– например, третий тоннель, седьмая дверь налево. Надев черные очки, вы увидите тайную дверцу. А открыть ее можно вот этим, – он протянул позаимствованный у мажордома ключ.
– Как вы себя чувствуете, Фикс? – Доктор взял его за кисть, чтобы проверить пульс.
– Потом, – детектив с усилием поднялся. – Потом. Нам надо торопиться. Да, Павлуша?
Павлин беспокойно крутился на маленьком пятачке, и только одному человеку это кружение казалось прекрасным танцем.
– Какой ты красивый… – восхищенно шептала Кэнди.
И вот уже они снова бежали по лабиринту, и снова вокруг плясали уродцы, но теперь от них никто не шарахался в сторону – стоит ли пугаться того, чего на самом деле нет?
Беглецы выбивались из сил. Перевести дыхание удалось только в грузовом лифте. Павлин нажал на кнопку, и через полминуты они стояли перед добряком в его уютной кухне.
– Я вас выведу на крышу, – сказал Сквош, – там ваше спасение.
В это время за дверью послышались быстрые шаги и голос Бэрра:
– Сквош! С кем это ты сейчас разговаривал?
– Скороговорку помните? – зашептал повар. – Повторяйте за мной: «Горе мыкать – тыкву тыкать…»
Все пробормотали загадочные слова, и, когда БЭРР ВОРВАЛСЯ В КУХНЮ, там, кроме Сквоша и павлина, никого не было. Только на полу невесть откуда появилось пять тыкв – три большие и две маленькие.
– Так с кем это ты разговариваешь? – гремел великий магистр.
– С Павлушей, ваше мракобесие. Умнейшая, между прочим, птица.
– Зажарить! – Бэрр хлопнул дверью.
Подождав, когда шаги в коридоре стихнут, Сквош ткнул пальцем в большую тыкву – вот и Фикс. Павлин тюкнул клювом маленькую тыкву – вот и Дэвид. Сквош большую – Бьюти! Павлин маленькую – Кэнди! Осталась последняя тыква, но сколько ее все ни тыкали и не тюкали, превращаться обратно в Йонинга она ни за что не желала.
– Понятно, – Фикс помрачнел. – Он заснул.
– Не может быть! – не поверила Бьюти.
– Может. Теперь его пушкой не разбудишь.
– Что же делать?
– А вот что, – решительно заявил Дэвид. – Вы, мистер Фикс, берете доктора под мышку и поднимаетесь на крышу. А у нас с Павлушей есть одна дельце. Сами сказали: «Третий тоннель, седьмая дверь налево». Я не знаю, какие сигналы уловили вы своими усами-антеннами, но кто-то же посылал их оттуда! Там что-то очень важное, я это чувствую… я должен сам проверить!
– Ну хорошо. – Фикс с другом поднял тяжеленную тыкву, и все направились к лифту.
Сквош немного отстал.
– Держи, – он протянул Дэвиду листок. – Тебе это пригодится. А насчет «третьего тоннеля, седьмой двери налево» предчувствия тебя не обманули. У тебя нюх, как у настоящего сыщика. Желаю удачи!
Лифт закрылся, кабина уплыла вверх.
– Пойдем, – мальчик повернулся к павлину. – Не дрейфь, Павлуша. Это еще вопрос, кто кого зажарит.
Павлин, однако, не выражал готовности куда-то идти. Он вертел шеей и все пытался заглянуть в подаренный Дэвиду листок.
– Да ты никак читать умеешь! – хмыкнул мальчик. – Тогда уж давай с удобствами.
Они примостились у плиты и…
Вот так модник
Жил-был повар в стране Знатоков Красоты.
– Всё! – сказал он. – Устал я стоять у плиты.
Прочь, дурацкий колпак! Эй, халат, до свиданья!
И давай кулинарное шить одеянье.
…Вот костюм так костюм! Хоть по Стрэнду гуляй!
Вместо шляпы на темя надет каравай.
Ломти сала подогнаны – вместо рубашки.
Связки лука вполне заменили подтяжки.
Шкурки заячьи стали нательным бельем.
Вермишельки, которые шли на бульон,
Послужили подвязками. Мята – чулками.
Двум бобовым стручкам быть теперь башмаками.
Из свиных отбивных получились штаны.
Из урюка – жилет цвета грязной волны.
Вместо пуговок – сладкий грильяж в шоколаде.
В из склеенных яблочным джемом оладий —
Сюртучок. Довершал этот скромный наряд
Плащ капустный, который спускался до пят.
Он на улицу вышел. Но что это? Дикий
Слышит визг он, и писк он, и рев он, и крики.
– Добежать бы до кухни! – подумал тут он,
И со всем был сторон в тот же миг окружен.
Громко хрумкал Козленок плащом из капусты,
Так что даже фонарщик проснулся от хруста.
Сюртучок из оладий прикончил Жираф,
Предварительно джем языком облизав.
Шоколадные пуговки съела Гадюка.
Ребятишки сжевали жилет из урюка.
Отбивные штаны восхитили Дворняг.
С башмаками бобовыми справился Як.
Вол чулки проглотил – правда, не без опаски.
Принял Стриж за червей вермишельки-подвязки.
Горе луковое – две подтяжки – вконец
Истрепал Кукушонок, голодный птенец.
Налетели Коты, и Котята, и Кошки,
Вмиг от сальной рубашки – лишь рожки да ножки.
Зайцы чуя, Борзая рванула белье.
Ну а шляпу склевало в момент Воронье…
Не успел он моргнуть – а уж гол как соколик!
Стало зябко ему и щекотно до колик.
Повар пулей домой! Где халат? Где колпак?
– Не колпак мой – дурацкий, а сам я – дурак!
Он оделся и к нам повернулся: ну как?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, о последнем рыцаре XX века, с которым обошлись совсем не по-рыцарски
