Сергей Веселов - Мой папа — киллер
В положенное время Леха широко зевнул, показывая матери, как сильно желает спать, и отправился в свою комнату. Там он действительно разделся и лег в постель — но тут же вскочил, схватил подушку и убрал ее из-под головы.
Так. Пожалуй, этого хватит. Леха лег на кулаки, зная, что теперь, без подушки, не заснет.
Это-то ему и было нужно.
Он лежал в темноте и представлял свою будущую беседу с отцом.
Послушает ли его отец? Леха вспомнил свой тринадцатый день рождения. Когда он вернулся домой с разбитыми губами, мать долго выпроваживала отца во двор. ИДИ, говорила она, И ОТВАДЬ ОТ СЫНА ЭТИХ БЕСПРИЗОРНИКОВ.
Отец не пошел, из^за чего у него с матерью вышла крупная ссора.
Или еще. Это уже было совсем недавно, а точнее, ровно неделю назад, в прошлую пятницу.
Леха зашел к отцу на работу. Было что-то около девяти вечера, и отец на кафедре находился один. Леха занял свободный компьютер и погрузился в игры. Они посидели до десяти, а затем отец свернул работу, и они с Лехой отправились домой.
Ехать пришлось из центра города — но никаких приключений, вплоть до самого подъезда, не произошло. Зато в подъезде…
Там не было света — кроме того, что падал из раскрытой кабины лифта.
В лифте что-то было. Вернее, кто-то. Леха заметил: из кабины торчат ноги. Тут же послышался озабоченный шепот отца: «Придется милицию вызывать». «Не стоит милицию», — быстро откликнулся Леха.
Корольковы, старший и младший, поднялись к лифту и остановились.
Наполовину в кабине, наполовину на лестничной клетке лежал, пьяный вдрызг, местная знаменитость — Андрюха с двенадцатого этажа. Отец осторожно ступил на пол кабины и потормошил пьяного за плечо: «Товарищ, а товарищ?» Андрюха вдруг, как в фильме ужасов, распахнул глаза, что-то проревел и махнул рукой.
Он сбил с отца очки.
Корольков ждал, что отец вспылит, но тот лишь подобрал разбитые стекла, горестно вздохнул и отступил на лестничную клетку: «Ладно, пойдем пешком, сынок». «Слушай, он же тебе вмазал, — ответил Леха. — Ты это так оставишь?» Королькову-младшему уже представлялось, как они с отцом выволакивают обнаглевшего Андрюху из кабины за ноги, приводят в чувство… Но отец посмотрел на сына испуганно (отлично запомнилось его вспотевшее серо-зеленое лицо, освещенное жуткими люминесцентными лучами) и воскликнул: «Сейчас же домой! Сию секунду!» Они поднялись пешком на седьмой этаж. Андрюха вслед ревел: «Мой лифт, пошли все в…»
Потом отец говорил, что испугался за Ле-ху. Но Леха-то прекрасно понимал, все было не так… Совсем не так.
Ждать пришлось долго.
Только Где-то в районе одиннадцати хлопнула входная дверь.
Наконец-то!
Отец пришел с работы.
Леха мгновенно вскочил с постели и оделся. Но сразу он не вышел, сначала подождал, пока отец отправится на кухню.
Под негромкий, осторожный звон маминых кастрюль Леха выбрался из комнаты. Вначале он завернул в туалет (конспирация!), затем в ванную (опять конспирация!), ну а потом — на кухню.
— …еще пять страниц, — произнес отец с полным ртом.
В эту секунду перед ним возник Корольков-младший.
— Привет, па, — сказал Леха.
— Не спишь, орел? — удивился отец.
— Алексей, почему? — присоединилась мама.
Леха посмотрел на мать суровым взглядом настоящего мужчины. Мол, причины есть, и немалые. И вообще, что за пережитки, я уже давно не ребенок.
— Отец, у меня к тебе серьезный разговор. — Леха присел на край табурета.
Корольков-старший чуть не подавился.
— Двойку получил! — ахнула мама. — До ночи молчал!
— Да какая двойка. — Леха покрутил головой. — Другое. Па, ты устал, расслабься. Давай вместе фильм посмотрим, классная вещь, уже неделю лежит, я все жду, когда вместе за ящик сядем…
Неужели такой классный фильмец, как продолжение «Крепкого орешка», не прошибет отца?
— Знаешь, Алексей, — папа серьезно глянул из-под очков, — в другой раз.
Леха приуныл.
Ну да, как это он мог забыть, отец же изо всех боевиков уважал лишь «Белое солнце пустыни», которое показывали раз в год — на день космонавтики.
Других фильмов для него не существовало.
— Па-а, — заныл Леха. У него не было путей к отступлению. На любой дороге в засаде притаился Крендель с тусовкой. — Посмотри ты на себя, па. Дошел… Телек не смотришь, ничто тебя не пробивает! День и ночь плесневеешь в институте, глаза ослепли, волосы повылазили. Хоть бы приоделся, а то все костюм и костюм…
— Алексей, о чем ты? — Отец входил во все большее смятение. Вилка выпала из его руки и подняла над тарелкой фонтанчик рисовой каши.
— Я столько тебя ждал, а ты… — Леха вскочил. — Так дальше нельзя1 Ты отстаешь от жизни, па, и это все очень и очень серьезно!
Мама с интересом посмотрела на сына.
— Я вот о чем подумал, — Леха вновь плюхнулся на табурет. — Тебе стоит, пожалуй… сделать некоторое вычитание из денег, которые ты откладываешь на персоналку…
— Что?!
— …и потратить их на что-то другое…
— Что-о?!
Лехе показалось, что в лицо подул ураганный ветер — но тут вмешалась мама:
— Послушай, Ростя, а ведь наш сын прав! Особенно насчет твоей одежды. Ростя, твой костюм… Боже, как он мне надоел! Я купила тебе его в позапрошлом году…
— В прошлом, — неуверенно произнес отец.
— В позапрошлом, Ростя! — отчеканила мама. — Знаешь, мы сделаем просто. — На ее лице неожиданно появилась улыбка. — В воскресенье… Нет, завтра, у Лехи же пятидневка… Завтра мы пойдем на рынок!
Леха чуть с табурета не свалился — он как раз это и хотел предложить.
— Но — компьютер… — начал отец. Но мама решительно его перебила:
— Повременит твой компьютер!
Отец засопел (совсем как Корольков-младший в детстве, когда его заставляли вымыть уши), поднялся с табурета и подошел к окну. Он долго стоял так, а Леха смотрел на отцовскую спину и думал: вот если бы сейчас во дворе оказался Крендель, то запросто бы получил желаемое.
— Аня, — глухо произнес отец. — Ты же знаешь… Я пишу диссертацию…
— А ты видел, как одеваются американцы? Доктора наук?
Отец резко обернулся.
— Как, например?
— Джинсы, кроссовки! Вот как!
— Кожанка, бермуды, шлепанцы, — поддакнул Леха, но внезапно округлил глаза и стал повторять, уже с железной твердостью: — Кожанка, кожанка, чтоб я так жил! Вот, что тебе нужно, па!
Он вскочил и забегал по кухне. Только бы получилось!
Отец следил за сыном, как за теннисным шариком.
— Вы все с ума посходили, — тихо сказал папа и оторвался от подоконника. Наткнувшись на Леху, он железными руками отодвинул его и вышел из кухни.
Лёха сел и тоскливо посмотрел на мать. Неужели все напрасно? Угораздило его назвать киллером отца! Лучше бы назвал маму — кажется, с ней было легче найти общий язык…
— Ладно, Алексей, не грусти, — сказала мама. — Ты просто замечательный малыш…
— Я не малыш! — возмутился Леха.
— Ладно, пусть не малыш, — согласилась мама. Наклонившись, она заглянула Лехе в глаза и заговорщицки подмигнула. — Отправляйся спать, & нашего папулю предоставь мне. Я его уломаю. К утру он согласится, даю честное слово! — И мама гордо одернула халатик.
Леха, не очень-то уверенный в словах матери, отправился спать.
Глава XII
ПРЕМЬЕРНЫЙ ПОКАЗ
Звучит бравурная музыка. Леха Корольков марширует по дороге из дома в школу. Сумки с книжками у него нет, зато на плече болтается израильский короткоствольный автомат «Узи». За Лехой бежит не кто-нибудь, а Крендель, и не как-нибудь, а вприпрыжку. У Мишки тоже автомат. «Леха, Леха, возьми с собой!» — орет Крендель. «Ладно, пошли», — кивает Корольков.
Дальше Леха и Крендель топают нога в ногу.
У школы стоит духовой оркестр, который играет марш гномов «Хей-хо, мы работаем легко» из диснеевской «Белоснежки». Оркестр целиком состоит из Лехиных одноклассников. Славка Трушкин горбится под тяжестью геликона, но браво дудит, вовсю держит щеки. Светка Трубецкая охватывает длинными пальцами кларнет, а перед ней на подставке для нот — учебник зоологии. Анжелка Жмойдяк — с саксофоном, к которому привязан Джимми.
При появлении Королькова и Кренделя музыка нестройно смолкает. Леха и Мишка переглядываются и вдруг синхронно снимают с плеч автоматы…
…Леха просыпается.
Сегодня они идут на толкучку одевать папу!
Леха подскочил. Вот елки-палки, он проспал, на часах уже полдесятого, а он думал поднять родителей часов этак в восемь. Чтоб выйти из дома, пока Крендель дрыхнет.
Но теперь Мишка мог заметить отца в окно, а этого допустить нельзя. Никак нельзя.
Что же делать?
Леха оделся по-армейски, за сорок секунд.
— Я готов! — объявил он матери. — Пошли!
— Но ты еще не завтракал, — строго сказала мама.
Пришлось потерять еще десять минут.
— Я готов! — вторично закричал Леха, влетая в гостиную. Родители смотрели по телевизору «Пока все дома». — Быстрее, быстрее… — Он схватил пульт и оборвал Тимура Кизякова на полуслове.
