Елена Усачева - Ночь восставших мертвецов
Девчонки снова захихикали и выпорхнули из класса.
Илька держал руку манекена и с недоумением рассматривал ее. Обыкновенная пластмассовая рука, ничем шевелить она не могла, потому что искусственные вещи просто так, ни с того ни с сего, шевелиться не станут.
Шагунов глянул в белое разрисованное лицо:
«Бр-р-р, гадость какая! И кто только эти манекены придумал?»
Отделив подставку, Левка с Сашкой с трудом натягивали на манекен штаны. Ильке досталось надевать куртку. Он набросил ее на плечи, в рукава просунул руки и стал их крепить обратно к туловищу. Лидия Ивановна колдовала над коробкой: то доставая из нее какие-то тряпки, то убирая их обратно.
Щелчок, и вторая рука встала на место. Илька одернул на манекене куртку. В кармане что-то лежало. Он машинально сунул туда пальцы.
Это был небольшой лоскуток ткани, грязновато-желтый, в цвет пиджака, с обтрепанными краями. На ощупь тряпка была мягкой и даже немного прохладной.
На что-то она была похожа…
Илька снова посмотрел в лицо манекену. Пластмассовые красные губы дернулись. Ухмылка оголила провал рта. Шагунов потянулся к своему карману.
Этого не может быть…
Кусочек пергамента, что Илька отобрал сегодня у куклы, был один в один похож на ту тряпку, что он держал в руке. Даже формой они почти совпадали.
Пластмассовые веки шевельнулись, моргнули. Пустой белый глаз стал наливаться голубизной.
Этого Шагунов вынести уже не мог. Он вскочил, отталкивая от себя странный манекен.
— Черт! Черт! Черт! — вскрикнул Илька, собираясь сбежать.
— Стоять!
На его пути оказалась неизвестно как очутившаяся около двери Лидия Ивановна.
— Что взял? Покажи!
У Ильки перед глазами все ходило ходуном. Он разжал кулак, показывая тряпку.
— А! — Лидия Ивановна сразу потеряла к Шагунову интерес. — Это от куртки осталось. Я думала, что ценное стащил. Клади на место, и идите отсюда. Тоже мне — помощнички.
На негнущихся ногах Илька пошел обратно к манекену.
— Ты чего? — толкнул его в бок Сашка.
В ответ Шагунов качнул головой. Даже если он все расскажет, ребята примут его за психа. Скажут, что ему теперь ожившие куклы за каждым углом мерещиться будут.
Илька сунул в карман манекена лоскуток и, не оборачиваясь на одноклассников, пошел обратно.
— А вы чего стоите? — прикрикнула на них Лидия Ивановна. — Давайте живо убирайте все и бегите на урок!
Собрался манекен гораздо быстрее, чем разбирался. Все детали встали на свое место, и Сидоров с Квасниковым побежали в коридор.
— Ты чего орал? — пристал Сашка к Ильке. — Померещилось чего?
— Померещилось. — Шагунов скорчил недовольное лицо. — Мне теперь постоянно что-то мерещится. То люди ростом с дом, то в темноте, как кошка, вижу, а сейчас вот манекен мне подмигнул.
— Лечиться тебе надо, — недовольно буркнул Левка. — Или креститься, когда кажется. Верное средство.
— А чего ты у манекена взял? — Сашка потянул лоскуток из Илькиного кулака. — Тряпка-то тебе зачем?
— Мне показалось, что у него такой же пергамент, как у куклы. — Шагунов разжал кулак, показывая всем свою добычу. — Это я у Ули взял. У манекена в кармане я нашел точно такой же, только не из кожи, а тряпичный.
— С чего ты взял, что у куклы был настоящий пергамент? — Сашка выдернул нитку из лоскутка. — У нее тоже — вон, разбирается.
Илька выхватил у приятеля тряпку. Он боялся верить в то, что уже видели глаза.
Под бдительным взглядом Лидии Ивановны Шагунов перепутал лоскутки и отдал манекену ценный пергамент.
Левка обо всем догадался первый.
— Бежим! — крикнул он, бросаясь к лестнице.
В кабинете труда за закрытой дверью раздался грохот. Сдавленно вскрикнула Лидия Ивановна. Илька побежал к кабинету, но на пороге уже застыл манекен.
Его пластмассовые губы были растянуты в широкую улыбку, глаза сияли от радости.
— Илья Шагунов! — произнес манекен бесцветным голосом.
Илька попятился, споткнулся, чуть не упал, нащупал рукой перила.
Манекен повернулся в его сторону и застыл.
Шагунов кубарем полетел вниз. Ступеньки сами вырывались у него из-под ног. Он летел на первый этаж с одной мыслью — забиться в самый дальний угол, чтобы в ближайшие сто лет его там никто не нашел.
Но до первого этажа он не добежал. На втором его перехватил физрук.
— Шагунов!
«Кто над нами вверх ногами» скроил довольную мину.
— Шестой класс сейчас идет в зал сдавать зачеты. — Он был явно рад, что поймал самого отпетого, по его представлению, прогульщика и хулигана. — Почему еще не в форме?
— А я… — от волнения в голову не приходила ни одна уважительная причина. — Это…
— Ты и двое твоих дружков, — чеканил слова учитель. — Не придете, будете за мной бегать всю оставшуюся жизнь. Я вам аттестаты испорчу!
В шестом классе про аттестаты зрелости думалось с трудом. Момент окончания школы виделся далеким и нереальным. Но угроза была самая что ни на есть реальная. С физруком старались не спорить. У него, как на зло, была хорошая память.
Под бдительным оком учителя Илька спустился в спортзал. Всю дорогу он пытался расслышать сквозь топот десятка ног, несущихся по лестнице, тот самый негромкий перестук голых пластмассовых пяток. Но не услышал ничего, кроме бешено колотящегося собственного сердца.
В спортзале среди переодетых к занятию одноклассников приведенная физруком троица смотрелась комично.
— Я брал форму, — пытался оправдаться Сидоров. — Я ее на пятом этаже оставил. В кабинете труда.
— Никто тебя ждать не будет. — Физрук повел остреньким подбородком, давая понять, что Левка вычеркнут из его списка нормальных людей. — Встали! Построились!
Класс потолкался на месте, выясняя, кто кого выше. Высокий Левка оказался впереди, Сашка встал по центру, невысокий и вечно страдающий из-за своего маленького роста Илька пристроился в хвосте.
— Направо!
Все повернулись направо.
Дверь за Илькиной спиной скрипнула. Шагунов медленно повернул голову. В щелочку показалось белое лицо с растянутыми в глупой улыбке красными губами.
— Бегом! Марш!
— Мама! — завопил Шагунов.
В два прыжка он обогнал только-только тронувшуюся колонну. Но бежать было некуда. Впереди возвышалась шведская стенка. Илька пронесся вдоль деревянных перекладин, споткнулся о маты и полетел на пол. Над его головой чуть покачивался потревоженный канат.
Дверь открылась.
Шагунов подпрыгнул, вцепился в канат и стал быстро подниматься наверх, чего до этого ни разу сделать еще не мог. Он мгновенно долез до крюка, на котором держался канат, и испуганно посмотрел вниз.
В зале царила суматоха. Манекен вышагивал, высоко вскидывая ноги: подставка осталась прикрепленной к одной его пятке, из-за этого манекен смешно подпрыгивал при ходьбе.
— Илья!
Манекен застыл около каната и задрал голову вверх.
— Уйди отсюда, — взвыл Илька.
От страха у него вспотели ладони, и он чувствовал, как скользкий канат вырывается из его рук.
— Илья! — Голос манекена стал звонким.
— Мама!
Шагунов не выдержал. Руки разжались, и он полетел вниз.
Про себя Илька успел попрощаться с жизнью и приготовиться к жесткому падению на маты.
Но приземление оказалось не таким страшным. Его кто-то подхватил, и через секунду Шагунов стоял на ногах. Перед собой он увидел белую руку в бежевом пиджаке и все понял.
— Илья!
Казалось, где-то внутри манекена заложена машинка, способная воспроизводить одно это слово.
Секундная заминка, и все снова полетело кувырком. Визжаще-кричащая толпа нахлынула на замершего Ильку. Сбитый с ног манекен полетел в угол, а Шагунов, прыгая по спинам одноклассников, взобрался на подоконник, рванул на себя створку окна, непонятно как просочился сквозь узкую непроходимую решетку и выпрыгнул на улицу.
Манекен взглядом проследил за объектом своей охоты и не спеша встал. В зале наступила тишина. Лишь те, кому убегающий Илька отдавил руку или ногу, негромко жаловались на свою горькую судьбу.
Шаги манекена глухо прозвучали по доскам пола. Хлопнула дверь. По спортзалу пронесся ветерок. Ошарашенные ребята смотрели друг на друга. Из-за двери тренерской показалась маленькая голова физрука.
Сашка с уважением посмотрел на открытое окно и узкий пролет решетки.
— Если вам надо идти, — подал голос физрук. — Идите.
— До свидания, — кивнул Левка, направляясь к выходу — о правилах хорошего тона он не забывал никогда.
Сашка вышел следом.
На школьном дворе, конечно же, никого не было, и можно было только догадываться, в какую сторону унесло Шагунова.
Ребята потоптались на крыльце.
— Что будем делать?
От напряженного вслушивания, не подкрадывается ли откуда-нибудь к ним манекен или еще кто похуже, у Левки уши встали торчком и шевелились как локаторы. На вопрос он не ответил. Прижал палец к губам. Своей болтовней Квасников мешал ему слушать.
