Ежи Брошкевич - Тайна заброшенной часовни
Ика коротко хихикнула. И вдруг посерьезнела.
— Автограф? — задумчиво переспросила она. — Может, взять у них автографы?
Брошек, завершавший матовую комбинацию, даже не услышал, о чем идет речь. Он только протянул:
— Да уж…
Ика приняла это замечание не свой счет и, не раздумывая, пошла за своим дневником.
Компания как раз поравнялась с домом. Увидев знакомых детей, все помахали им и пошли дальше.
На веранде Брошек поставил приунывшему Влодеку мат, и оба постепенно начали возвращаться е действительности. В это время на пороге сарая появился Толстый, а из палатки вылез магистр Потомок.
— Вы, очевидно, желаете, — магистр с улыбкой поклонился автотуристам, — осмотреть здешнее сокровище?
— Ах, мое сокровище, не будь таким чудовищем! — расхохотался пан Краличек. — Здорово я сказанул, а?
— Отлично, очень остроумно, — вежливо улыбнулся магистр.
— Как только они оттуда выйдут, я попрошу у них автографы, — сказала Ика.
Между тем супруги Краличек, панна Эвита, пан Адольф и пан Потомок вошли в часовню.
— Гм, — буркнула Ика. — Пацулка! Ты за ними следил. Кто предложил пойти в часовню?
— Кра… — сказал Пацулка; выговаривать фамилию полностью он посчитал слишком утомительным.
— Пацулка! — воскликнула Ика с не сулящей ничего хорошего улыбкой. — Я понимаю, ты хотел сказать — Краличек, но если не пояснишь, кто из супругов, я сделаю все, чтобы тебя съели еще в субботу.
— Пан Краличек, — совершив над собой усилие, пояснил Пацулка.
— Краличек, дураличек… — фыркнула Ика.
— Стакан, лимон — выйди вон, — серьезно докончил Брошек.
— Ого! — удивленно воскликнул Пацулка. И даже вскочил со скамейки.
И в самом деле, было чему удивиться. Из часовни, как горох из мешка, один за другим выскочили пани Краличек, панна Эвита и пан Краличек. Последним вылетел пан Адольф; смущенно улыбаясь, он широко разведенными в разные стороны руками прикрывал отступление своих друзей.
Защищал он их от гнева магистра Потомка.
Потому что магистр был разъярен.
— Что?! Да как вы смеете! — срывающимся голосом кричал он. — Как вы посмели такое сказать? Я понимаю, когда дети… когда маленькие дети… им трудно оценить… Но чтобы взрослые, зрелые, с виду культурные люди…
— Послушайте, уважаемый… — пытался остудить его пыл пан Адольф.
— Чего это он разбушевался?! — недоуменно воскликнула пани Краличек.
— Рехнулся, что ли? — встревожился ее супруг.
Одна панна Эвита вела себя так, будто ничего не произошло. Жених ее явно старался уладить неприятный инцидент.
— Послушайте, уважаемый, — повторял он. — Я инженер. Я имею право не разбираться…
— А если не разбираетесь, то по какому праву называете это чудо чепуховиной, фальшивкой, подделкой?! — петушиным голосом кричал магистр. — Это же позор! Кощунство!
И тут дала о себе знать гроза-«истеричка». Безо всякого предупреждения, в порыве всесокрушающей ярости, она обрушилась на долину Черного Камня. Мгновенно налетел вихрь, полил дождь, а на холмы посыпались пучки молний: один, второй, пятый…
Из глубины дома раздался отчаянный крик Икиной мамы. Не замедлил подать голос и отец.
— Сколько можно просить, чтобы было тихо?! — крикнул он сверху.
Но это не очень-то помогло. Бешеная грозовая атака продолжалась. Всем стало как-то не по себе. Ика пододвинулась поближе к Брошеку, Влодек попятился к стене, даже Пацулка озабоченно покачал головой. А четверка экскурсантов, втянув головы в плечи, бросилась прямиком к веранде. Возле часовни остался один магистр Потомок; с дьявольской усмешкой, воздев руки, как библейский пророк, он, казалось, яростно проклинал наглых невежд.
Первой на веранду влетела пани Краличек, за ней ее сопящий, точно бегемот, супруг, затем панна Эвита, которую, как истинный рыцарь, пытался защитить от дождя пан Адольф.
«Симпатяга!» — подумала Ика.
«Красотка!» — опять подумали Брошек и Влодек, любуясь прелестным личиком панны Эвиты.
— Что это за чудак? — смеялась пани Краличек, будто никакой грозы не было и в помине.
— Кто скажет, какая разница между чудаком и чуваком? — пропыхтел пан Краличек и загоготал.
— Прекрати, Ендрусь, ведь… — одернула мужа пани Краличек, но договорить не успела: слово опять взяла гроза.
Вспышка и последовавший за ней грохот были такими устрашающими, что все дружно присели на корточки. Даже едва различимый за сплошной полосой дождя магистр торопливо ретировался. А Толстого просто сдуло в сарай.
На пороге веранды появилась белая как мел Икина мать.
— Немедленно в дом! — приказала она. Однако, увидев незнакомых людей, повторила приглашение уже в более вежливой форме.
Все прошли в столовую. Гости вели себя чрезвычайно воспитанно. Даже панна Эвита открыла рот.
— До цего зе узасная гроза, — скрипучим голосом прошепелявила она, обращаясь к Икиной маме.
Можно было подумать, что в крышу веранды ударила молния. Икина мать онемела. Брошек и Влодек в ужасе съежились, опустив глаза. А Ика, когда прошла первая минута изумления, затряслась в приступе беззвучного смеха.
— Поздравляю! — шепнула она Брошеку. — У вашего торжествующего ангела голосок утенка Дональда.
Пан Адольф быстро смекнул, сколь неприятно поразил присутствующих голос его невесты. И, желая сгладить впечатление, начал рассказывать о забавном недоразумении, произошедшем в часовне, и о странном, мягко говоря, поведении магистра Потомка.
Собственно говоря, пан Адольф очень огорчен. Он инженер, в искусстве не разбирается, да и, стыдно признаться, оно его мало интересует. Увидев, как горячится тощий чудак, он решил немного его поддразнить и сказал, что, судя по всему, скульптура поддельная. И тут разразился скандал.
— Это ты виноват, — обратился он к пану Краличеку. — И зачем только ты нас туда потащил?
Пан Краличек возмутился и напомнил пану Адольфу, что именно тот прочитал им опубликованную в газете заметку насчет часовни, чего пан Адольф никак не мог припомнить.
Икина мама прислушивалась к разговору с любезной улыбкой, ежеминутно вставляя: «Да… да… да…»; на самом деле это означало, что думает она о чем-то другом. А думала она, естественно, о грозе (и когда только эта истеричка уберется!), и по ее взгляду Ика поняла, что мать не слышит ни единого слова.
К счастью, гроза вскоре прекратилась. Гости собрались уходить. Напоследок Ика упросила их расписаться в дневнике, а Влодек, улучив удобный момент, умудрился сфотографировать всю компанию.
Ика обратила внимание, как нежно пан Адольф относится к своей невесте (отчего он ей еще больше понравился). Пан Долек несколько раз украдкой прижимался лицом к чудесным волосам панны Эвиты и даже не поморщился, когда она снова заговорила голосом утенка Дональда.
— Долецек, — сказала она без тени улыбки, — прелестный и трогательный мальчик.
Гости распрощались и ушли.
Последнее заявление панны Эвиты так развеселило Ику и Катажину, что они добрых десять минут без умолку хохотали. Когда же кто-то вспомнил, что пани Краличек доверительно сообщила о намерении Эвиты поступить в Высшую театральную школу, общее веселье достигло апогея, и даже Пацулка восхищенно что-то пробормотал.
Одна только мама, начавшая понемножку приходить в себя, казалась встревоженной.
— Что такого интересного они рассказывали? — спросила она у дочки.
— Ты не слыхала? — нагло удивилась Ика. — Пан Адольф рассказывал про охоту на тигров.
— Любопытно, — сказала мама и ушла к себе — немного отдохнуть после пережитых в связи с грозой волнений.
А остальные провели короткое совещание, на котором обсудили подробности предложенного Катажиной плана.
Потому что сумерки уже приближались.
Негатив ждал проявления; пять конвертов ждали вскрытия; загадка ждала разгадки.
Основная задача, конечно, выпала на долю великого Альберта. Только Альберт могла вынуть негатив и вновь зарядить фотоаппарат. Однако немаловажной была задача и тех, кто должен был Альберта охранять.
План предусматривал организацию трех наблюдательных пунктов. Первый из них решено было устроить в непосредственной близости от сарая и палатки. Туда отрядили Пацулку и Ику, как «доверенных лиц» тамошних жильцов. Им надлежало прогуливаться в том районе и в случае, если Толстому или магистру вздумается заглянуть в часовню, затеять громогласную перебранку. И вообще задержать хотя бы ненадолго любого, кто попытается открыто или тайно приблизиться к часовне.
Брошек получил более сложное задание: охранять подходы к часовне со стороны леса.
Кого могло принести с той стороны? Неизвестно. Вообще-то с той стороны неприятных сюрпризов вряд ли можно было ожидать. Но, как известно, неожиданности чаще всего приходят с неожиданной стороны. И Брошек занял пост на опушке леса.
