Дерек Ленди - Скелетжер Ловкач. Игра с огнем
— Фергус прямо онемел, а Берил развопилась.
Гордон-Эхо радостно засмеялся и захлопал в ладоши.
— Ох, жаль, меня там не было! На это стоило посмотреть.
— Гордон, а что это за комната? И… все эти вещи?
Он вдруг выпятил грудь.
— Это, дорогая моя племянница, предметы огромной магической и исторической ценности. Все они, несомненно, поражают воображение, но главное сокровище ты сейчас не видишь. Есть среди них одна вещь, наделенная такой ужасной темной силой, что мне пришлось ее спрятать, где никто и никогда…
— Скипетр Древних, — сказала Валькирия.
Гордон-Эхо несколько приувял.
— Да. Откуда ты…
— Мы нашли его. Скелетжер его сломал.
— Что?!
— Нефариан убил тебя ради того, чтобы захватить Скипетр. С этого все и началось.
— Скелетжер сломал его? Да ты знаешь, каких трудов мне стоило его раздобыть?
— Я… думаю, он очень об этом сожалел.
Гордон-Эхо страшным усилием воли взял себя в руки. Он обвел взглядом предметы на полках.
— Что ж, хотя главное сокровище мы здесь не увидим, оно уничтожено, все же тебя окружают довольно редкие предметы. Не один коллекционер пошел бы на убийство, чтобы завладеть ими. Я говорю совершенно серьезно. Есть женщина…
— Китайна Грусть?
— Ты с ней знакома? Да, Китайна. Если бы она разнюхала об этой маленькой экспозиции, пошла бы на все, чтобы наложить на нее лапу.
— Тогда, наверное, лучше ей не рассказывать.
— Да, лучше не стоит.
— Что ты о ней знаешь?
— О Китайне? Это женщина-загадка. Во всяком случае, я довольно долго был в нее влюблен.
— От нее все теряют голову.
— Да, я испытывал к ней сильное, истинное чувство. Думаю, она это знала и по-своему тоже любила меня. То есть Гордона… Нет, она любила Гордона так же сильно, как я любил ее. Что-то в этом духе.
— Ты… ты в норме?
— Просто маленький экзистенциальный кризис, не о чем беспокоиться.
— Гордон, скажи, кому можно доверять? Им всем по сотне тысяч лет, они без конца переходят с одной стороны на другую — нормальный человек за всю жизнь столько раз трусы не переменит. Как определить, кто хороший, кто плохой?
— Хорошие — это те, кто не пытаются тебя убить.
— О! Логично.
— Со временем это может измениться.
— Так.
— Как правило, это и происходит.
— Замечательно, — уныло пробормотала Валькирия.
— Стало быть, Скелетжер взял тебя под крыло? С ним ты можешь быть спокойна. Он-то уж точно из хороших.
— Да. Я с ним занимаюсь разными видами магии, а еще он учит меня сражаться. Это опасно, зато так здорово!
— Я всегда знал, что он найдет себе подручного.
— Я ему не подручный! — возмутилась Валькирия. — Мы партнеры и на равных раскрываем загадочные происшествия, и… и я не подручный!
— Ладно, поверю тебе на слово.
Валькирия насупилась, а Гордон-Эхо расхохотался.
— Знаешь, я и сам несколько раз ему помогал. Ничего особо выдающегося, так, от случая к случаю. Впрочем, кулачные бои не по моей части. Я в основном занимался исследовательской работой, розыском вещей и людей. Над чем вы сейчас работаете?
— Выслеживаем одного психа, который сбежал из тюрьмы. Барона Мстигера.
— Мстигера? — повторил Гордон-Эхо. — Он на свободе?
— Ты о нем слышал?
— О да! Весьма опасный тип.
— Мы предполагаем, что он собирается оживить Гротеска.
У Гордона-Эхо глаза полезли на лоб.
— Гротеска?! Это нечестно! Я мечтал написать о нем книгу, и вот — умер!
— Ужасная несправедливость, — согласилась Валькирия. — Ты что-то о нем знаешь?
— Надо полагать. Наверное, у меня найдутся одна-две книги об этом. Насколько мне известно, Гротеск был создан из фрагментов впечатляющих тварей, я не думал, что его можно оживить.
— Мы как раз и пытаемся с этим разобраться.
Гордон-Эхо уважительно покачал головой.
— Потрясающее существо! В самом деле потрясающее. У него имеется жало, взятое, кажется, от чертоквина, и вдобавок ему прирастили части шиббаха. Я читал, что барону Мстигеру пришлось полностью перестроить внутренние органы. Сердце он взял от Ку Гэлах, причем разместил его с правой стороны и значительно ниже, чем обычно. Приблизительно вот здесь.
Он показал на собственных ребрах.
— Если он оживет, можно будет его убить, поразив в сердце?
— О да! Помрет как миленький.
— Тогда… так мы его и убьем, да? Совсем просто.
— Не совсем. Видишь ли, поскольку основой Гротеска послужил Безликий, он обладает способностью очень быстро исцеляться. По мере того как он будет набираться сил, процесс заживления ран ускорится, и в конце концов Гротеск станет неуязвимым.
— Значит, даже если Скелетжер всадит в него пулю…
— Он исцелится прежде, чем она углубится в плоть. Боюсь, причинить вред Гротеску, когда он обретет силу, довольно сложно.
— Ох, — сказала Валькирия. — Весело.
— Да уж.
— И где эти книги?
Гордон-Эхо огляделся, прикусив язык и нахмурившись.
— Я их… куда-то поставил… Ах да!
Он хотел взять с полки необычного вида лампу, однако его рука прошла насквозь.
— У-у… — Он быстро отдернул пальцы. — Не очень приятное ощущение.
Валькирия подошла, отодвинула лампу и взяла две книги, лежавшие под ней.
— Эти?
— Они самые.
— Нужно их кое-кому показать. Я пойду, там внизу меня ждет Танита.
— Танита?
— Танита Лоу.
— О, я о ней слышал! Хотя лично не знаком. Знаешь мой рассказ из сборника, «Ночное шоу ужаса»? Написан под впечатлением от одной истории о мисс Лоу.
Валькирия улыбнулась.
— Я думаю, она была бы счастлива узнать об этом.
Гордон-Эхо с нежностью посмотрел на Валькирию.
— А ты годишься для всего этого. Я помогал Скелетжеру, пока не осознал, что мне совершенно не нравится рисковать жизнью. Иногда я жалею, что пошел на попятную. А ты… Я всегда чувствовал, что по натуре ты любительница приключений. Потому и завещал все тебе.
— Спасибо, кстати. Это замечательно!
— Не за что. Лишь бы это помогло тебе стать такой, какой ты должна быть, больше мне ничего и не надо. Между прочим, как умер Нефариан Змей?
— В мучениях.
Гордон-Эхо расплылся в улыбке:
— Это хорошо!
Глава 13
САННЕНФЕЛЬД, ИЗБРАННЫЙ ВОИТЕЛЬ
Санненфельд не любил пещер. Куда больше ему нравилось в полуразрушенном доме. Он мечтал установить там морозильную камеру — для профилактики преждевременного разложения. Не далее как утром у него отвалился большой палец на ноге. Он думал, камешек попал, но когда снял и вытряс ботинок, оттуда выкатился палец. Санненфельд не предполагал, что процесс пойдет так быстро. Он начал опасаться — уж не разлагаются ли зомби быстрее обыкновенных мертвецов? Настроение сразу испортилось.
Он окинул взглядом работающих солдат. Некоторые копали, другие расчищали площадку от камней, третьи ссорились между собой. Верзила и Крушила без конца дразнили Страшилу — его, мол, назвали в честь чучела из сказки про волшебника Изумрудного города. Надо бы призвать их к порядку, однако Санненфельду лень было возиться.
Громила пытался вернуть их к работе, но кто-то бросил в него мотыгой. Неплохо прицелился, кстати. Мотыга распорола десятнику Громиле живот. Он возмущенно завыл, глядя, как кишки вываливаются наружу.
Идиотский зомби попробовал собрать себя в кучку, обмотав вокруг пояса простыню. Он явно не подозревал, как глупо выглядит. Да и обвязался-то криво, кусочек кишки свешивался поверх простыни и весело покачивался при ходьбе.
Санненфельд пошел прочь. Пещеры были большие, и шахтерские лампы, которые притащили зомби, едва разгоняли мрак. Жутковатое местечко, если честно. Конечно, Санненфельд ни за что бы в этом не признался. Они заняты важным делом. Барону необходимо найти доспехи лорда Гадда, и эта задача будет выполнена — благодаря организационным способностям Санненфельда. Мстигер похвалит его, и очень скоро. У него предчувствие. Так будет.
Санненфельд замедлил шаги, как будто прогуливался. Сангвин Дрязг прислонился к деревянному столбу, подпиравшему свод, и точил громадный нож.
— Отличное лезвие, — промолвил Санненфельд, поравнявшись с ним.
Сангвин поднял голову, посмотрел на Санненфельда сквозь нелепые темные очки.
— Тебя таким когда-нибудь резали?
— Нет, — сказал Санненфельд.
— Тогда откуда ты знаешь, что нож хороший?
— Выглядит симпатично…
— Внешний вид для клинка не главное, — презрительно заметил Сангвин. — Тут важны форма, вес, балансировка. И еще — история.
— Да я просто так, к слову…
— Вот у моего старого клинка была долгая история. Он пел, когда я вонзал его в живую плоть…
— Приятно, наверное, иметь любимую зверюшку.
Неожиданно Сангвин сморщил нос и отступил на шаг.
