Валерий Гусев - Скелеты в тумане
Глава XX
За жемчугом
Утром на море пал туман – белый, густой, как сметана, – хоть ложкой набирай.
И мы полдня провели в лагере – пили чай и болтали у костра.
А перед обедом Алешка отправился на море – форт строить, как он объяснил. Чтобы пираты на МРБ к нам не сунулись.
Его долго не было, и я пошел посмотреть, чем он так увлекся. Оказывается, он уже наполовину сложил на берегу внушительную каменную стену. Алешка тут же стал мне указывать, какой камень куда положить, и, когда папа позвал нас обедать, вдоль линии моря возвышался «форт» с тремя бойницами.
– Здесь, – сказал Алешка, указывая на крайние амбразуры, – разместим по одному ружью…
– А в средней? – спросил я.
– В средней? – он задумчиво посмотрел на меня, прикидывая, стоит ли открывать мне свою тайну. – В средней будет секретное оружие.
– Какое? Твой револьвер, что ли?
– Бомбомет, – кратко отделался он и больше не сказал на эту тему ни слова…
– Так, – сказал папа за обедом. – Золото мы добыли, драгоценный камень у Алешки есть. Не сходить ли нам за жемчугом, чтобы маму порадовать?
– Лучше сковородку ей почини, – практично посоветовал Алешка. – Она очень рада будет.
– Успею, – отмахнулся папа. – Пошли на корабль. Здесь недалеко есть речка, может, там еще водятся раковины, посмотрим.
Мы взяли ружья, сумку для жемчуга, фляжку с водой и вышли в море.
Туман к этому времени рассеялся, стоял над морем хороший ровный ветер, и мы быстро дошли до места.
Это было еще то местечко! Я уже многое здесь повидал – на море, на земле и даже под землей, – но такая красота и во сне не приснится.
Во-первых, посреди моря торчала тоненькая острая скала – как кончик карандаша. Чертов палец называется.
– Во налетишь на такую! – испугался Алешка. – Одни дребезги останутся.
– Не налетишь, – сказал папа. – Он даже во время самого сильного прилива из воды торчит.
А во-вторых, в высоченной береговой скале была узкая щель, и папа, убрав парус, провел в нее лодку на веслах. И мы очутились будто в огромном молочном бидоне. Вокруг нас вздымались высоко вверх отвесные скалы. В одном месте в них словно какой-то неумелый великан пытался вырубить лестницу. Но очень неаккуратно – тяп-ляп, ступени получились кривые, разных размеров и форм.
– Раньше сюда впадала река, – сказал папа. – Здесь был красивейший водопад. И водилась прекрасная рыба, даже форель.
А сейчас по этим ступеням сочилась тоненькая одинокая струйка воды. И было сумрачно, как вечером, – только над головой сиял круглый кусок неба, ограниченный краями скал и деревьями, которые неизвестно зачем туда забрались.
Мы забросили якорь на одну из ступенек и сами перебрались на нее, начали карабкаться по «лестнице».
Высота была огромная, мы даже два раза отдыхали, пока добрались до верха. А когда глянули вниз, – дружно ахнули: так далеко-далеко легкой щепочкой лежала на синем пятне воды наша лодка.
Потом мы пошли вдоль берега бывшей речки, которая превратилась в чуть заметный ручеек, искали место поглубже. И нашли – там, где ему преградил путь завал из камней, вроде плотины, ручеек разлился довольно широко, и глубина была подходящая – папе почти до колен.
Он подтянул сапоги и долго бродил по воде, собирая раковины в сумку. Потом вывалил добычу на камень и стал осторожно вскрывать раковины ножом и выбрасывать их обратно в воду.
– Есть! – вдруг радостно воскликнул папа. – Жемчужина!
Мы склонились над его ладонью, в которой лежал небольшой круглый серенький камешек.
– Драгоценный? – с сомнением в голосе спросил Алешка.
– Не очень, – признался папа. – Но мама будет рада. – И честно добавил: – Наверное.
И стал оправдываться:
– Когда мы здесь путешествовали с друзьями, река была глубокая, и в ней было полно раковин. Я нырял за ними – я хорошо ныряю – и набрал целую горсть жемчуга.
– И где же он? – спросил Алешка.
Папа развел руками:
– Раздарил.
– Девушкам, небось? – беспощадно уточнил Алешка.
– Но я же еще не встретил тогда вашу маму, – виновато пояснил папа.
Он бережно убрал жемчужину в карман рубашки, и мы, несколько разочарованные, пошли обратно. Не зная еще, что потеряли гораздо больше, чем нашли…
Лодки нашей на дне «бидона» не было.
– Опять угнали, – вздохнул папа.
– Не совсем, – сказал глазастый Алешка. – Мачта осталась. Немножко.
Он был прав. Приглядевшись, мы увидели, что от нашей лодки остался только кончик мачты, застенчиво торчащий над водой.
– Затонула, – вздохнул папа.
– Полнолуние не учел? – маминым тоном спросил Алешка.
– Не думаю, – папа неуверенно потеребил бороду. – При чем здесь луна?
– Ныряй теперь. Ты же хорошо ныряешь.
– Прямо отсюда? – спросил бедный папочка.
А мы на всякий случай ухватили его за куртку.
– Ну, погоди, – сквозь зубы прошипел Алешка. – Я тебе такой гудок устрою!
– Кому? – спросил папа.
– Вон кому, – и Алешка протянул руку в сторону моря, где за дальний остров прятался пиратский МРБ. – Еще и рюкзак мой не отдает!
– Что будем делать? – спросил я.
– Домой надо идти, – сказал папа. – А то мама вернется, а нас нет. С ума сойдет. А уж потом будем думать, как нам лодку выручать.
– Это ерунда, – сказал Алешка. – Я уже придумал. Нам полнолуние поможет. – И не стал ничего объяснять.
– Ладно, – вздохнул папа, – пошли устраивать ночлег – завтра рано утром пойдем домой.
Мы уже так освоились в этой бродяжьей жизни, что для нас ничего не стоило устроить ночлег из ничего. Как лесные ежики, мы могли свернуться клубочком и прекрасно устроиться до утра под сенью подходящего кустика.
Мы так и сделали. Быстро нашли подходящее поваленное дерево, опершееся комлем на пенек, обломали с него лишние сучья и навалили лапник – получился шалаш, где после ужина мы отлично разместились на подстилке из еловых лап.
По совету папы, мы подобрали ноги к животу, втянули руки в рукава и сунули их подмышки. Согрелись и почувствовали холод только под утро, когда уже все равно пора было вставать.
Вернувшись в лагерь, мы дождались маму, которую доставил на своем «Богатыре» Акимыч, и сели пировать.
Мама привезла хлеб, колбасу, масло, конфеты, один огромный пирог с рыбой и много маленьких пирогов с черникой. И свежую губную помаду.
За столом мы рассказали ей о новом приключении.
– Ни на минутку вас нельзя оставить, – сказала мама. – Обязательно что-нибудь натворите.
– А как же! – Акимыч проглотил мешавший ему высказаться кусок колбасы. – Все потому ваш корабель тонет, что названия ему нет. Нельзя в море выходить без имени. Сколько раз вам говорить?
– Поднимем, – сказал Алешка, – чего проще. Я все продумал.
– Ну-ка, – попросил папа, – поделись с нами.
– Пожалуйста. – Алешка пренебрежительно дернул плечом, будто он всю жизнь только и делал, что поднимал со дна моря затонувшие корабли. – Только за это ты отдашь мне лямки от своего рюкзака.
– Лямки для этого дела, пожалуй, коротковаты будут, – задумался папа.
– Лямки мне для другого дела нужны. Для секретного. Рассказывать? Про полнолуние?
И он рассказал:
– Строим большой плот. С дыркой посередине. Чтобы он был вроде рамки. Так? Так. Устанавливаем плот над лодкой и опускаем с него веревки в воду. Во время отлива. Ты ныряешь, – это он папе дал задание, – и привязываешь веревки к лодке. Это понятно? Понятно. Потом веревки туго-туго натягиваем и привязываем к плоту…
– Дальше, – поторопил его папа, начиная, видимо, догадываться о сути разработанного Алехой метода.
– Вот и все, – Алешка опять пожал плечами. Что тут, мол, непонятного? И начал отстегивать лямки от рюкзака.
– Нет уж, ты расскажи все до конца, – попросила мама. – Тогда я тебе и свои лямки отдам.
– Твои не годятся. Мне прорезиненные нужны. А ты мне свою старую помаду отдашь… Ну ладно, раз уж вы такие недогадливые… Дальше начинается прилив. Вода поднимает плот все выше. А он отрывает лодку от дна и тоже ее поднимает. Теперь-то понятно? – безнадежно спросил он.
– Нет, – призналась мама.
Алешка аж зашипел от возмущения:
– Ладно уж, объясню. Как прилив поднялся, мы подгоняем плот к берегу, пока лодка снова не станет на дно. Поняли?
– Ну да, – сказал папа, – уже на меньшей глубине.
– Дошло наконец-то! Теперь мы снова натягиваем веревки во время отлива. И все сначала – пока лодка не окажется в дырке плота, между бревен…
– Браво, – сказала мама. – Я все поняла. Мы вычерпываем воду из лодки…
– Сначала заделываем пробоину, – перебил папа. – Не зря же она затонула.
А мама торжественно встала с кресла, в которое ее усадили за все вкусности, что она привезла, и красивым жестом уступила его Алешке.
Тот воспринял оказанные ему почет и уважение должным образом и ухватил еще кусок пирога.
– Только я с вами этой ерундой заниматься не буду, – сказал он с набитым ртом. – Сами справитесь, я вам все объяснил. А у меня дела поважнее. Нужно форт достроить и бомбомет в нем установить…
