Елена Чапаева - Близнецы и Робин Гуд
А можно узнать, что это за планы?
Пока нельзя... И ты, кстати, должна понять, что тебе я пока всего рассказать не могу!
Почему? Ты мне не доверяешь?.. — тут Ольга окинула взглядом рыцарей. — Во дела!
Однако она не получила поддержки — в их взглядах только удивление. Видать, они не привыкли разговаривать с Робином подобным образом. Он их предводитель: как скажет, так и надо действовать!
Ты, Ольга, лучше ответь, будешь работать?
Подумаю.
Ну, подумай...
И он спокойно, словно бы ничего не случилось, стал говорить, где живут те люди и как лучше за ними «присмотреть». Ну вот, теперь Ольга знала все, что ей было нужно. Кашлянула, задвигала стулом. Робин посмотрел на нее.
Извините, мне пора... — посмотрела на Олежку: — Ты пойдешь?
Наступила неловкая пауза. Он послал своей родной половинке удивленный и смущенный взгляд:
Я это... ну, в общем, немного еще посижу... Ольга встала:
Ну сиди... а я пойду, — и, как бы оправдываясь, добавила тихо: — У меня... свидание...
Так и надо говорить! — Робин усмехнулся чуть презрительно. А в то же время с облегчением.
А я так и говорю.
И Ольга ушла, больше ни на кого не взглянув.
Глава XI
ГОРА СМЕРТИ
Поездка к бывшему «эксплуататору» получилась у нее вполне успешной. Так почему бы не попробовать еще раз? Ей хотелось узнать, что это за новые такие «гады» появились у Робин Гуда. А потом, быть может, кинуть ему в лицо свои бесценные сведения... Особенно если там живут никакие не гады!
И Ольга отправилась в путешествие на следующий день по не очень-то знакомому для себя Городу... Она еще переодевалась у себя за ширмой, когда Олежка — из-за своей ширмы — сказал ей торопливо:
Як Робину. Ты со мной?
Почему-то ей стало обидно... больно — надо же, пытаются отрезать ее половинку! Но ответила очень спокойным голосом:
Я позже туда подрулю.
Глядела в окно, как торопливо бежал ее братишка... Тут главное, не чувствовать себя несчастной.
Вздохнула, закрыла глаза, посчитала до десяти и отправилась в путь-дорогу. На трамвае через весь Город. Но ведь это интересно — рассматривать Город из полупустого трамвая... Какие-то неведомые улицы, неведомые здания, церкви с новенькими золочеными куполами, парк за старинной оградой из черных чугунных пик, на конце каждой из которых прилеплена пятиконечная звезда.
Постепенно дома кончались, а начинались... постройки. Редко где возвышался особняк какого-нибудь «новорусского» человека.
А так все деревянные дома — какие получше, какие похуже, но все примерно одинакового калибра.
Нужный ей дом Ольга отыскала без особого труда, потому что название улицы и номер на нем были выведены четкими белыми буквами. Сейчас она стояла перед высоким забором, покрашенным, как и все почти заборы не только в этом Городе и на этой улице, но и практически во всей нашей стране, — в зеленый цвет. Неизвестно уж почему, но заборы обожают, чтоб их выкрасили именно в этот цвет...
Итак, она стояла перед этим забором, высотой метра два с половиной, не меньше, а досточки на нем были пригнаны друг к дружке так, что и микробу между ними не пролезть.
Ольга отошла на другую сторону неширокой этой улицы — надеялась хоть что-то увидеть на вражеской территории. И увидела — верхушки неинтересных в это время года яблонь, а дальше крышу дома, крытого добротным оцинкованным железом... Все!
В некоторой растерянности Ольга оглянулась кругом: что же предпринять?
Ей вообще-то приходилось в своей жизни вести наблюдения. Когда у тебя брат готовится стать детективом, а ты его родная половинка, обязательно научишься «следить за объектом», «быть тенью», «красться тише мыши» и тому подобное. Но это все случалось в городах, на городских улицах. А теперь Ольга оказалась... как бы в деревне, на улице деревенской. Тут прятаться вообще негде. Так, может, вообще не прятаться? Пойти к ним в дом под видом... вот об этом варианте она совершенно не подумала.
И потому Ольге оставалось только ждать. Кто-то очень правильно сказал, что терпение — главный талант сыщика. Сказав себе это, она стала за дерево напротив калитки.
Но, оказывается, деревенскому сыщику мало быть только терпеливым. Надо еще быть и по-деревенски незаметным. А это очень трудно, практически невозможно. Если в городской обстановке на вас просто, извините, плевали — есть вы такая Ольга Серегина или вас нет, то на деревенской улице... э-ге-ге! Тут же обратят внимание и подумают: а это чья же такая девочка? Митрофановых, что ли? Да нет, вроде не Митрофановых. Сидоровых? Тоже нет. Тогда зачем она тут стоит, под нашими окнами?
И ведь не поленятся, выйдут на улицу:
— Девочка, а девочка, ты к кому? Ты чья будешь-то?
Причем не со зла, а из простого любопытства.
И еще — непорядок, дескать, когда девочка одна, без взрослых, и на нашей улице.
Ольга никогда в такие ситуации не попадала, когда тебя мягко, но... цепко допрашивает какая-нибудь старушка, метко выцеливая синими снайперскими глазами. Она как-то сообразила заранее, что такое может случиться, поэтому вышла из-за дерева и стала медленно ходить по улице, глядя куда-то вверх и якобы что-то записывая в блокнотик, который нашелся у нее в кармане.
И так спокойно и уверенно ходила, что никто и не подумал даже к ней обратиться с вопросом, а если бы обратился, Ольга сказала бы, что она по заданию учительницы определяет, какие птицы уже прилетели в Город, а какие еще нет.
Но никто к ней не обратился. Да и вообще ей здорово повезло. Потому что она увидела то, что ей так было нужно. Ворота дома вдруг раскрылись — их открыл решительный такой человек в полушубке нараспашку, в шапке-ушанке, неизвестно как держащейся на самом затылке, в свитере с высоким горлом, в меховых сапогах, на которые были надеты высокие галоши. Можно сказать, одежда явно «не по сезону», потому что все-таки уже пришла весна. И пусть день не совсем веселый, а скорее даже пасмурный, и у сосулек с носа не капает, но все-таки апрель. К чему эти меховые доспехи?
Не на Северный же полюс он собрался?..
Человек широко распахнул воротины, а из образовавшегося проема выехала «Нива». Сразу было видно, что машинка в полном порядке, готова доехать — если понадобится, конечно, действительно до Северного полюса, не испугавшись никаких торосов, трещин во льду и тому подобных неприятностей.
Из машины вылез человек... чем:то похожий на того, что открывал ворота. И стал ворота закрывать, а Первый ушел внутрь, чтобы там, наверное, сунуть дужку замка в петли. Теперь
Ольга могла рассмотреть Второго. У него был такой же торчащий палкой нос, и глаза «в кучку», и лицо «осколочком». Но одет он был совершенно по-иному: в кожаной шоферской куртке, без шапки, так что отлично были видны его серо-рыжие волосы и невысокий, изрезанный продольными морщинами лоб.
То, что Первый — его брат, тут и гадать не приходилось. Но они были не двойняшки, не близнецы. По возрасту не подходили.
Первый вышел из калитки, на ходу что-то тихо говоря Второму. В повадках обоих сквозило напряжение, желание что-то утаить, боязнь чего-то. В то же время они старались держаться так, словно у них ничего не случилось. Старший (одетый по-весеннему), улыбаясь, что-то сказал, и младший тут же громко рассмеялся. Но и улыбка, и смех его были показными, ненатуральными.
А может, так лишь казалось Ольге: ведь она и ждала, что эти «братья» будут крайне подозрительными. Вот они подозрительными и... стали!
«Нива» укатила. Ольга подождала несколько минут.
А чего ждать-то? Уж взялся за гуж, полезай в кузов, как говорит бабушка Тома. Подошла к калитке, потянула ее на себя — оказалось, не заперто.
Ольга вошла во двор... Нет, к счастью, только собиралась войти. Потому что сейчас же откуда-то, казалось, с неба раздался ужасающий рык, рев, и что-то похожее на саблезубого тигра, того, который был когда-то самым страшным хищником на Земле и якобы даже мамонтов гробил, обрушилось на Ольгу.
Впрочем, нет, чудовище действительно хотело обрушиться, да у Ольги реакция была на высшем уровне. И бармалей этот лишь треснулся мордой или чем-то там еще о ворота — Ольга успела захлопнуть калитку.
Ну что за ненормальные хозяева? Если во дворе собака, так об этом надо писать!
А зверюга-то — жуть с ружьем, как раз под стать хозяевам! Хотя, если не злиться, если спокойно посмотреть на факты, их Веста, пожалуй, тоже не особенно гостеприимно встретила бы незваного гостюшку.
Она едва успела перевести дыхание, и тут калитка открылась. Душа Ольгина мгновенно нырнула в пятки. Но перед нею стояла не баске-рвильская собака, а мальчишка лет двенадцати или тринадцати. Тут, как говорится, к гадалке не ходи, это был чей-то сын — в смысле, то ли старшего, то ли младшего. Потому что у всех у них была очень похожая порода: этот нос, перпендикулярный блинообразному лицу, словно колышек на солнечных часах, глаза, сидящие на нем, как два воробья. Белесые брови и ресницы... В общем, красавцем его назвать было трудно!
