Василий Ардаматский - Опасный маршрут
Гончаров благодарно посмотрел на друга…
Солнце быстро опускалось за темную громаду бора, из которого уже выползали синие тени, постепенно заливавшие равнину луга перед лесом. Точно приняв вахту от умолкших в лесу птиц, в лугах заскрипел одинокий коростель.
Друзья еще несколько минут посидели молча. Потапов встал:
– Пора, Павел… Желаю тебе успеха. – Он за руку притянул к себе Гончарова и неловко обнял. – Всего…
В клубе уже шли приготовления к концерту. Артисты распаковывали свои чемоданы, развешивая по стенам уборных яркие костюмы. Завклубом сам сидел в кассе, радуясь бойкой распродаже билетов.
Окаемов подошел к руководителю бригады артистов:
– Вот что я решил: чем сидеть мне сложа руки, пойду-ка и договорюсь, с кем надо, о вашем концерте в школе.
– Дело! – Ушастый человечек потер руки. – Только никому, конечно, об этом ни слова. Дело-то левое, понимаете? О концерте должны знать я, вы и тот человек, который дает помещение.
– Понимаю. Можете не беспокоиться…
Окаемов вышел из клуба черным ходом, пробрался в глубь сада и прилег в густом малиннике.
Завклубом, продав все билеты, радостный прибежал за кулисы:
– Полный сбор! Можно начинать!
– Где мы – там всегда полный сбор! – важно сказал ушастый.
– А вы, я вижу, не все в сборе?
– Как – не все? – Ушастый всмотрелся в толпившихся у сцены артистов. – Все, как один. А? – Он наконец догадался, о ком спрашивает завклубом. – Он не выступает. Просто так приехал с нами, воздухом подышать…
Концерт начался в девять часов. Завклубом провел Гончарова в зал, и они стали у дверей. Выступала певица. Прижав руки к груди, она томно пела о свидании с любимым, о луне, о звездах… Гончаров просто не мог это слушать.
– Посторонних среди них нет? – раздраженно спросил он у завклубом.
– Где? – не понял завклубом.
– Среди артистов.
– А? – Завклубом засмеялся: – Одна бражка. Я их уже не первый раз приглашаю…
Не дослушав песни, Гончаров вышел из клуба.
Поселок был погружен в тишину и глухую темень. Бархатное, в звездах небо недвижно раскинулось над уснувшей землей; только Млечный Путь медленно струился через все небо, ссыпая белую пыль на темную гряду леса.
– И ночь, как назло, безлунная, – вслух произнес Гончаров и, держась поближе к домам, пошел на станцию.
Дежуривший на станции сотрудник внезапно возник перед Гончаровым из темноты.
– Пост четырнадцать на месте, – тихо сказал он и пошел рядом с Гончаровым. – Все спокойно. Только парочка влюбленных проследовала.
– Влюбленные? – подозрительно спросил Гончаров.
– Точно, товарищ старший лейтенант. Паренек лет семнадцати и девушка под стать. Про звезды рассуждали. Она себе звезду на всю жизнь выбирала – прямо смех…
– Куда они пошли?
– Вон туда, за водокачку…
Гончаров решил проверить. За водокачкой тропинка перебегала канаву и поднималась на небольшой холм, увенчанный сосной. Оттуда слышались голоса.
Паренек и девушка сидели на корневище сосны, прислонясь к ее стволу. Гончаров притаился в нескольких шагах от них.
– А ты не забудешь меня? – спросила девушка. – Девушек-то на целину вон сколько поехало!..
– Надя, не надо т-так говорить, – чуть заикаясь, сказал паренек.
– Если станешь забывать, – помолчав, сказала девушка, – посмотри на мою звезду. И я буду каждый вечер смотреть на нее. Ладно?
– Л-ладно. Ты лучше скажи: приедешь?
– Я-то приеду. Выпускные экзамены сдам и диплом ждать не буду. Туда пускай присылают.
– А как м-мать не пустит?
– Она уже перекипела. Сегодня говорит: примерь-ка мои валенки, там небось стужа лютая.
– В-верно? Так и сказала?
– Ага… В кино завтра пойдем?
– Н-не могу, Наденька. Завтра опять на поиск в бор уйдем.
Гончаров улыбнулся – он вспомнил этого паренька. Дня три назад он в бору подошел к Гончарову и, заикаясь, спросил: «А н-не-льзя достать нам миноискатели, что на войне были? Они же под землю видят…»
Гончаров бесшумно спустился с холма и пошел дальше вдоль железной дороги, постепенно углубляясь в прилегавший к лесу кустарник…
Окаемов вернулся в клуб, когда концерт уже подходил к концу.
– Все в полном порядке, – сказал он ушастому. – Провести концерт можно завтра. Но не в школе, а на лесозаводе. Это отсюда километров пять. Можете?
– На лесозаводе? – Ушастый удивленно поднял узенькие плечики. – Там же негде выступать. Я эту точку знаю.
– Когда вы были там последний раз?
– В майские праздники. Я вел переговоры с директором завода.
– Эх, вы! – засмеялся Окаемов. – Там уже готов летний клуб на пятьсот человек.
– Пятьсот?… – Ушастый подпрыгнул. – Красота!
– Договариваемся так: завтра в двенадцать приходите на станцию, я познакомлю вас с представителем завода. Ясно?
– Вполне. Завтра в двенадцать.
– А сейчас я пойду спать к приятелю. Что-то голова разболелась.
– А мы же собирались после концерта… того… – Ушастый щелкнул себе по горлу.
– Не могу. Итак, завтра в двенадцать. Пока…
4
Окаемов догадывался, конечно, что Черный бор еще находится под наблюдением. Его одинаково страшило и это и предположение, что его тайник обнаружен, ликвидирован и что там его ждет засада. Он подбирался к лесу с максимальной осторожностью. Прежде чем переползти через железнодорожный путь, он около часа пролежал за насыпью. Достигнув полосы кустарника, он продолжал ползти и встал на ноги, только когда до леса оставалось не больше пяти шагов.
Темный, ровно гудящий лес обступил Окаемова со всех сторон. В первые минуты деревья казались ему живыми существами, шагающими по его следам, и он поминутно оглядывался и слушал. Но постепенно он к лесной темени привык и шел все увереннее и быстрее. Шел он точно тем же маршрутом, каким тогда, после приземления, выбрался из лесу к железной дороге, почти инстинктивно угадывая знакомые места. Вот до краев наполненная водой канава и нависший над ней земляной гриб корневища могучей ели – именно здесь он перепрыгнул тогда через эту канаву. Вот сломанная бурей сосна – ствол как одинокая колонна и повисшая на елях засохшая крона. Вот ручеек, изогнувшийся возле громадного, замшелого камня.
Все ближе и ближе было заветное место возле трехствольной ели. Окаемов передвигался с большими предосторожностями. Шаг, остановка, и он весь обращается в слух. Еще шаг, остановка… Потом он снова пополз…
Увидев трехствольную ель, он замер и долго лежал, затаив дыхание, прислушиваясь к каждому шороху.
Ничего подозрительного. Окаемов быстро подполз к ели и большим охотничьим ножом разрыл землю. Он взял сверток с рацией и одеждой, взрывчатку, документы, а остальное снова зарыл. Встал и пошел дальше – к шоссе.
Идти теперь было труднее. Утомлял довольно тяжелый сверток, и путь был новый, неизведанный – все время нужно было думать о том, чтобы не сбиться с нужного направления. Приходилось часто останавливаться, искать просветы в кронах деревьев и проверять путь по Полярной звезде.
Вот он в очередной раз остановился, и в то же мгновение, когда замер звук его шага, позади он услышал хруст сломанной ветки. Окаемов замер ~ этот нечаянный, чуть слышный звук сказал ему все – его преследуют!
Сжав в кармане пиджака пистолет, Окаемов пошел дальше, весь обратившись в слух, – да, сзади шел человек… Да, шел человек, не очень умеющий бесшумно ходить по лесу. Как это он не заметил его раньше? Да, абсолютно точно – его преследует один человек.
За Окаемовым шел Гончаров.
Случилось так… Гончаров прошел до следующего поста за поворотом железной дороги, поговорил с дежурившим там сотрудником и пошел назад к станции, идя теперь уже по самому краю леса. Когда, по его расчетам, до водокачки оставалось километра два, он остановился под старой елью и стал вслушиваться в тихий и ровный шум леса. И вдруг шагах в десяти от него из кустов к лесу метнулась черная тень, и затем в лесу послышался быстро удалявшийся шорох. Гончаров уже вынул пистолет, чтобы подать условный сигнал выстрелом, и тут же передумал: «Возьму сам». Гончаров осторожно стал углубляться в лес. Он теперь все время слышал шорох впереди, и его все сильнее охватывало жгучее ощущение близости врага и радостный трепет от мысли, что он его поймает.
По звукам поняв, что враг возится у своей базы, Гончаров решил атаковать его после того, как он возьмет свои вещи, которые должны стать неопровержимой уликой. Но его планы нарушило то, что, оставив базу, Окаемов пошел дальше, а не назад, и пошел очень быстро…
Окаемов продолжал идти, лихорадочно обдумывая план действий.
Решение принято. На ходу Окаемов вынул из потайного кармана листок бумаги с записью шифра, порвал его на мелкие клочки и разбросал – при любой ситуации это не должно попасть в чужие руки. Затем Окаемов резко повернулся и пошел навстречу своему преследователю.
