Евгений Некрасов - Муха и сверкающий рыцарь
Настал самый важный момент. Из-за него экспедиция приплыла к Черной Скале в полдень, когда каждый порядочный укрополец сидит дома. В полдень солнце самое злое. Зато стоит высоко. Солнечные лучи сверху вниз пронзают водную толщу, а не скользят по поверхности.
Сейчас, сейчас выяснится главное: какая глубина рядом с Черной Скалой и видно ли дно. Если не видно, то работа может затянуться до осени.
Все смотрели за борт. В спокойной воде отражалось голубое небо с редкими облачками, лодка и три свесившиеся темные головы. Конечно, так ничего не увидишь. Нужно смотреть в маску, тогда отражение не будет мешать.
Маша ополоснула в воде ласты, чтобы легче надевались. Сунула ноги в резиновые галоши, подтянула задники.
— Ну и тормоз же ты, Незнамова! Не томи! — простонал Петька. Они еще на берегу разыграли, кому нырять первым, и Маша выиграла. С тех пор Петька страдал.
Не обращая на него внимания, Маша плюнула в маску и размазала. Если в маску поплевать, она не запотеет.
— С богом! — сказал Дед. — Не волнуйся, Муха.
— Я и не волнуюсь. — Маша надела маску, закусила зубами горячий, пахнущий резиной загубник трубки и спиной вперед вывалилась за борт.
Сначала она не увидела ничего, кроме сине-зеленого марева. Хотелось плакать от разочарования. Значит, придется все дно у острова прочесывать нырками. Это совсем не то, что плыть за лодкой, глядя на дно в стекло маски и дыша через трубку.
Глаза стали привыкать к полумраку, и она заметила под собой что-то темное. Уже неплохо! Глубоко вдохнув через трубку, Маша сложилась пополам, выбросила ноги вверх и ушла в глубину. — Темное пятно на дне пошевеливалось. Еще немного, и она различила обросший водорослями камень. Сильное подводное течение трепало водоросли и гнало муть по дну.
Маша вынырнула, продула трубку, пустив китовый фонтан, и задышала.
— Ну как? Глухо? — тревожным голосом спросил Петька из лодки.
Она показала сложенные колечком пальцы — международный знак ныряльщиков: «Все в порядке». Камень был не больше среднего арбуза, и то Маша заметила его с поверхности воды. Значит, рыцаря на дне она тем более не пропустит!
Петька подал ей веревку с привязанной палкой.
И пошла тяжелая скучная работа, совсем не похожая на красивые фильмы команды Кусто.
Дед греб.
Маша, держась за палку, тащилась на веревке за лодкой, как наживка для акул, и смотрела на дно. Так получалось быстрее и легче. Известно же, что пловец даже в ластах не может соревноваться с весельной лодкой.
Петька был за рулевого. Время от времени он свешивался за борт и задавал один и тот же дурацкий вопрос: «Ну, что там?» Как будто Маша могла не сказать, если бы нашла что-нибудь интересное. Она невнятно ругала Петьку в трубку: не отвлекай!
Когда ей чудилось пятно на дне, Маша бросала палку и ныряла, чтобы рассмотреть его поближе. Пятна попадались редко и каждый раз оказывались камнями.
Первый отрезок поиска прошли меньше чем за час. Маше пришлось нырять всего-то раз десять. Остановились, и Дед сбросил за борт булыжник со вторым поплавком.
— Отдохнешь? — заботливо спросил Петька. Ему самому не терпелось поплавать.
Маша помотала головой, выплюнула загубник трубки и сказала:
— Не спеши, на всех хватит.
Повернули назад. На дне была та же картина — песок и камни в космах водорослей. Только теперь они попадались чаще. Маша не успевала отдыхать между нырками и совершенно вымоталась.
Лодка вернулась почти к тому же месту, откуда начался поиск. Первый поплавок неподвижно лежал на воде метрах в пяти от правого борта. Молодец Петька, точно держал курс. «Малярная кисть» прочертила по морю два невидимых штриха — туда и обратно, длиной больше километра. Будьте уверены: Маша осмотрела на этом пути каждый клочок дна и не пропустила ничего важного.
— Еще четыре тысячи ведер, и золотой ключик у нас в кармане, — заметил Петька, разворачивая лодку.
Маша полезла на борт. Нагретый солнцем пластик жег ладони. Руки дрожали. Еще бы, когда тебя полтора часа таскали на палочке! Петька с брезгливой физиономией налил ей чаю в колпачок термоса. Чай в жару казался ему мерзостью, а Маша сразу схватила горячий стаканчик и стала греть о него руки. Ее трясло от холода.
— Пожалуй, два рейса подряд многовато, — сказал Дед.
Петька упрямо поджал губы. Он скорее согласился бы утонуть, но никак не проплыть меньше, чем девчонка.
— Надо считать не расстояние, а сколько раз приходится нырять, — подсказала Маша, прихлебывая чай.
Петька уже натягивал ласты:
— Ага. Сто нырков и — твоя очередь.
— Сто нырков и — в больницу. Не выпендривайся, Петька. Пожалуйста, — попросила Маша. — Я хочу найти рыцаря, а не тебя утопить.
«Укропольский егерь» что-то хрюкнул в трубку и плюхнулся за борт.
— Упрямый, — с одобрением сказал Дед, берясь за весла. — Посиди на руле, Муха, отдохни. Видишь наш второй поплавок? Правь так, чтобы он был слева на один палец.
Маша села к рулю, и Дед стал грести. Тяжело дышащий в трубку Петька потащился на буксире за лодкой.
— Нудное дело, — заметил Дед. — Ну как, Муха, ты еще не раздумала идти в сыщики?
— Откуда ты знаешь, что я хочу быть сыщиком?
— Грамота за стрельбу, медаль за пейнтбол, «Криминалистика» на твоей книжной полке… А у тебя серьезная подготовка, Муха!
Маша исподлобья посмотрела на Деда. Смеется? Кажется, нет.
Лодка вдруг пошла быстрее — это Петька отпустил веревку и с плеском нырнул. Дед перестал грести.
— А почему ты думаешь, что Самосвалов не вернется? — спросила Маша.
— Я этого не говорил.
— Я тоже не говорила, что хочу стать сыщиком. Ты сам догадался. А я догадалась про Самосвалова.
Вынырнул Петька, отфыркался в трубку и опять схватился за буксир.
Дед греб правильно, больше работая ногами и спиной, чем руками.
— Видишь ли, Муха, уверенности у меня нет, но есть кое-какие соображения. Если хочешь, обдумаем их вместе.
И Дед в такт гребкам стал выкладывать свои соображения:
— Рыцарские доспехи — только часть награбленного. Из музея пропало пять тысяч предметов. Не исключено, что они где-то в море.
Маша не удивилась. Она потому и ныряла за каждой тенью на дне, что думала так же, как Дед: где рыцарь, там запросто могут найтись и другие вещи из музея.
— Допустим, грабители случайно утопили доспехи, — продолжал Дед. — Хотели куда-то переправить их по морю, а тут — шторм. То ли у них лодка опрокинулась, то ли они побросали все тяжелое за борт, чтобы спастись.
— Они могли сами утонуть, — вставила Маша.
— Могли. Но мы будем рассматривать самый плохой для нас вариант: доспехи оказались в море случайно, грабители не утонули. Что им нужно?
— Достать рыцаря.
Петька нырнул, и Дед бросил весла.
— Второй вариант: доспехи утопили нарочно.
— Зачем?
— Хотели спрятать. Сейчас вся милиция на ногах, ищут экспонаты из музея. А море может годами хранить тайны. Откуда грабителям было знать, что Самосвалов построит подводную лодку и наткнется на рыцаря? Это фантастическое везение.
— Не везение, а течение, — поправила Маша. — И ветры. У нас ведь как? Брось щепку хоть с Олюшкина мыса, и ее принесет к Черной Скале. И «Принца» могло принести. И лодку с рыцарем. Самосвал понимал, где искать.
— Пускай течение, — согласился Дед. — Самосвалов искал место гибели «Принца», а наткнулся на латы из музея. И рассказал об этом при семи свидетелях. Теперь весь город болтает о сверкающем рыцаре.
За кормой пыхтел Петька. Видно, глубоко нырял, если так долго не мог отдышаться. Дед греб и говорил:
— Раз весь Укрополь болтает о рыцаре, то и преступники могли услышать. Они не станут дожидаться, когда Самосвалов прочешет все дно на подводной лодке. Они бросятся доставать своего рыцаря. И выходит, что, как ни кинь, мы сейчас действуем наперегонки с грабителями!
— Наперегонки?! — Маша огляделась.
Их лодка была единственной на километры вокруг. Черная Скала голая, спрятаться негде. Но с берега легко рассмотреть в бинокль, чем занимаются люди в лодке с ныряльщиком на буксире. Вон, полосатый тент на пляже.
Он появился недавно. Краснеет куст боярышника на Олюшкином мысу — тоже подходящее место для подглядывания. И заросли кукурузы над обрывом… Преступник мог скрываться где угодно! Ты его не заметишь — берег большой. А сама болтаешься в лодочке посреди моря, и тебя отовсюду видно. Жутко-то как!
— Думаешь, за нами следят? — выдохнула Маша.
— Допускаю такую возможность, — обтекаемо ответил Дед. — Теперь о Самосвалове. Насколько я понял, семьи у него нет.
— Нет, — подтвердила Маша. — У него одни канарейки.
— И соседка, — добавил Дед.
— Ага. Она ему поесть готовит. За деньги.
— И при этом терпеть его не может.
— Не знаю, — пожала плечами Маша, — мне это неинтересно.
