Поль-Жак Бонзон - Тайна похищенного пса
А как же Кафи? Вы его не слышали?
Нет! Ты бы дослушал до конца! Мы обошли вокруг дома вдоль глухой стены и обнаружили каменную лестницу, которая соединяет улицу Анж с соседней. Там мы притаились и стали ждать… но Кафи звать не стали: он же не знает наших голосов, зачем заставлять его лаять понапрасну. Вот для чего мы тебя и вытащили.
Перейдя на другой берег Соны, мы увидели ставшую уже привычной картину: вот Фурвьер со своим собором и башней, напоминавшей Эйфелеву, а вот аптека «Зеленая змея» и крутой подъем вверх. Мое сердце громко стучало. Наконец мы подошли к узенькой улице, стиснутой с обеих сторон громадами домов.
— Это здесь, — сказал Корже. — Улица Анж… а вот и тот самый дом, с флюгером на крыше.
Мы медленно приблизились. На всякий случай Корже и Сапожник предложили зайти с другого конца улицы; таким образом мы оказались у каменной лестницы, не проходя мимо дома. Я думал о том, что Кафи где-то здесь, совсем рядом, и дрожал от радости и тревоги. Вот если бы его позвать! Нет, не стоит себя обнадеживать раньше времени… Как же все-таки это проверить? Самый простой способ — залезть на стену и посмотреть.
Чтобы я смог залезть, Корже подставил мне свою спину, а Сапожник в это время наблюдал за улицей. Я медленно полз по шершавой стене, от которой отваливались куски штукатурки. Наконец я добрался до верха. За оградой оказался заброшенный сад, подальше, напротив дома, — что-то вроде сарая. Внезапно у меня екнуло сердце. У сарая стоял ящик, переделанный в собачью конуру. О, Кафи!.. Я не мог различить, кто там внутри, но это был он, я был уверен! На несколько секунд я замер, вцепившись руками в стену. Что же делать? Окна, выходившие в сад, закрыты, женщина, скорее всего, хлопочет по хозяйству и ничего не услышит. И тогда я тихонько его позвал:
— Кафи!
В конуре что-то зашевелилось. Точно, это Кафи! Он вышел, и теперь я видел его всего целиком. Кафи подошел поближе, натянув цепь, и навострил уши. Я снова позвал:
— Кафи!..
На этот раз он понял, откуда идет звук, и стал смотреть в мою сторону. Я повторил:
— Кафи! Это я, твой друг Тиду!
Мой пес меня узнал, но не залаял, не стал бешено рваться с цепи, чтобы броситься ко мне, а замер на месте, как зачарованный. Я быстро поднес палец к губам, умоляя его не лаять; он хорошо знал этот жест — мама раньше часто так делала, когда Жео спал. Мы не отрываясь смотрели друг на друга…
Но тут Сапожник дал знать, что на другой стороне улицы появились прохожие. Я сразу спрыгнул на землю. Оказавшись рядом с друзьями, я был не в силах даже говорить; наверное, я сильно побледнел, поэтому Корже спросил:
Что с тобой? Что случилось?
Это Кафи… и он меня узнал!
Что мы могли предпринять? Как моя собака оказалась у этих людей? И кто они такие? Их дом с глухими шторами и заброшенным садом казался очень странным.
— А если Мади была права, — вслух размышлял Сапожник, — и эти люди — действительно грабители с улицы Руэтт?..
В самом деле, а если это они и есть? Как бы там ни было, я даже не мог предположить, что они не отдадут мне Кафи.
— Надо зайти, позвать Кафи, и он побежит за мной — ведь это же мой пес!
Я потащил ребят к дому, несмотря на их сопротивление. Поднеся руку к звонку, я вдруг почувствовал, что сейчас произойдет что-то нехорошее. Ну что Ж, я все равно уже нажал на кнопку. Сначала никто не отзывался.
— Наверное, их нет, — предположил Корже.
В ту же минуту в замке повернулся ключ, и женщина оказалась перед нами.
— Что вы здесь ищете? Это вы звонили?
Я вышел вперед, сильно оробев при виде этой странной женщины, неприветливо смотревшей на нас.
Я ищу свою собаку.
Собаку?.. Какую собаку?
Большую немецкую овчарку с рыжими лапами. Я ее потерял на набережной Сен-Винсен три месяца назад.
Женщина нахмурилась.
И что?..
Мадам, я знаю, что она здесь. Я… я слышал, как она лает, и узнал голос.
Женщина пристально посмотрела на меня и холодно сказала:
— Здесь нет никакой собаки.
Чего-чего, а такого ответа я никак не ожидал. Совершенно опешив, я обратился к товарищам за поддержкой.
Нет, мадам, вы ошибаетесь, пес здесь! Мы его видели со стены.
Ах вы разбойники! Вы и на стену залезли… Но у вас, наверное, плохое зрение — в этом доме нет никаких собак. Убирайтесь отсюда, если не хотите, чтобы я вызвала полицию; ваше счастье, что мужа нет дома!..
Испепелив нас взглядом, она стремительно захлопнула дверь и заперла ее на ключ.
Мы обескураженно стояли под дверью. Посмотрев на окна, Сапожник заметил, что в одном из них качнулась занавеска. Видимо, женщина за нами наблюдала. Лучше отойти…
Мы спустились вниз по улице Анж и оказались в небольшом садике. Как всегда в трудную минуту, Корже запустил два пальца за воротничок рубашки, а Сапожник принялся чесать в затылке.
Почему эта женщина соврала? Почему она так насторожилась, когда я упомянул набережную Сен-Винсен?..
Первым нарушил молчание Корже:
— Мади была права — мы случайно напали на след грабителей с улицы Руэтт. Женщина бы так не ответила, если бы они просто у кого-то купили твою собаку.
Я был безутешен. Ну как теперь забрать Кафи? Я даже хотел было вернуться и предложить денег.
Конечно, — сказал Корже, — мы запросто могли бы собрать небольшую сумму, но они на это не пойдут… Вот только если полиция…
Ну уж нет! — отрезал Сапожник. — Вы же видели в прошлый раз — они только посмеялись над нами.
— A мы скажем, что напали на след грабителей с улицы Руэтт.
— В полиции нам не поверят… и как доказать, что это они? Мы же ничего не знаем, кроме того, что Кафи у них; и потом, они всегда смогут сказать, что купили его у бродячего торговца.
Нам действительно нечем было доказать, что эти люди украли Кафи. После недолгой радости я снова не знал, как быть.
— Идемте назад к тому дому.
Бредя вдоль стен, мы постепенно добрались до серого дома и спрятались у подножия каменной лестницы. Мне ужасно хотелось еще хоть разок взглянуть на моего бедного Кафи, но теперь это было невозможно.
— Попробуем обойти вокруг дома, — предложил Корже.
Мы спускались вниз по каменной лестнице как можно тише, чтобы не потревожить Кафи. Дойдя до угла ограды, мы свернули налево; теперь стена шла вдоль скалистого склона и почти не имела выступов. Нам пришлось идти гуськом, помогая себе руками, чтобы не потерять равновесия. Примерно через сорок метров начиналось, очевидно, владение других хозяев: стена была окрашена в другой цвет. Судя по тому, что мне удалось увидеть, сарай и конура Кафи должны находиться именно за этой стеной, всего лишь в нескольких шагах от нас. Мое сердце снова тяжело забилось. Мы очень тихо обменялись несколькими словами, но Кафи все равно нас почуял и залаял.
— Тише, Кафи… Это я, Тиду!
Но тут мы услышали, как открылась дверь, выходившая в сад. Мужской голос, от которого Кафи взвизгнул, как от удара, заставил его замолчать. Затем подошла и женщина; мы были так близко, что узнали ее гнусавый голос, но слов разобрать не смогли.
— Корже, помоги мне забраться наверх!.. Это было совсем не просто: там, где мы стояли, улица шла под уклон, и Корже никак не мог найти опору. Сапожник помогал ему меня поддерживать, когда я карабкался наверх. Наконец я подтянулся и вцепился в верхний выступ стены. К счастью, крыша сарая была покрыта гофрированным железом и загораживала меня, как экран. Мужчина и женщина и вправду оказались здесь, рядом с конурой; Кафи молчал. Я напряг слух.
Как ты могла их впустить? — в бешенстве кричал мужчина.
Я их не впускала… они позвонили, а я пошла открывать.
Откуда они могли знать, что здесь есть собака? Они что, местные?
Не думаю, я их никогда раньше не видела… но, во всяком случае, они хорошо осведомлены. Раз они полезли на стену, чтобы заглянуть в сад, значит, им уже было, что-то известно.
Они помолчали. Затаив дыхание, я изо всех сил вцепился в стену, чтобы не упасть.
Ты говоришь, они упоминали набережную Сен-Винсен?
Да, они уверены, что собака пропала именно там, три месяца назад.
Это серьезно; представляешь, если мальчишки обратятся в полицию?.. Сюда могут прийти, будут задавать вопросы…
Полиция не занимается пропавшими собаками.
— А вдруг на этот раз займется?
Снова пауза, потом мужчина продолжил:
Тем хуже. Эта собака нас совершенно не устраивает, она слишком стара для дрессировки. Придется от нее избавиться… и поскорее.
Каким образом?
Ну, во всяком случае, не стоит пытаться ее «потерять»: она может найти дорогу домой. Нет, лучше отравить… Сходи в аптеку, тебе дадут то, что нужно.
Ты прекрасно знаешь, что сегодня «Зеленая змея» не работает.
А что, в Лионе только одна аптека?
В другой не дадут яд без рецепта, а здесь меня знают.
— Значит, завтра утром — завтра, ты слышишь? — принесешь яд и кусок мяса; я отвезу этого чертова пса за город, чтобы не закапывать го в саду.
